Девочка некоторое время задумчиво на него смотрела. Затем промолвила:

– Для слуги вы чересчур поздно встаете.

«Да хранит меня Господь от наблюдательных детей!»

– Но ведь и денек у меня вчерась выдался утомительный, правда ведь? Кстати, ты отдавила мне ногу.

Атти агрессивно оскалилась. Эрону впору было бы испугаться, если бы не потешное положение девочки, лежащей на спине.

– С вашей стороны грубо напоминать леди о ее оплошности!

Самое время сменить тему!

– А где все остальные?

– Вы хотите спросить, куда запропастилась Элли?

Ее правоту Эрон и не подумал отрицать. Странные эльфийские зеленые глаза девочки явно видели самую суть вещей. У него не было ни малейшего стремления и далее испытывать ее дальновидность.

Атти картинно закатила глаза и в притворном изнеможении распростерлась на ковре.

– Они с Блисс вовсю готовятся к сегодняшнему балу. Элли намерена поохотиться на какого-то герцога, что некогда положил на нее глаз… или она на него? В любом случае меня туда не звали…

«Бал. Еще и герцог…»

– В карточной колоде король бьет валета. Иными словами, герцог затмевает графа…

Атти ухмыльнулась:

– Моя сестра станет самой прекрасной герцогиней во всей Англии! – Вдруг ее милое веснушчатое личико погрустнело: – Но ведь это означает, что ей придется поселиться в каком-нибудь старом затхлом замке? Ну уж нет, я бы на ее месте на такое не согласилась! В старых замках обычно живут летучие мыши. И… эти…

– Призраки? – подсказал Эрон.

Разумеется, Электра не убоится ни мышей, ни привидений, стремясь любыми средствами возродить былую славу своей семьи!

«А ты не дашь ей этой славы… Все, что у тебя есть, – это титул и ветхое поместье. А еще слава, но весьма скандального свойства. Всего этого вполне довольно, чтобы лишить бедную Атти шансов на лучшее будущее…»

Эрон судорожно сглотнул. Может быть, прежде чем признаваться Электре в нежных чувствах и требовать ее руки, все же следует учесть ее собственные желания?

Если он лишит ее шанса обрести благополучие и богатство, она никогда в жизни его не простит. О да, прожить счастливую жизнь с Электрой – это более чем соблазнительно. А как насчет того, чтобы прожить долгие годы с обманутой в лучших своих ожиданиях Электрой?…

Эрона передернуло. Он вовремя заметил, как насторожилась внимательная девочка. Самое время сменить тему…

– Ты, похоже, репетируешь сальто-мортале? Намерена поступить в бродячий цирк?

«…Очередной мартышке они всегда будут рады».

Девочка тотчас скисла, словно прочитав его мысли.

– Полагаю, наклон пола от конца коридора до лестницы не менее пяти градусов…

– Хм-м-м… – Склонив голову набок, Эрон внимательно осмотрел коридор. – Не могу согласиться. Мне пол кажется совершенно ровным.

В зеленых глазах девочки сверкнул опасный огонек:

– Ваше мнение само по себе ничего не стоит. Где доказательства?

…Именно в поисках доказательств Эрон и кувыркался вдоль коридора – за этим и застала его Электра, поднявшись наверх в обществе своих братьев Ориона и Дейда.

Эрон замер на середине кувырка – что, впрочем, привело лишь к тому, что он беспомощно повалился набок. Вряд ли когда-нибудь он выглядел смешнее…

Похоже, Дедал Уортингтон долгое время учился выражать гнев как можно изысканнее, – ибо ему это удалось. Развернувшись на каблуках, он направился прочь, чеканя шаг, тем же путем, которым и пришел.

Электра лишь презрительно скривила губы и, взглянув на проказницу Атти, грозно нахмурилась. Орион же смотрел на распростертого Эрона, словно на некое насекомое, не представляющее научного интереса.

И поднявшись, отряхивая брюки сзади и наспех приглаживая растрепанные волосы, Эрон улыбался во весь рот.

– Это все ваш косой коридор виноват… – начал было он, однако Орион обратился к Атти.

– На мой взгляд, уклон пола здесь составляет порядка четырех градусов, – сообщил он младшей сестренке с таким видом, будто давал ответ на экзамене.

Атти замотала головой:

– Как минимум пять!

Эрон, который собственным задом ощутил, что катиться по коридору от лестницы труднее, чем по направлению к ней, кивнул с глубокомысленным выражением лица. Более никакого вклада в ученый спор он внести не мог, а неугомонная Атти уже требовала от брата доказательств его утверждения.

Грациозно выступив вперед, Электра взяла Эрона под руку:

– Мистер Хейстингз, почему бы нам с вами не удалиться и не предоставить людям науки выяснить истину? На это могут потребоваться долгие часы… а то и дни. Пари держу: всю следующую неделю эти естествоиспытатели будут кувыркаться по всем коридорам особняка, выясняя, каков совокупный уклон пола от буфетной до кухонного очага!

От души рассмеявшись, Эрон радостно позволил себя увести.

– Я уж постеснялся сказать, что оценил угол наклона всего в три градуса!

Электра ответила ему столь озорной улыбкой, что, спускаясь рука об руку с ней вниз по ступенькам, Эрон ощущал головокружение, но вовсе не от высоты, а от близости новой, кокетничающей с ним Электры.

Неужели он никогда не постигнет всей глубины этой непостижимой натуры?

Впрочем, он тотчас попытался мысленно перевести эту фразу на «язык Хейстингза» – так, на всякий случай.

– Я должна просить вас об одном одолжении, мистер Хейстингз.

Эрон с грубоватой галантностью склонил голову:

– Для вас – да что угодно, мисс!

– Мне необходимо посетить моего портного, однако я не хочу отвлекать никого из братьев от их… м-м-м… архиважных занятий, просьбой меня сопроводить. Вам не слишком трудно составить мне компанию?

И хоть Эрон готов был победить дракона или даже трех ради того, чтобы вновь полюбоваться ее улыбкой, но только кивнул. И тотчас получил свою желанную награду. Улыбка Электры была ярче сверкания любых бриллиантов…

Оставив его у подножия лестницы, Электра стремглав унеслась к себе, чтобы прихватить накидку.

Проводив взглядом свою чаровницу, Эрон подумал мельком, сколько раз братья, поглощенные своими наиважнейшими занятиями, предоставляли Электре путешествовать в одиночку…


Электра с изумлением обнаружила, что общество мистера Хейстингза не просто выносимо – оно приятно. Этот простолюдин оказался на редкость интересным и забавным собеседником, как только отпала надобность ерничать. И его примечательная внешность, широкие плечи, высокий рост и те воспоминания, что она сохранила о вкусе его губ, на мгновение прильнувших к ее рту, были здесь решительно ни при чем!

С ним было просто удобно, он не выказывал нетерпения и не поторапливал ее подобно братьям: Ориону, оторвавшемуся ради нее от изучения некоей неведомой многоножки; Лисандру, с трудом вынырнувшему из пучин своего мрачного мира; Дейду, отвлекшемуся ради нее от своей разлюбезной инженерии…

Всем им опасаться было решительно нечего. Они мужчины. Они могут вот просто так встать и выйти из дому, чтобы прогуляться. Им для этого не нужно переодеваться, заботясь о соблюдении всех приличий, им не надо думать об опасностях – «ах, ведь это же Лондон!» – они могут идти куда глаза глядят…

А брать в спутницы Айрис Электре совершенно не хотелось: та с мечтательным видом глазела бы по сторонам и флиртовала с каждым мужчиной, подходящим ей по возрасту… Впрочем, если положить руку на сердце, то ее матушка не пропускала ни единого представителя мужского пола, не состроив ему глазки. Что же до мужчин, то те находили Айрис либо очаровательно беспомощной, либо очаровательно безумной, либо, подобно отцу Электры, Архимеду Уортингтону, просто очаровательной.

Самой же Электре никогда не удавалось выглядеть очаровательной. Увы, она заслуживала лишь эпитеты иного рода: яркая, потрясающая – словом, не вполне подходящие трепетной деве на выданье. Что ж, если этот мир считает ее такой, то ей наплевать на мнение этого мира о ней!

И если что-то в этом мире мешает претворению в жизнь ее плана по спасению рода Уортингтонов, то она не потратит на это ни секунды своего драгоценного времени!

Но тем не менее…

– Мистер Хейстингз, а если бы вам вдруг предложили охарактеризовать меня одним-единственным словом, то какое бы слово вы выбрали?

– Сложная, – рассеянно отвечал Эрон.

Впрочем, он с опозданием расслышал и понял ее вопрос, и еще с большим опозданием – свой ответ. Электра могла об заклад побиться, что он внезапно побледнел и… вздрогнул всем телом.

– Прошу прощения, мисс. Уж очень не по-джентльменски у меня вышло. Я хотел сказать… хотел сказать, что вы… в общем, многогранны. Ну… как бриллиант!

Электра сощурилась:

– Стало быть, я столь же тверда?

Эрон заморгал и слегка отстранился от собеседницы, однако с самого начала он находился от нее на вполне приличном – непредосудительном – расстоянии.

– Я имел в виду не твердость… я говорил о лучезарности.

– Так, по-вашему, я яркая? И вся на поверхности? – Теперь Электру забавлял обуявший его ужас. Ах, как примитивны эти мужчины! – И об меня можно пораниться? О мои острые грани?

Эрон вдруг остановился прямо посреди улицы и повернулся к Электре.

– Вы не тверже солдата во время военных действий и не проще дипломата, что сражается за мир. А вот это все… это лишь фасад – глупая попытка казаться простенькой, мелочной искательницей титула и богатств…

Электра похолодела. Неужели этот слуга, этот примитивный и хамоватый человек, разглядел в ней то, что она столь тщательно скрывала от всех и каждого?

Ее подбородок сам собой вздернулся, и на языке уже вертелся резкий и язвительный ответ… Но неожиданно она услышала слова, которые никто и никогда за всю жизнь ей не говорил.

– Но притвориться такой – это самый что ни на есть блестящий способ присматривать за всем этим сумасшедшим домом и за каждым его обитателем в отдельности!

Эрон вздохнул с видом человека, избавившегося наконец от камня на душе, отвесил леди поклон – и они продолжили свой путь. Мужчина шел на расстоянии, приличествующем добропорядочному слуге. И Электре ничего не оставалось, как идти дальше, словно небо не стало вдруг зеленым, а деревья – ярко-голубыми… словно мир только что не перевернулся с ног на голову!