Ульяна Гринь - Цена первой ночи

И ты иди лесом. Все идите лесом. Господи, чего я психую-то? Всё так, как и должно быть. Всё закономерно. Надо просто перевернуть эту страницу. Вот заберу вещи и переверну. Хватит.

Это удалось мне гораздо проще, чем я думала. Просто вошла, сразу направилась в спальню и начала складывать шмотки в сумку. Сложила все костюмы, которые купил мне Игорь, туфли, бельё. Я ничего не хотела оставлять ему. Не стоит. Конечно, всё взять — это алчно и расчётливо, но я не такая. Ни одной вещи, которая была моей или была куплена для меня, не останется в этой квартире. Он приведёт сюда других девушек. Пусть будет чисто.

Оглядевшись, я аккуратно заправила кровать. Я не стану думать про других девушек. Никогда бы не могла предположить, что мой выбор мужчины для первой ночи обернётся расставанием с болью. Когда я успела так привязаться к нему? Ведь не из-за секса же! И не из-за шмоток! Почему? Что в нём такого, чего нет, например, в Женьке-бармене?

Нет, милая моя. Хватит. Он не мой, Игорь, он никогда не будет моим. Для него я всего лишь игрушка. Он ведь так и сказал: игра закончилась. Он играл со мной. За деньги. Так что пора, Любаша. Домой.

Андреич довёз меня домой с ветерком. Немножко запутался в улицах, пришлось ему подсказывать. Уже во дворах я по привычке буркнула:

— Осторожно, там помойка торчит.

— Я вижу, спасибо.

— Вам спасибо, — ответила я ему, когда он остановил машину у входа.

— Не за что, Любовь Валентиновна.

Глянув на шофёра искоса, покачала головой:

— Уже можно без Валентиновны.

— Сергеич будет жалеть о своём решении.

Усмехнувшись, я вылезла из джипа, забрала сумки и, помахав на прощанье шофёру рукой, вошла в парадное. Вот оно. Мой дом, моя крепость. Сегодня операция у Аришки, я буду сидеть и волноваться, зато перестану думать об Игоре.

Открыв дверь ключом, я вошла в квартиру и бросила связку на полочку под зеркалом. Вдохнула родной запах. Сбросила сумки с плеча, сумочку поставила на кресло. Выдохнула. Вот я и дома.

— Николай?

Сбросив туфли, я подошла к двери жильца и постучала. Ответом мне была тишина. Хм, ушёл за хлебушком? Ладно. Я вошла на кухню и первым делом включила чайник, а потом обернулась к столу. На нём лежала записка, под ней — деньги. Две купюры по пять тысяч. Что за…

Подняв листок, вырванный из тетрадки, прочитала: «Дорогая хозяйканама! Я уехал на несколько дней, может, на неделю. Оставляю тебе деньги за следующий месяц, чтобы ты случайно меня не выселила! Можешь заглянуть в мою комнату и убедиться, что я не спёр кровать. Лариска в безопасности, не ищи её *весёлый смайлик*. Скоро вернусь, не скучай. Твой любимый жилец Николай. ПС. Я купил пельменей»

Эх… И он меня оставил. Интересно, куда его буря понесла? Как раз сегодня, когда мне нужна компания, когда мне просто необходимо с кем-то поговорить! Я села на диван, подобрала ноги. Заглянула себе в душу. Господи, отчего же так пусто? Ни боли, ни страха, ни сомнений. Просто пустота. Надо сделать что-то… Надо выпить чаю, разобрать вещи, постирать кое-что… Надо позвонить шефу и сказать, что мой отпуск закончен, что я могу выйти хоть завтра… Надо приготовить поесть…

Подняв взгляд к потолку, я вздохнула. Надо, но я не хочу ничего делать. Ничего.

Сколько времени прошло, я не знаю. Просто лежала на разложенном диванчике, сложив ладони под щёку, и смотрела на мобильник. Гипнотизировала его. Думала, позвонит ли мне Катька. Знала, что позвонит. Но сомневалась. Старалась выбросить из головы все мысли, как выбросила все эмоции. Но мысли всё равно возвращались. Мне виделась Аришка на операционном столе. Виделись шланги и провода. Хирург в халате, маске, в шапочке на седой голове. Он орудует скальпелем и отсосом, он спасает жизнь моей мелкой. Нет, я не хотела его видеть. Я не хотела его представлять. Я хотела просто лежать и смотреть на телефон в ожидании звонка.

И он меня разбудил.

Я подхватилась, сгребла телефон в руку и дрожащим пальцем разблокировала ответ. Звонок был от Катьки, и я сдавленным голосом сказала:

— Кать, что там…

— Любка, операция прошла успешно, — голос сестры прозвучал, как гром небесный, хотя я, задавая вопрос, думала — вот сейчас она скажет самое страшное, непоправимое…

— Успешно… А что значит — успешно?

— Аришка в реанимации, за неё дышит аппарат, но хирург сказал, что всё будет хорошо. Надо только подождать и посмотреть на… динамику? Да, он так сказал.

— Кать, значит, это отлично, да?

— Это… нормально.

— Хорошо, пусть будет нормально. Что сказал врач? Аришка… С ней всё будет… Нормально?

— Мы ждём, когда она проснётся.

— Окей.

Я замолчала, пытаясь осмыслить сказанное. Потом осторожно спросила:

— А ты как?

— Я… Я-то хорошо. Слушай, этот твой придурошный с ящерицей приехал.

Придурошный с ящерицей?

— Николай? — недоверчиво переспросила я. — Зачем?

— Откуда я знаю! Сказал — поддержать.

— И он… Сейчас там?

— Неподалёку.

— Катюнь, дай ему телефон, пожалуйста.

В трубке зашуршало, завозилось, и я услышала голос Николая:

— Засем ругаисся, хозяйканама!

— Засем ты попёрся в Германию, дорогой жилец? — в лоб спросила я.

— Поддержать твою сестру.

— М-м-м…

— Не мычи, Люба. Она была, как натянутая струна, и я её понимаю. У меня тоже есть дочь, в чём ты могла убедиться, потому что видела мой паспорт.

— Я понимаю. Я тоже сейчас… такая же…

— Всё будет хорошо, Люба, — мягко ответил Николай. — Не волнуйся, я присмотрю за девочками, а ты отдыхай.

Усмехнувшись, я возразила:

— Мне надо работать.

— Работай тогда. У тебя всё в порядке?

Я промолчала. Николай обеспокоенно спросил снова:

— Всё в порядке, Люба?

— Не знаю. Да. Нет. Я не знаю… Эй, мне звонила Зая!

— Эта твоя стерва? Которая кинула на деньги?

Он хмыкнул и уточнил:

— Что сказала?

— Что если я не прекращу её преследовать, она обратится в полицию.

Николай самодовольно засмеялся и сказал шутливым голосом:

— Аа-а-атлична! Она почти готова! Ничего не бойся, скоро она прибежит, чтобы всучить тебе твои деньги!

— Вот уж не верю, — с улыбкой ответила я.

— Не верь. Достаточно того, что я верю.

— Ладно, возможно. Передай трубку моей сестре, пожалуйста.

— Но ты же меня не выселишь, хозяйка? — обеспокоенно поинтересовался Николай.

— Не выселю, — уже откровенно рассмеялась я. — По крайней мере, до следующего месяца.

— Всё, я успокоен!

В телефоне снова зашуршало, и Катька воскликнула:

— За что мне вас послала судьба?! Вы двое сумасшедших!

— Ну извини, — пробормотала я. Сестра зашептала, словно прикрыв микрофон ладонью:

— Ладно, может, он и придурошный, но он был со мной всё время операции. Одна я бы сдохла от переживаний! Этот психанутый вытащил меня гулять по улице, прикинь!

Я прикинула и снова улыбнулась. Странный, придурошный жилец, но такой хороший! На его месте должна была быть я, но я не могла поехать с девчонками… Зато теперь они не одни. Николай присмотрит за ними. Я уверена, что он справится. Непонятно, конечно, почему он туда попёрся, но это просто отличная идея.

— Кать, я вас люблю, — просто сказала я. — Звони мне, как только Аришка проснётся.?

— Да уж как-нибудь позвоню, — буркнула сестра и отключилась.

Положив телефон на стол, я открыла морозилку. Пожалуй, я хочу пельменей. Очень хочу. С майонезом.

— Так, два раза «чебусет», — сказала я повару и повернулась к бару: — Кружку и порт Артур за пятый столик.

— Добро. Отнеси заказ за семнадцатый, — повар сунул мне под нос тарелку с аппетитными домашними колбасками, но я помахала рукой:

— Нет-нет, моя смена кончилась уже пятнадцать минут назад! Вон, Анечка заступила.

Анечка, торопливо завязывая за спиной фартучек, появилась из подсобки:

— Я тут, кто меня ищет?

— Смену сдал! — я стащила точно такой же фартук с бёдер и подняла ладонь. Анечка звонко шлёпнула по ней своей и весело ответила:

— Смену принял!

— А я опять опоздала на метро, — пожаловалась ей. — Придётся такси вызывать…

— Я подвезу, Люб!

Сзади на меня налетел Женька, приобняв за плечо:

— Я тоже закончил, красавица, поехали кататься!

— Ах ты мой няша! — засмеялась я. — Отлично, сэкономлю пару сотен!

Женька водил длинный старый рыдван с гордым названием «Опель Кадет». Кажется, он был старше меня раза в два, если не больше. С другим водителем я бы побоялась сесть в такую машину, но бармен всё свободное время проводил или копаясь в моторе, или лёжа под Опелем. Да и на рыдване лучше, чем пешкарусом. А двести рублей пригодятся.

Как всякий уважающий себя таксист, Женька пытался развлекать меня разговором, уверенно руля по ночному городу. Но говорить мне не хотелось. Не знаю, как у бармена не болят язык и щёки после смены… У меня побаливает, приходится отмокать в горячей ванне. Хочу в ванну. И выпить чифирьку. И спать. Диван, диванчик, самый любимый мужчина в моей жизни!

— Осторожно, там помойка торчит, — привычно предупредила я Женьку, когда он въезжал во двор. Бармен ругнулся, дёрнув руль, и спас железо своей машины от вмятины в последний момент. Уже перед подъездом остановил Опель и сказал:

— Ну вот. До квартиры проводить?

— Спасибо, не надо, — усмехнулась я.

— Э, Любка, неужели я не заслужил даже чашечки кофе?

— Тебе кофе ещё носом не лезет? — пробурчала, ища ручку на дверце. Женька придвинулся ко мне, обнял совсем не так, как в кафе: