— Ага. И рассмеялась. А потом показывала всем в классе. Надо мной еще долго все ржали, пока Карлос не пригрозил надрать задницу любому, кто будет меня доставать. После этого никто не рисковал ко мне цепляться. Карлос умеет быть очень убедительным, если захочет.

— Думаешь, он и мне надерет задницу, если я тебя достану?

— Он сейчас в армии, где-то в другой стране. Полагаю, тебе ничего не грозит.

— Отлично, — говорю я. — Значит, он не станет возражать, если я сделаю вот это. — Протягиваю руку, чтобы брызнуть в него как можно сильнее, и в ту же секунду Луис спокойно так уходит под воду. А когда выныривает, мы оказываемся лицом к лицу, почти вплотную друг к другу.

Чувствую, как учащается и тяжелеет дыхание. Не знаю отчего: оттого ли, что я слишком долго пробыла в воде, или оттого, что Луис так сильно напоминает мне Марко. Внезапно у меня темнеет в глазах и голова начинает кружиться.

— Ого… — испуганно выдавливаю я.

— Что случилось?

— У меня голова немножко кружится. — Тянусь к Луису и в поисках поддержки практически вцепляюсь ему в руку.

— Ты в норме?

Отчетливо слышу беспокойство в его голосе. Свободной рукой Луис обнимает меня за талию и крепко, но заботливо прижимает к себе… Ни дать ни взять герой. Наши ноги соприкасаются под водой, и это движение на секунду кажется мне совершенно привычным и очень интимным. Хотя это ни разу не так.

Быстро отпускаю его руку.

— Извини. Я просто… у меня просто на секунду закружилась голова. Уже все в порядке.

Когда-то я считала Марко своим героем, своим прекрасным принцем — и ошибалась. Принцы — просто выдуманные герои волшебных сказок, на самом деле их не существует. По крайней мере в моей вселенной. Хотя сегодня Луис вплотную приблизился к тому, чтобы стать одним из них.

Он сопровождает меня обратно к яхте, все время плывя рядом и периодически спрашивая, как я себя чувствую. Перед тем как забраться на борт, он прикасается к моей руке.

— Ник?

— Что?

— Просто чтобы ты знала: я отлично провел время.

Киваю и улыбаюсь, еле заметно.

— Я тоже. Хорошо, что мы заранее решили не считать это свиданием.

— Угу. Но предупреждаю, что за остаток дня я постараюсь поменять твое мнение, — заявляет он с широченной ухмылкой на лице.

19. Луис

В ПОНЕДЕЛЬНИК, ПОСЛЕ ФУТБОЛЬНОЙ тренировки, Марко все-таки заставляет меня поехать с ним. Хотя и раздраженно морщится, когда я говорю, что сначала сделаю домашку, а потом уже пойду тусить на вечеринку к парням или куда он там хочет меня отвезти.

Когда я расправляюсь с домашкой, мы садимся в черный тонированный внедорожник и едем в город.

— Я встречался с Никки, — говорю я, когда мы сворачиваем на Грин-Бэй-роуд.

— Знаю.

— Тебя это напрягает?

— Что меня реально напрягает, так это то, что ты общаешься с Дереком и Беном. Они с северной стороны. А ты принадлежишь нам, Луис. Ты один из нас.

— Я что, оскорбляю тебя тем, что тусуюсь с белыми?

— Нет, но ты должен помнить, на чьей ты стороне. ¿Comprendes, compa?[42]

— Si.[43]

— Bien[44]. Поехали на пляж, где тусят настоящие мексиканцы.

О том, что Никки — тоже настоящая мексиканка и что я не могу выкинуть ее из головы, я благоразумно помалкиваю. После нашего «не-свидания» на яхте у Дерека она попросила дать ей время. Конечно, я послушался. Но больше невозможно отрицать, что я хочу быть с ней.

Марко едет к озеру Мичиган, но на общественной стоянке не паркуется. Вместо этого он поворачивает направо и движется к уединенной части пляжа, где обычно тусит «Мексиканская кровь».

— Что мы здесь забыли? — удивляюсь я. В Фейерфилде больше не слышно ничего о «Мексиканской крови», и я считал, что эта часть пляжа совсем заброшена.

Оказывается, нет.

— Ты что, не слышал новости? — спрашивает Марко.

— Что за новости?

— В пятницу Чуи Сото выпустили из тюрьмы.

Примерзаю к сиденью. Чуи — опасный ублюдок.

И вряд ли тюрьме было под силу его исправить. Если он вернулся, значит, «Кровь» теперь станет сильнее?

Я видел, как банда избивает и пытает своих, даже убивает их. Но я видел и то, с какой преданностью и уважением ребята из банды относятся к своим друзьям.

Пляж гудит; здесь собрались парни из моего братства, мой народ. Практически никого из них я ни разу и не встречал с самого возвращения в Фейерфилд, а теперь они выбрались из своих убежищ и пришли на вечеринку в честь Чуи Сото.

Мы развлекаемся тем, что гоняем мяч по пляжу. Через какое-то время разгоряченный Марко подходит к холодильнику, вытаскивает оттуда банку пива и принимается глотать его, так что жидкость бежит у него по щекам. Прикончив банку, он утирает рот тыльной стороной ладони, отшвыривает пустую жестянку прямо на песок и хлопает себя по коленям, словно только что заработал тачдаун[45] для своей команды. Потом достает из холодильника еще одну банку и кидает мне.

— Твоя очередь.

Открываю пиво и одним махом опустошаю банку — в надежде, что алкоголю удастся стереть из моей головы образ мокрой Никки в красном бикини. Не помогает. Иду к холодильнику за новой банкой, пью крупными глотками и жду, когда алкоголь хоть как-то даст о себе знать. Обычно я не стараюсь набухаться в стельку, но и девушки обычно не терзают мой мозг одним своим видом.

Вижу, что Марко машет мне.

— Луис, иди сюда! — орет он.

Подхожу к группе парней, с которыми он болтает.

— Чего надо?

— Вон Чуи Сото. — Он кивает в сторону только что появившегося на пляже чувака.

Этот парень огромный, как медведь. Его руки и шея полностью покрыты татуировками, ходит он вальяжно-угрожающе, будто предупреждает: «Не действуй мне на нервы, а то я тебя пристрелю». И, словно внешнего вида кому-то может показаться мало, в углу рта у Чуи тлеет сигара.

Все замолкают. Сото подходит ко мне и останавливается. Если бы все мое детство не прошло рядом с членами банды, я бы сейчас, наверное, уже наложил в штаны от страха.

— Слышал, что младший Фуэнтес удостоил Фейерфилд своим присутствием, — говорит Чуи и протягивает руку.

— Я привез его, — встревает Марко, явно гордясь своей заслугой.

Пожимаю Чуи руку — сильно и уверенно. Такие парни уважают тех, кто не дрожит, как осиновый лист, от одного их присутствия.

— Caballeros[46], дайте нам с Фуэнтесом поговорить с глазу на глаз, — командует Чуи.

Не проходит и пары секунд, а вокруг нас уже становится пусто. Марко присоединяется к остальной ganga[47] — парни толпятся вокруг огромной кучи палок и поленьев, явно собираясь превратить ее в полыхающий костер.

— Я специально попросил Марко привезти тебя сюда сегодня, — говорит Чуи.

Бессмыслица какая-то. Если верить слухам, что до меня дошли, с тех пор как Алекс расплевался с бандой, Чуи считает его предателем. А к младшему Фуэнтесу, стало быть, внезапно воспылал любовью? Если для Сото мой брат — враг, то с чего он так спокойно ко мне относится?

Объяснение могу придумать только одно. Чуи хочет, чтобы я занял в банде место Алекса.

— Думал, ты в тюряге, — отвечаю.

Он улыбается. Сигара каким-то непостижимым образом приклеилась к его губе.

— Скажем так, я сумел воспользоваться юридическими формальностями. — Чуи наклоняется ближе ко мне и понижает голос: — Слушай, я хочу восстановить «Мексиканскую кровь», и ты мне в этом поможешь.

— Почему я? Я даже не связан с бандой.

— Вот тут ты ошибаешься, Луис. Ты рожден для «Крови». — Он хлопает меня по плечу. — И будешь в «Крови» до конца своих дней.


Луис Фуэнтес. «Если бы я был животным, то это скорее всего был бы…»


Вообще-то мне нравится писать эссе. В прошлом году я целую статью накатал о том, почему некоторые аспекты мексиканской культуры так глубоко проникли в жизнь американского общества. Мне, разумеется, поставили пятерку. Мистер Хейлманн даже умудрился как-то протащить мою работу в местную газетенку, и это было здорово.

Но сейчас я в ступоре, что со мной случается очень редко. Зуб даю, большинство парней в классе напишут о льве, короле джунглей. Я не король и никогда им не был. Если кто и похож на короля, то это Чуи Сото.

Ручка зависла над бумагой. Пытаюсь сообразить, то ли я вчера так надрался, то ли Чуи в самом деле сказал, что я должен помочь ему возродить «Мексиканскую кровь». Поднимаю глаза на фотку на стене — это снимок Алекса, Бриттани и Пако.

У mi’amá выходной. Я вдруг понимаю, что она вовсе не занимается готовкой, как я думал, она стоит, прислонившись к раковине, и в пальцах у нее дымит сигарета.

— Терпеть не могу, когда ты куришь, — говорю я.

— Меня это успокаивает. — Она затягивается и кончиком пальца сбрасывает пепел в раковину. — Мне вчера предложили вакансию администратора. В больнице, где Елена работает.

— Ну здорово же.

— Да, и деньги приличные, и со здоровьем, если что, разбираться легче. — Она снова подносит сигарету к губам.

— Мам, с тобой все нормально? Такое ощущение, что ты до смерти напугана.

— Estoy bien. — Она выдувает дым. — Вообще-то нет. Мне сегодня позвонили, сказали, что Карлос ранен.

Чувствую, что начинаю паниковать. В мозгу крутятся ужасающие картины — солдаты в инвалидных колясках, с отрезанными руками и ногами.

— Что произошло? Скажи все как есть, нечего тут утаивать.

— Ничего смертельного. Но ранение достаточно серьезное, поэтому его отправляют домой долечиваться.

— Как это понимать — «ничего смертельного»? — уточняю я. — Если его отправляют домой, значит, там ничего хорошего.