Помимо изысканного платья и не менее изысканной фигуры, Блисс виртуозно владела искусством опираться на мужскую руку с выражением счастливой безмятежности на прелестном личике. Электра сделала еще шаг – и тут заметила рядом с кузиной Блисс фигуру мужчины, облаченного в черное. Это оказался мистер Хейстингз в вечернем наряде. Электра машинально отметила, что черный костюм явно взят напрокат в гардеробе ее уехавшего брата Пола. Разве что за исключением роскошного синего шелкового жилета. Этот предмет сидел на фигуре мужчины настолько безупречно, что сразу становилось ясно: мистер Баттон сшил его специально для Хейстингза…

Цвет этот тотчас напомнил Электре тех самых мотыльков на лугу.

О… боже!.. До сих пор она видела его лишь в вечно мятой коричневой куртке, пережившей все их захватывающие приключения. Теперь же, в черно-сапфировом наряде, Хейстингз выглядел так же потрясающе, как и Дейд – ну разве что не был таким напыщенным. Электра невольно подумала, что его светлые волосы цветом напоминают шкуру льва на ярком солнце, а глаза…

В этот миг взгляды их встретились – и Электра замерла, схватившись покрепче за перила. На миг ей захотелось перемахнуть через них – и спланировать легко, словно перышко, прямо в его объятия, не отрывая взгляда от его ласковых серых глаз…

И тут он взял за руку Блисс. Внутри у Электры что-то сжалось и завибрировало где-то под самой грудью, вверху живота. Она в смятении прижала ладонь к этому месту. Что это такое?

«Следовало бы мне хоть что-нибудь съесть, а не вертеться целый день перед зеркалами, наряжаясь и прихорашиваясь!»

И ощущение это не исчезло до того момента, пока Блисс не отняла у Хейстингза руки, чтобы оправить свои безупречные перчатки. Электра тотчас отдернула руку от лестничных перил, еще сверкавших после недавней уборки. Но рисковать было нельзя: не может же она позволить себе прибыть на бал герцога Камбертона хотя бы с единым пятнышком на одежде!

Тут ее заметили братья.

– Боже, Элли, ты едва не опоздала! – Дейд вынул из жилетного кармана часы и посмотрел на них.

Его реакция, а точнее, ее полное отсутствие больно уязвило Электру. Да она и не рассчитывала на комплименты с его стороны. Старший брат всегда считал ее эгоистичной и тщеславной. Она уже не могла вспомнить, когда именно он уверился в ее никчемности. Если она когда-либо о чем-то его просила, так это о возможности блеснуть во время бального сезона. Да и то только в последний год…

«Не слишком ли дорого ты нам обходишься, дорогая?» – вспомнила Электра вопрос Дейда. Он повторял это вновь и вновь, когда она клянчила новые наряды, и прозрачно намекал на то, что им едва хватает на еду. И в голосе его звучала такая усталость, будто Электра всю жизнь только и делала, что выпрашивала дорогие платья и побрякушки, ежечасно ему досаждая. Однако это было не так, вовсе не так!..

И в тысячный раз уже она гадала: что видит брат, глядя на нее?

Она хотела сказать ему, что более нет нужды беспокоиться. Хотела уверить его, что знает, как решить все их проблемы.

Интересно, какими глазами он посмотрит на нее, если она получит самое блестящее предложение десятилетия? Что скажет, когда в один прекрасный день она вручит ему ключи от обновленной усадьбы Уортингтонов?

Орион смотрел на сестру с полнейшим равнодушием, словно она одета была в самое обычное, будничное платьице. Впрочем, этого следовало ожидать. Чтобы заинтересовать Ориона, ей нужно было отрастить крылья или панцирь… Ну как минимум плавники!

Лишь серые глаза мистера Хейстингза светились восхищением. За это Электра вознаградила его улыбкой. Уголки его губ дрогнули в ответ, и он неодобрительно покосился на ее братьев. Почуяв защиту, Электра внутренне возликовала, как будто он бросил в лицо Дейду и Ориону рыцарскую перчатку и вызвал их на поединок в ее честь!

«Что за необычный человек…»

Разумеется, очарование момента тотчас потускнело, когда безупречная мисс Блисс Уортингтон снова оперлась на его руку. Кузина разглядывала Электру, не имея ни малейшего представления о том, какая буря бушует в ее душе.

– Ты выглядишь обворожительно, Электра. Ну что, в путь?

– О боже, разумеется! – выдохнул Дейд. – Умоляю, пойдемте же, наконец, черт подери!

– И я вполне готов, – кивнул Орион.

– Мисс Уортингтон, соблаговолите возглавить процессию. – Мистер Хейстингз указал Электре на двери блестящей черной шелковой шляпой, которая тоже была произведением Лементера. На ней красовалась синяя лента, безупречно гармонирующая с его жилетом.

Вообще черно-синий наряд мистера Хейстингза, кажется, создан был для того, чтобы подчеркнуть красоту шелкового платья Блисс – синего, словно летнее небо, и отороченного по линии декольте серебристым витым шнуром. Право, к чему такие изыски, если, взглянув на эту грудь, все тотчас позабудут о платье?…

«…Еще несколько очков в пользу Блисс, черт возьми!»


Блисс действительно выглядела изумительно. В старенькой карете Уортингтонов, с легкостью вместившей всех шестерых, она сидела прямо напротив Эрона. Миссис Уортингтон разместилась между девушками, лицом в направлении движения, тогда как Дейду, Ориону и Эрону пришлось удовлетвориться сомнительным удовольствием сидеть к лошадиным крупам спиной.

Садясь в скрипучую карету, Эрон задался вопросом, не ждали ли Уортингтоны, что он займет место слуги, на козлах подле возницы. Но нет – видимо, социальный статус «Хейстингза» в их глазах существенно повысился, и его возвели едва ли не в ранг джентльмена…

Пожалуй, заслуги Электры в этом нет. Она, похоже, искренне изумилась, увидев, что он примкнул к отъезжающим. Впрочем, это обстоятельство ее не слишком взволновало. Тогда кому же он обязан своим «возвышением»? Дейду? Черта с два! Старший Уортингтон воспринимает его как безобидного, но назойливого лакея. Орион, пожалуй, не без удовольствия вскрыл бы его или сделал бы из него чучело для своей пещеры ужасов, именуемой студией. Эрон мог побиться об заклад, что Ориону совершенно безразлично, кто будет сопровождать на бал мисс Блисс…

Наконец, Эрон предположил, что обязан импульсивной Айрис, предложившей его в качестве эскорта для юной племянницы и тотчас же позабывшей об этом. По крайней мере сейчас она мило болтала с Блисс о Шекспире и его домашней скотине. Странная тема… Впрочем, для этой женщины в самый раз.

В конце концов Эрон исчерпал все возможные предположения и понял, что не может более противиться. Электра притягивала его взгляд, словно мощнейший магнит.

Покрытая грязью с ног до головы и одетая мальчиком, она была красива. Трясясь в коляске, запряженной белым пони, облаченная в яркое летнее платьице, она была ослепительна. Но сейчас…

Она заслуживала множества хвалебных слов, например: «изысканна», «безупречна»…

Или, наконец, «потрясающа».

Спору нет, все это вполне подходящие слова. Беда в том, что их недостаточно.

Она спустилась по ветхой скрипучей лестнице, будто небесное создание, призванное освободить всех от мелочных земных забот. Разумеется, никакое бледное шифоновое одеяние, типичное для дебютантки, не было бы к лицу Электре. Ее платье выгодно подчеркивало тонкую фигуру, приятно обрисовывая бедра и грудь – ткань льнула к ее телу, словно вода, в то же время создавая впечатление чистоты и невинности. На фоне глубокого лилового пурпура шелков кожа Электры казалась алебастрово-бледной, а высоко поднятые волосы сияли словно золото, озаренное светом полной луны.

И эта сияющая прическа из причудливых локонов была украшена стайкой синих атласных мотыльков…

«…Ее рука в его руке, в ушах звенит ее смех, ее улыбка ослепляет – и они вбегают в облако бабочек, а вокруг них трепещут хрупкие лазурные крылышки…»

Эрон появился на свет в роскоши. Великолепие наряда он мог оценить с одного взгляда, поэтому понимал, что Баттон превзошел сам себя. Мужчины будут плотоядно увиваться за ней, а женщины – кусать губы в кровь от зависти.

Но дивное произведение гения иглы и нити меркло в свете хозяйки, становясь просто платьем, особенно когда Электра улыбалась.

Завидев ее, Эрон ощутил вдруг жгучее желание упасть на колени прямо здесь, в прихожей дома Уортингтонов, извлечь из кармана помолвочное колечко, повиниться во всех своих грехах и молить ее стать его женой.

Единственное, что его удержало – кроме, разумеется, того, что сама Электра оставила его кольцо-печатку в залог трактирщику, – это ярость, сверкнувшая в ее глазах, когда братья откровенно вели себя с ней как с обузой и всем своим видом демонстрировали, что теряют свое драгоценное время, отправляясь на бал.

Поэтому Эрон приободряюще подмигнул ей, вновь изобразив пройдоху Хейстингза, и тотчас же опустил глаза, чтобы Электра не заметила тоски в его взгляде. Оставалось надеяться, что от места проведения бала до особняка Уортингтонов недалеко – он сомневался, что сможет долго притворяться.

Когда карета остановилась, он пулей выскочил наружу, словно ему в зад вонзилась пружина. Впрочем, подушки на сиденьях были так стары, что это вполне могло случиться, поэтому все восприняли его поспешность как нечто само собой разумеющееся. Чтобы изумить Уортингтонов, нужно было повести себя уж совсем невероятно – пройтись, к примеру, на руках…

Эрон удостоился чести помочь Айрис спуститься по расшатанным ступенькам кареты. Затем он протянул руку Блисс.

Боясь, что, едва коснувшись руки Электры, он уже не найдет в себе сил ее выпустить, Эрон повел Блисс по двору в направлении ступеней крыльца. И словно затылком видел, как благовоспитанный, но хмурый Дейд помогает Электре выйти из кареты, а Орион ведет мать под руку к крыльцу.

… Дьявол! Вздрогнув, Эрон огляделся – впервые за все это время. Они прибыли в городскую резиденцию герцога Камбертона – Эрон знал этот дом едва ли хуже, чем родной Арбодин. Невилл, нынешний герцог, когда-то был его ближайшим товарищем! Они вместе играли, будучи детьми, хотя за последние пятнадцать лет их пути ни разу не пересекались. Невилл, получивший титул в возрасте двенадцати лет, всегда был склонен к наукам. Эрон запомнил его высоким, худеньким и стеснительным мальчиком, обладавшим живым умом и тонкой натурой.