Вцепиться ей в волосы помешала появившаяся откуда-то Немцова. Вклинившись между нами, она оттолкнула Лопырёву и проворно потащила меня на выход.

- Спокойно, Ася, без сцен, здесь на каждом шагу папарацци!

Этот комментарий показался мне настолько забавным, что я расхохоталась.

Вот и кричащий заголовок для завтрашнего издания: дебютантки подрались в Колонном зале! А следом куча предположений о причине конфликта. Хотя, какие там могут быть предположения? Стоит только на нас с Лопырёвой взглянуть, и все предположения отпадут сами собой. А Немцову я всё-таки недооценила. Вот я дура! Поверила в сказочку о доброй фее и позволила втянуть себя в её интриги, между тем как шумиха по поводу одинаковых нарядов только на руку ей и её светскому мероприятию.

Тем временем, втолкнув меня в служебную комнату и заперев дверь, Немцова оглядела моё лицо.

- Ничего, мы всё исправим, - наконец, удовлетворённо кивнула она.

Я же, по-видимому, впала в истерику. Меня захлестнули осознание собственной глупости вкупе с раздражением и каким-то неконтролируемым, безудержным весельем. Я не могла с собой ничего поделать, но вся ситуация казалась мне до абсурда комичной. А то, что Немцова с тревогой заглянула мне в глаза, проверяя зрачки, меня ещё больше развеселило.

Наконец, отсмеявшись вволю, я бросила взгляд в зеркало – на моей щеке действительно была кровоточащая царапина.

- Вот гадина! – в сердцах воскликнула я. – Теперь я её точно убью!

- Убей, - кивнула Немцова, смачивая салфетку, - но не здесь. Вот отвальсируете, покинете эти стены и можете хоть на рапирах биться.

Она промокнула царапину мокрой салфеткой и лёгкими похлопываниями начала наносить тональный крем.

- Хорошо, что у нас тобой одинаковый тон кожи, - Немцова отстранилась, любуясь результатом своей работы, - прости, я должна была тебе сказать о ваших платьях.

- Вы правы, госпожа Немцова, вы должны были мне сказать!

Я умышленно проигнорировала её вчерашнюю просьбу отказаться от формы вежливого обращения иерархического общества.

- Ты сердишься, - произнесла она скорее утвердительно, - зная тебя, я была уверена, что тебя-то этот казус не расстроит. В отличие от твоей соперницы.

- Перестаньте! – не выдержала я. - Во-первых, вы меня совсем не знаете, а во-вторых, никакая она мне не соперница. И я не злюсь, просто мне до чёртиков надоело быть марионеткой в чьих-то руках. Вы же специально это подстроили, разве нет?

Повернув голову, я всмотрелась в отражение в зеркале: царапина была еле заметной, но всё же различимой.

- Нет, Ася, - Немцова, в зеркальном отражении мотнула головой, - я ведь тебе говорила, женщины не терпят конкуренции. Поверь, на меня ты всегда можешь положиться.

- Знаете, я привыкла всегда полагаться только на себя, поэтому, пожалуй, продолжу эту традицию, - развернулась я к ней. - Спасибо, конечно, за платье и за помощь, но дальше я уж как-нибудь сама, ладно?

Не дожидаясь ответа, я вышла из коморки и направилась назад в зал. С минуты на минуту оркестр должен был начать играть «Полонез» Огинского. Торжественный танец-шествие, открывающий бал, относился к обязательной части вечера, и пропускать его было нельзя. По крайней мере, такого удовольствия я Маринке не доставлю.

Я уже практически поравнялась с распахнутой двустворчатой дверью Колонного зала. Отсюда отлично просматривалась сцена с оркестром, и Владимир Спиваков как раз поднял вверх дирижёрскую палочку. Опоздала! – сокрушённо поняла я, преодолевая разделяющие меня от зала метры.

Внутрь я ворвалась одновременно с зазвучавшей музыкой.

Гости спешили занять места у балюстрад, чтобы как следует рассмотреть наряды дебютанток. Мне же ничего не оставалось, как беспомощно смотреть на то, как Бестужев выводит за ручку на паркет Лопырёву, где они тут же влились в поток шествующих.

Я готова была на стенку лезть от досады! Должно быть, парень, который пришёл с Лопырёвой, чувствует себя сейчас так же глупо, как и я. Судорожно оглядываясь в поисках этого бедняги, я наткнулась на протянутую ладонь Бестужева-старшего.

- Разреши пригласить, - Эдуард галантно завёл вторую ладонь за спину и слегка кивнул головой.

Всего секунда на раздумья, и я вложила в его руку свою ладошку, позволив вывести себя на паркет.

- Не злись на него, - обратился ко мне будущий тесть, - он ждал тебя до последнего.

Я же, стиснув зубы, молча смотрела прямо перед собой.

На удивление, Эдуард Бестужев оказался прекрасным партнёром, про таких говорят: лёгкая поступь. Он вёл уверенно, двигался неторопливо и грациозно, и, уже влившись в колонну на паркете, я позволила себе расслабиться.

Всё двенадцать пар прошлись по залу, припадая на ногу и построившись в шеренгу, я, вместе с остальными девушками, начала обходить партнёра по кругу.

- У тебя всё в порядке? – спросил Эдуард.  - Ты неожиданно куда-то пропала.

- Всё просто отлично, - улыбнулась я будущему свёкру.

Если откровенно, чувствовала я себя не то чтобы отлично, скорее только что прозревшей. Словно до этого шоры закрывала мои глаза. Вся эта чушь от Немцовой про «выгоду в браке, который не навсегда» - наносная хрень, призванная усыпить мою истинную сущность, вдруг оказалась картонной декорацией, которая пала, и мир заиграл новыми красками. Хотя точнее будет сказать: всеми оттенками грязи и лицемерия.

Когда дамы начали выписывать восьмерку, всякий раз оказываясь лицом к лицу с новым партнёром, Аскольд, принимая мою ладонь, снова больно сжал её.

- Где ты была?

А у меня в голове крутился совсем другой вопрос: «Что я делаю здесь? С ним? Ведь это всё совершенно не моя история!

- Спроси это у своей партнёрши по танцам, - всё-таки ответила я, подавая вторую ладонь следующему кавалеру.

 Аскольду же ничего не оставалось, как отпустить мою многострадальную кисть. А мне осталось только констатировать всё прибывающие на своём теле синяки.

Между тем пары то расходились: кавалеры шли налево, дамы – направо, то в конце зала снова сходились, соединялись снова в пары, и колонна шла дальше.

Наконец прозвучали последние аккорды, и Эдуард Бестужев почтительно склонил голову, а я, как предписывают правила, присела в реверансе.

Затем он проводил меня к своему сыну, передавая жениху, что называется, из рук в руки, пригласив на следующий танец Лопырёву. Настоящий дипломат! Маринка же, подавая ручку Бестужеву-старшему, хищно мне ухмыльнулась. Ага, и тебе того же! Вечер длинный, ещё посмотрим, кто кого.

По расписанию полонез сменялся вальсом. Когда Национальный филармонический оркестр России заиграл «Метель» Свиридова, Аскольд целомудренно приобнял меня за талию и закружил по историческому паркету. Перед глазами мелькали размытые образы праздничной толпы и блики света, отбрасываемые огромными хрустальными люстрами Колонного зала.

Было в этом какое-то таинство - скользить по паркету в бальном платье, как какая-нибудь дворянская дочка в былые века. Отдаваясь звукам музыки, полностью довериться партнёру и позволяя себя вести. Зная при этом, что стоит мне оступиться, мужская сильная рука поддержит. Я даже забыла на время, кто я, и тем более, кто мой партнёр.

Пальцы Аскольда прикасались к моей оголенной коже на спине, едва уловимо поглаживая между лопаток. По коже бежали мурашки, соски затвердели, а в животе образовалось непонятное томление. Это от живой классической музыки, конечно, не от Аскольда же!

Но музыка смолкла, а вместе с ней испарилось без следа и всё таинство. Я подняла взгляд на Бестужева.

Он почему-то внимательно смотрел мне в глаза, как будто впервые увидел, и не было между нами ни ссор, ни его скабрезных высказываний, ни попытки изнасилования. Мне даже показалось, как будто он и сам только что пережил то же самое, что и я. Музыка сменилась аплодисментами зрителей, и в следующий момент Бестужев «очнулся» и отстранился, прерывая зрительный контакт и даже слегка отталкивая. Оставшись стоять на паркете, я пыталась справиться с участившимся дыханием и  непонятными, доселе мне неизвестными ощущениями. И что это было сейчас?


После паузы дебютантки танцевали ещё один вальс, на этот раз Шостаковича. Этот танец не входил в обязательную программу вечера, и Аскольд больше не делал попыток меня пригласить. Я же, понятное дело, тоже не рвалась на паркет. А в перерыве ко мне подошла Немцова.

- Послушай, Ася, сейчас начнётся интеллектуальный конкурс. Не переживай, эти вопросы направлены не на знания, хотя, уверена, с этим у тебя всё в порядке. Нужно просто уметь держаться на публике, понимаешь? Оцениваются ясность изложения мысли, грамотность речи и общее впечатление. И умоляю, избегай дипломатических скандалов, ладно?


- Вы так переживаете по моему поводу, как будто считаете слабым звеном.

- Наоборот, ты самое сильное здесь звено, уж поверь мне. И если бы я могла сделать ставку, я бы поставила на тебя, девочка.

- Вы ведь опять что-то задумали, правда?

Немцова не успела ничего ответить, так как на паркет, держа в руке микрофон, вышел ведущий конкурса и по совместительству промоутер мероприятия Николай Буриян.


- Итак, давайте объявим интеллектуальный конкурс и узнаем, кто из девушек не только прекрасная, но ещё и премудрая, - прогремел в зале его голос, - я приглашаю на паркет наших очаровательных дебютанток.

- Не беспокойтесь обо мне, госпожа Немцова, - бросила я ей напоследок, прежде чем вместе с остальными одиннадцатью дебютантками выйти вперёд, – возможно, я здесь не самая умная, но уж точно не глупее остальных.

Играть в чужие игры я не собиралась. Как никогда раньше, для меня было жизненно необходимо оставаться собой, не стараться казаться лучше и не меняться под воздействием обстоятельств. Ведь естественность и искренность – это единственное, что у меня ещё оставалось и, потеряв себя, я потеряю всё.