Дейд нахмурился:

– Я ничего не могу поделать, если моей сестре угодно блюсти фигуру!

– Фигуру? – едва не зарычал Эрон. «Идиот!» – Да вы идиот, сэр! Ваша сестра за обедом отдает свою порцию мяса малышке Атти, а свой пудинг – беременной миссис Уортингтон, потому что опасается, что те недоедают!

Дейд уставился на Эрона в полном замешательстве.

– Но этого… нет, этого просто не может быть!

Эрон скрестил руки на груди:

– Почему же тогда по пути сюда из Шропшира Электра ела так, что за ушами трещало? А теперь вдруг убирает со своей тарелки жареное мясо и щиплет хлеб с сыром? Да она просто боится, что всем еды не хватит! А тем временем вы, мальчики, жрете так, словно готовитесь в последний бой!

Дейд побледнел, но не от гнева, хотя тон Эрона был более чем оскорбителен. До старшего Уортингтона мало-помалу стало доходить, что наглый плебей прав.

– Ах, маленькая идиотка! – Он снова потер руками лицо. – Это моя вина… – Он виновато взглянул на Эрона. – Когда она пришла ко мне просить денег на бальное платье к придворному сезону, я сказал ей, что у нас едва хватает на еду и что мы не можем выкинуть приличную сумму на платье, которое будет надето всего лишь раз, а потом выброшено…

– Но ведь это вранье, не так ли? Ну, по крайней мере, сильное преувеличение! – грозно нахмурился Эрон. – Тогда зачем вы ей это сказали, а?

Дейд заморгал:

– Потому что… ну, потому что ей понадобились какие-то тряпки!

И он развел руками, словно это объясняло все.

Эрон сокрушенно покачал головой:

– Да вы еще тупее, чем я думал… сэр. – Он вновь скрестил на груди руки. – Платья – это вовсе не тряпки! Платье для мисс Электры – это боевой доспех!

Произнеся это вслух, он окончательно уверился, что это правда. Именно так сказал ему Лисандр. Что бы Электра ни надевала, что бы ни говорила и ни делала – все это маневры в битве за счастливое будущее семейства Уортингтонов. И в частности, за будущее маленькой Атти!

Дейд выглядел смущенным и потерянным. Эрон испустил тяжелый вздох.

– Лучше мне присесть, сэр. Потому, как чую я, что наш разговор затянется…


– Кабо!

Переделка платья для мисс Электры заняла у молодого человека почти целый день. Он трудился без устали, ибо более всего ценил пунктуальность. Малейшая заминка – и он не поспеет к сроку, а Кабо никогда не подводил клиентов.

Но даже будучи занятым сверх меры, Кабо затормозил на бегу и обернулся. Он узнал этот голос, хоть не видел своего друга Гарретта более года.

Стройный, стильный и надменный, Гарретт был верен себе.

Гарретт состоял камердинером… то есть камеристкой, у леди Алисии Лоуренс до того, как та стала герцогиней Уиндем. Сегодня Гарретт служил главным сплетником и распространителем всяческих баек… то есть шпионил в пользу Клуба Лжецов, к которому некогда принадлежал и сам Баттон.

Гарретт спешил навстречу Кабо, улыбаясь и изящно поправляя безупречную белокурую прическу.

– Кабо, да ты сделался заправским щеголем!

Кабо не позволил себе поддаться очарованию бывшего друга. И что с того, что солнечный блик красиво упал на белокурые волосы? В конце концов это просто солнце и просто волосы… Он даже не улыбнулся в ответ.

– Я всегда выгляжу щеголем. Это часть моей работы. Щегольство – моя профессия. Так чего тебе, Гарретт?

Гарретт лучезарно улыбнулся, нимало не смущенный столь прохладным приемом. Это само по себе раздражало. Его равнодушие обычно сбивало людей с толку. Собственно, именно в этом и состоит главная цель равнодушия.

Но Гарретт – о, это был особый случай… Они с Кабо были знакомы когда-то давно, когда еще оборванными и грязными подростками шмыгали, словно крысы, по Бонд-стрит, увязываясь за хорошо одетыми горожанами и промышляя карманными кражами. Кабо ловкостью сильно уступал Гарретту, но бегал куда быстрее – им долгое время удавалось перебиваться так… До тех пор пока десять лет назад Кабо не был пойман Баттоном с поличным.

Теперь Кабо был ассистентом самого великого Лементера, прославленного кутюрье, а Гарретт стал всего лишь шпионом, лжецом и сплетником.

…Что ж, лжец – это тоже профессия. В сущности, Гарретт всего лишь один из длинной череды господ снаружи и плебеев в душе, которых Баттон одевает для их лживых увеселений…

– Что происходит в Клубе, Гарретт?

Это стоит выяснить, потому что Баттон наверняка захочет узнать последние новости. Гарретт был внимательным наблюдателем и красноречивым рассказчиком. Кабо уже предвкушал, как перескажет самые пикантные новости Баттону. Может, хоть так хозяин соблаговолит улыбнуться…

Кабо не стеснялся признаться самому себе, что живет только ради этой улыбки.

Однако у Гарретта на уме было иное. А именно весьма интересное предложение…

– У меня к тебе есть разговор. Это важно. Составь мне компанию, Каб. Давай проведем веселенькую ночь в городе – ну, как в старые добрые времена! В доме Уэверли сегодня раут – будут гости исключительно малоуважаемые, а потому весьма забавные! Или мы с тобой можем пообедать и напиться у миссис Блит. Ты знаешь, она нас просто обожает – ведь мы такие… декоративные!

Кабо прекрасно помнил миссис Блит. Она содержала известного рода заведение, где любили бывать шалуны из сливок общества. Однако «гранд-дама» хорошо обращалась со своими барышнями, а с юношами – и того лучше, так что у Кабо не было резона с ней вздорить. К тому же она в свое время очень ему помогла, когда он едва не преступил всерьез закон… Впрочем, тогда в его жизни еще не было Баттона.

Сегодня он вполне честный и добропорядочный гражданин. И упрекнуть его решительно не в чем – ведь с тех трудных пор минули годы и годы, и с тех пор он даже не… А озорной блеск в глазах Гарретта сулил самые что ни на есть разнузданные наслаждения. Гарретт по натуре был щедрым весельчаком, притом ничуть не склонным к сентиментальности. И если бы вдруг Кабо пришла нужда поразвлечься, Гарретт был бы для него идеальным компаньоном.

«Но разве можно предаваться развлечениям вдали от своей истинной любви?»

– Увы, я не могу отлынивать от своих обязанностей, – хмуро сказал Кабо.

Гарретт явно был уязвлен, но Кабо не слишком переживал за своего старого товарища. Гарретт не останется в одиночестве – он точь-в-точь белка, которая, потеряв орешек, сразу находит новый…

Счастливый Гарретт!

Однако вслед за первым предложением Гарретт тотчас сделал второе – поистине потрясающее, невероятное, сногсшибательное.

И от него Кабо тоже отказался. Отказался, несмотря на то что высокая особа, сделавшая ему это предложение через Гарретта, не привыкла знать отказ ни в чем…

– Ты много теряешь, дружок, – жизнерадостно ухмыльнулся Гарретт. – Ну а если вдруг передумаешь – что ж, ты знаешь, где меня найти!

И Гарретт надел шляпу по своему обычаю слегка набекрень. И на какое-то мгновение сердце Кабо преисполнилось жгучей зависти к этому человеку. Как, верно, хорошо было бы сбежать прочь от вечной боли, разрывающей грудь… Как славно было бы обратить любовь в забаву!..

И все же у него есть свое место в этом мире. Есть работа, ответственность… И уважение Баттона – а Баттон по-своему любит его, как любят бедного сироту, которому дали кров и пищу.

Не о такой любви мечтал Кабо…

И все же это было куда лучше, чем жизнь без Баттона. Ну разве не так?…


Первый, кого Кабо повстречал в Уортингтон-Хаусе, был Хейстингз.

– О-о-о… приветствую, сэр. У меня посылка от моего хозяина для мисс.

Разумеется, это были лиловые шелка для мисс Электры.

Спустя несколько часов у себя в спальне Электра в последний раз взглянула на свое отражение в зеркале. Кабо стоял у нее за спиной, в одной руке держа ленты для украшения прически, а в другой – флакон изысканных духов.

– Думаю, я сделала все, что могла… – Электра покрутила головой, придирчиво осматривая себя. – Как по-твоему, этого хватит, чтобы привлечь внимание герцога Камбертона?

– Ну… если его светлость не посмотрит на вас – значит, посмотрит на… меня, – тихо произнес Кабо. – Глядя на вас, я жалею, что меня не влечет к девушкам.

Обернувшись, Электра подарила своему дорогому другу ослепительную улыбку:

– Кабо! Ни один мужчина никогда прежде не говорил мне столь изысканного комплимента! Это необыкновенно приятно!

Кабо вздернул бровь:

– Как полагаете, смогли бы мы с вами ошеломить всех собравшихся? Ну если бы рука об руку вошли в бальный зал?

Улыбка Электры тотчас увяла:

– Что стряслось, друг мой? Нет, положительно, с вами что-то случилось. – Она сощурилась. – Выкладывайте все начистоту.

Кабо отвернулся и выпустил из тонких пальцев ленты, которые с тихим шуршанием упали на туалетный столик.

– Думаю, я… возможно, я перееду во дворец. Принцу-регенту нужен новый камердинер, знающий толк в моде. Потому что старого он не так давно выгнал взашей.

– О-о-о! – всплеснула руками восхищенная Электра и прижала ладони к заалевшим щекам. Но руки ее тотчас упали. – О-о-о… О боже мой…

– Полагаю, я произнес то же самое, что и вы сейчас, услышав это предложение. Ну… возможно, присовокупил несколько ругательств – вполне невинных, смею вас уверить!

Электра прикусила губу:

– Так вы… поедете? Вы покинете его?

Кабо отвернулся, сосредоточенно глядя на руку, из которой выпустил ленты:

– Думаю, куда важнее, позволит ли он мне отказаться от этого предложения? Или станет настаивать, чтобы я его принял? Скажет, что «делает это ради моего блага», и понесет прочую сладкую чушь…

– Но ведь… но ведь вы нужны ему! – Электра постаралась выразиться как можно более деликатно. – Вы знаете, что нужны!

– О, так ли это? – Кабо поднял наконец на нее глаза, свои прекрасные сумеречно-серые глаза с выражением человека, идущего на эшафот. – Полно, да нужен ли я ему на самом деле?

Электра скрестила на груди руки: «Ну что ж, увидим. И всем докажем!»

Мистера Баттона она любила, пожалуй, не меньше чем собственных родителей – но всему есть предел! Она начала притопывать ногой на манер своей властной старшей сестрицы Калли. Осознав это, Электра тотчас прекратила топать, однако выражение ее лица оставалось по-прежнему решительным… если не сказать большего.