Забираю ключ и кладу его в карман.

— Кто написал на ячейке мое имя?

— Это неважно. Важно, чтобы ты доказал преданность банде. — Он длинно затягивается и выпускает дым. — Сделаешь это — и у тебя будет денег больше, чем ты когда-нибудь смел мечтать, малыш.

Чуи выходит из кабинета, Марко следует за ним. Пропускаю Сото и заступаю приятелю дорогу, не давая открыть дверь.

— Что ты собираешься с этим делать, Марко?

— Ничего. Я просто соблюдаю правила.

— Значит, вот ты кем хочешь быть? Молчаливым исполнителем чужой воли?

— У меня нет другого выбора. У тебя, кстати, тоже. Здесь все по-взрослому, Луис. Я это знаю. Чуи знает. Пора и тебе подключаться. — Он протискивается мимо меня. — И чем быстрее ты порвешь с Никки, тем лучше. Она только усложнит тебе жизнь. Жду тебя на складе через час.

Марко уходит, а я еще раз смотрю на бумажку с адресом. Чувствую, что нервы натянулись до предела и вот-вот лопнут.

Никки ждет меня в гараже — разговаривает с Изой. Я не хочу больше ей лгать — и так уже наплел ерунды, — но и не хочу терять ее.

— Как ты? — спрашиваю я, подходя к ней.

— Отвези меня домой, Луис, — приказывает Никки. — Мне нужно было догадаться, что тебе не следует доверять.

36. Никки

ДОВЕРЯТЬ. ОН УМОЛЯЛ меня доверять ему, а сам все это время входил в «Мексиканскую кровь»… как и Марко. Нет, мое сердце не замерзло. Оно просто разбито.

Я буквально вылетаю на улицу и забираюсь на заднее сиденье его мотоцикла.

— Можно я все объясню? — просит Луис.

Качаю головой. Мои подозрения возникли не на пустом месте, и обидно, что я к ним не прислушалась.

— Это не то, что ты думаешь, — говорит он.

Да уже понятно. Это не любовь. Видимо, это просто слово, которым парни пользуются, чтобы манипулировать девушками?

— Неважно, что ты хочешь сказать, я не стану тебя слушать. Если не отвезешь меня домой, пойду пешком, — отвечаю я и слезаю с мотоцикла. Луис вполголоса чертыхается.

— Никуда ты не пойдешь. Я отвезу тебя.

Снова сажусь на байк и хватаюсь за спинку сиденья. Не хочу, не могу держаться за Луиса. Если я прикоснусь к нему, то растеряю всю свою решимость и точно позволю объяснить, почему все указывает на то, что он в «Мексиканской крови». И я боюсь верить ему — потому что хочу верить. Ведь он же сказал: «Это не то, что ты подумала».

Луис останавливается возле моего дома.

— Ник, — говорит он, когда я слезаю с мотоцикла и иду к двери. — Ник!

Останавливаюсь, но не оборачиваюсь.

— Ты родом из богатой семьи и живешь в богатом квартале. Я — нет. Парни, такие как Марко и Чуи, они… это мой народ.

— Я тоже, — бормочу я.

— Да, но по-другому. — Чувствую, как его ладони ложатся мне на плечи. — Я не в «Мексиканской крови», Никки. — Он разворачивает меня к себе лицом, протягивает руки. — Вот, смотри сама, я не помечен «Кровью», на мне нет татуировок. Я не могу сказать, что не общаюсь и не тусуюсь с бандой, но я не один из них, точно.

— Я не хочу, чтобы ты с ними общался.

— Это все равно как если бы я попросил тебя не общаться с Кендалл.

Не могу не признать, что Луис прав, хотя мне очень хочется, чтобы это было не так. «Мексиканская кровь» — своего рода часть пейзажа, нечто неотъемлемое от южных районов Фейерфилда, где он живет.

— Я уже ничего не понимаю, Луис, — говорю я, отступая от него, чтобы мыслить ясно. — У меня такое чувство, что ты не говоришь мне всей правды. Я нуждаюсь в тебе, но боюсь, что ты уже в банде.

— Я просто тусуюсь с ними, вот и все.

— Помнится, я такое уже слышала. И говорил мне это Марко. Мы оба знаем, чем все закончилось.

— Никки, я не Марко. Я не в банде. И я тебя не брошу.

Смотрю ему в глаза и вижу в них только искренность. Ни обмана, ни недомолвок.

— И никакой торговли наркотой, Луис, иначе между нами все будет кончено.

— Ни за что на свете, — говорит он. — Обещаю.

37. Луис

ВАГОННАЯ АЛЛЕЯ НАХОДИТСЯ в самом паршивом из западных пригородов Чикаго. Дома здесь ютятся на задворках заброшенного вагонного депо, и это настоящий рай для наркодилеров, бомжей и торчков.

Отвезя Никки домой, я, не теряя ни минуты, заглядываю к себе, забираю из шкафа пистолет и еду к Энрике. Он дает мне совет — не особо трепаться о делах банды даже среди родных. Энрике знает, о чем говорит: он ни слова никому не сказал даже тогда, когда не выдерживали другие парни. Он верен коду молчания «Мексиканской крови».

Я сказал Никки, что не буду торговать наркотой. Терпеть не могу ей врать! Но если это поможет мне завоевать доверие Сото и защитить мою семью, разве я могу поступить иначе? Я не желаю делать для Чуи грязную работу — особенно зная желание Никки, чтобы я не связывался с бандой, — но я должен.

Однако я был честен, когда сказал, что я не в банде. Чуи может сколько угодно считать меня членом своей шайки — это не так. Я просто играю по его правилам, чтобы узнать, что замыслила «Мексиканская кровь». И мне придется гнуть свою линию, иначе ничего не сработает.

Энрике сидит за столом и смотрит на меня.

— Вот черт, кузен. Вагонная аллея — паршивое место. Самая территория врага.

— Со мной Марко пойдет, — отвечаю я. — Прикроет.

— Может, мне тоже с тобой пойти? Проблема только в том, что меня там знают. И если кто-то из НБ «Фремонта-5» пронюхает, что я на их территории, получится стремно.

— Нет. Не хочу, чтобы из-за меня пострадал кто-то еще.

— Как скажешь. Только обязательно следи за тем, что сзади, Луис, все время. И возьми мой «мустанг». Так хоть есть шанс смыться оттуда, если pendejos из «Фремонта-5» вздумают устроить вам неприятности. Большинство тамошней молодежи и стрелять-то толком не умеет. — Он хлопает меня по спине. — Ствол есть?

Я киваю.

— Мы оба знаем, что я не стану пускать его в ход.

— Да, но не дай случайно себя убить. — Энрике смотрит мне прямо в глаза и говорит: — Если выбор будет между тобой и ими, надеюсь, ты не станешь колебаться.

С Марко мы встречаемся на складе и на приличной скорости несемся к Вагонной аллее. По пути нам попадаются районы и городки куда хуже, чем наш родной Фейерфилд. Я натягиваю на себя черную толстовку, напяливаю солнечные очки — так есть шанс, что никто не обратит внимание на чужака, забравшегося куда не просят.

Марко явно уже бывал здесь, потому что, припарковавшись, приказывает мне топать следом за ним. Мы проходим мимо винного магазина, перед его дверью сидит пьяница и о чем-то разговаривает сам с собой. Дальше замечаем на встречном курсе несколько парней — они, похоже, собираются нас перехватить, в их движениях читается совершенно ясное намерение как минимум устроить нам проблемы. Мы заскакиваем в аптеку и скрываемся с глаз преследователей, дожидаясь, пока они пройдут мимо. Я практически уверен, что с тремя-четырьмя мы бы справились, но, когда речь идет о десяти против двоих, я бы не поставил на нас с Марко ни цента.

Теперь мы плетемся по улицам позади бывшего вагонного депо, и только когда добираемся до нужного дома, я поднимаю голову. Марко сразу подходит к двери, словно он каждый день по территории «Фремонта-5» шляется.

— Может, хоть проверим, все ли чисто? — спрашиваю я. — Или у тебя план есть?

Марко машет рукой, отметая мои тревоги.

— Да забей, все круто.

Дверь открывают.

— Чего надо? — грубо спрашивает нас парень, видимо, хозяин дома.

— Деньги. А если ты, блядь, не собираешься их отдавать, то готовься к худшему ночному кошмару в своей жизни, — рычит Марко сквозь сжатые зубы, выпучив глаза, как шибанутый на всю голову ублюдок. Мне кажется, что он переигрывает, но в следующее мгновение понимаю, что это вовсе не игра — потому что Марко достает пистолет и приставляет его к голове парня. — Живо притащил пять кусков, или я отстрелю твою тупую башку. Ты понял, нет?

— Эй, Марко, — зову я, — ты бы полегче, что ли.

— Куда уж легче. Оставайся на стреме. Не давай никому войти в дом.

Парень вскидывает руки и пятится внутрь, Марко идет следом за ним. Я остаюсь на улице, не понимая, что мне, черт побери, теперь делать. Дельгадо явно упивается своей властью. Твою ж мать, если он начнет стрелять в людей… Я всерьез задумываюсь, что могу угодить за решетку — первый раз в жизни.

А ведь все должно было быть совсем не так. Я собирался вернуться в Фейерфилд, окончить школу, поступить в универ, записаться в космическую программу НАСА… На временнóй шкале моей жизни существовала четко определенная цепь будущих событий, и каждое из них было тщательно спланировано и продумано чуть ли не поминутно.

Сейчас же… сейчас единственное место, которого я в самом деле заслуживаю, если выживу, — это тюряга. Поднимаю глаза на темнеющее небо. Я вот-вот потеряю все, что у меня есть… включая Никки.

Через несколько минут, когда я уже собираюсь постучать в дверь, наплевав на все, и заявить Марко, в каком месте я видел Чуи с его гребаными заданиями, Дельгадо выходит из дома.

— Ты забрал деньги? — спрашиваю я.

— Угу.

— То есть все норм?

— М-м… Кажется, нам нужно уносить ноги. И побыстрее.

Мы несемся по лабиринту, который представляет собой Вагонная аллея. Оглядываюсь и вижу толпу парней у нас на хвосте. Они размахивают пистолетами, и мы пробуем оторваться от них в бывшем депо, теперь превратившемся в настоящее кладбище ржавых старых вагонов.

Бесполезно.

Мы ныряем под один из вагонов. Марко высовывает голову — оценить обстановку, — и тут же слышен звон срикошетившей о металл пули совсем рядом с нами.

— Надо отсюда выбираться, — шепчет он. — Если будем сидеть на месте, нам конец.