— Как красиво, — прошептал Сэм.

Он погрузил пальцы в каштановый шелк и принялся гладить, притягивая Эвелин к себе и целуя ее со всей страстью, которую старательно сдерживал до этого момента. Были ли виной тому распущенные волосы, или Сэмом двигало нечто другое? Но Эвелин не хотела задумываться над этим. Она ответила на поцелуй, и их с Сэмом языки встретились в чувственной схватке. Руки Эвелин блуждали по спине Сэма, его плечам и рукам.

Сэм тоже не оставался в долгу. Сквозь тонкую ткань сорочки Эвелин ощущала прикосновения его теплых ладоней. Одежда вдруг показалась ей слишком тяжелой и в то же время слишком тонкой. Эвелин хотела освободиться от нее, чтобы в полной мере насладиться прикосновениями обнаженной кожи Сэма к своей.

Она еще никогда не лежала в постели полностью обнаженной. Да и не хотела этого. До сегодняшнего дня.

Эвелин развязала атласные тесемки на воротничке и принялась сражаться с непослушной верхней пуговицей. Сэм же покрывал поцелуями каждый обнажающийся дюйм ее тела. Эвелин охнула, когда он прошелся языком по пульсирующей жилке у основания ее шеи, и едва не сошла с ума от желания, когда он принялся целовать ключицы. А затем его язык с обжигающей неспешностью скользнул вниз по холмику груди.

Но вот пуговицы закончились, и Эвелин застонала от разочарования.

Но Сэма это ничуть не смутило. Он обхватил ладонью упругую грудь и коснулся губами соска, втянув его вместе с тканью сорочки. Эвелин выгнулась, схватила Сэма за голову, прижимая его к себе и постанывая. Она желала ощутить его губы, руки, язык везде.

А Сэм тем временем ласкал ее тело, бедра, ноги, дюйм за дюймом приподнимая подол сорочки, обнажая ставшую слишком чувствительной кожу.

Эвелин охватила паника при воспоминании о том, как срывал с нее сорочку своими ледяными руками Филипп.

Но руки Сэма источали тепло, а его прикосновения были нежными и возбуждающими. Он гладил внутреннюю поверхность ее бедер, ягодицы, и Эвелин нетерпеливо заерзала, желая большего.

Сэм стянул с нее сорочку и отбросил в сторону. Эвелин уже хотела прикрыться руками, но выражение глаз Сэма удержало ее от этого.

— Господи, Эвелин, какая же ты красивая, — глухо произнес он.

— Дотронься до меня, — взмолилась Эвелин.

— Где?

Сэм словно вознамерился немного помучить ее.

— Везде.

— Скажи, чего ты хочешь.

Сэм принялся покрывать шею Эвелин дразнящими, сводящими с ума, мучительными поцелуями. А она хотела ощутить его руки и губы на своей груди. Хотела, чтобы он взял ее, уложив на мягкую перину. Сэм действовал медленно и осторожно, в то время как Эвелин мечтала о безумной страсти, взрыве эмоций.

— Я хочу… все! — выпалила она, не зная, чего просить сначала.

Она ударила Сэма по плечам и оседлала его бедра, смело взирая на него сверху вниз. Его восставшая плоть пульсировала совсем рядом, натягивая ткань бриджей. Эвелин принялась расстегивать пуговицы, и Сэму пришлось стиснуть зубы и вцепиться в простыни, когда ее рука скользнула по сосредоточию его желания.

Он застонал, когда Эвелин принялась ласкать его, изучая. Ей доставляло огромное удовольствие дотрагиваться до него, видеть его реакцию на то, что она с ним проделывает. Жилы на шее Сэма натянулись, и Эвелин, прижавшись к нему всем своим обнаженным телом, прикоснулась к ним губами. Она ощутила солоноватый привкус пота и жадно вдохнула пряный мужской аромат. Эвелин терлась о Сэма, восхищаясь шелком его кожи и прикосновениями своих затвердевших сосков к его груди. Она ощущала пульсацию его разгоряченной плоти, упиравшейся в ее живот.

Она ненавидела интимную составляющую брака, боялась ее. Но не сейчас, не с Сэмом.

Он что-то шептал Эвелин на ухо, пока его руки скользили по ее телу. Она ошеломленно охнула, когда его пальцы нашли ее разгоряченное лоно и скользнули внутрь.

— Сэм! — выкрикнула Эвелин, и мужчина на мгновение замер внутри ее.

— Син[7], — пробормотал Синджон. — Син.

Эвелин ничего не поняла. Как можно называть грехом столь божественное действо? Но она не стала задумываться. Пальцы Сэма вновь пришли в движение. Они дразнили, уговаривали, подталкивали к действию. Эвелин со стоном подалась вперед, моля о большем.

Наступившая вскоре развязка удивила и ошеломила ее. Она, конечно, и раньше слышала о подобном. Ведь она была замужней женщиной, да к тому же имела очень опытную и болтливую сестру. Только вот Эвелин и представить себе не могла, что большего наслаждения, чем это, нет на земле.

Сэм слегка приподнял Эвелин и со стоном вошел в нее, вырвав из горла очередной крик. Он был таким горячим, таким сильным и восхитительным. Эвелин нетерпеливо заерзала, желая продолжения, и Сэм повиновался, подавшись вперед с удовлетворенным рычанием.

Эвелин почувствовала, как на нее надвигается новая волна наслаждения, и начала приподниматься в унисон с движениями Сэма. Она не хотела, чтобы это заканчивалось, не хотела останавливаться. Эвелин громко вскрикнула, ощутив, как очередная жаркая волна окатила ее с головы до ног. Она почувствовала, как Сэм вошел в нее в последний раз, а потом со стоном выгнулся, приближаясь к развязке.

Эвелин упала ему на грудь и прижалась всем телом. Сэм откинул с ее лица влажные волосы и погладил по спине. Эвелин слышала, как бьется его сердце, и улыбнулась. Сэм заставлял ее чувствовать себя защищенной, заставлял испытывать чувства и эмоции, о существовании которых она даже не подозревала.

Эвелин хрипло запротестовала, когда Сэм попытался приподнять ее со своей груди. Он соскользнул с кровати, и Эвелин нахмурилась. Ее кожа сразу же остыла в том месте, где ее касалось тело Сэма. Она вспомнила о том, что он все еще не до конца раздет, когда Сэм стянул с себя бриджи и отбросил их в сторону.

Он стоял перед Эвелин полностью обнаженный, и его кожа отливала золотом в трепещущем свете свечи. Он был величественнее, чем древние итальянские статуи, красивее и желаннее мужчин, изображенных в книгах Филиппа.

— О… — выдохнула она. — О Боже!

Под ее взглядом плоть Сэма вновь затвердела и восстала. Эвелин протянула руку, чтобы поласкать его, и Сэм судорожно втянул носом воздух. Следуя порыву, Эвелин наклонилась и поцеловала самый кончик. Мускусный аромат мужского тела дразнил ее ноздри и сводил с ума. Эвелин посмотрела на своего лакея и увидела, как потемнели от желания его глаза. По ее телу пробежала дрожь, и она улыбнулась, чувствуя себя распутной и могущественной — богиней рядом со своим богом. Эвелин откинулась на подушки, раскрыла объятия, и Сэм не замедлил в них очутиться.

Эвелин заглянула в его глаза, когда он мучительно медленно вошел в нее. Она обхватила ногами бедра Сэма и закрыла глаза.

Если это и грех, то она готова грешить вечно.


Глава 23

Люси Фрейн нервно расхаживала по своей спальне. Она приказала задернуть шторы и запереть двери, но все равно не чувствовала себя в безопасности.

Филипп Реншо следил за ней.

Люси получила его сообщение — отвратительное, пугающее, доставленное незнакомцем прямо к ее двери и испуганно нашептанное на ухо дворецким. Услышав его, она в ужасе уронила чашку с чаем. Вернее, швырнула через всю комнату, преисполненная ярости и страха.

Дворецкий просто спокойно отошел в сторону, ибо давно привык к вспышкам гнева со стороны Фрейнов и уже не убегал в ужасе. Он приказал служанке собрать осколки и налил своей госпоже бренди, чтобы та немного успокоилась.

Люси залпом осушила протянутый ей бокал и удалилась в свою спальню. Сквозь щель в занавесях она внимательно осмотрела улицу перед домом в поисках Филиппа Реншо, но, конечно, никого не увидела. Он просто возник на мгновение, подобно исчадию ада, чтобы забрать ее душу. Люси задрожала и отпрянула от окна.

Она не хотела признаваться себе в том, что сама во всем виновата. Ее кратковременную интрижку с Филиппом Реншо породило уязвленное самолюбие. Фрейн заявил, что любой мужчина с радостью примет в свою постель такую красавицу, как Эвелин.

Люси же расценила слова мужа как обиду и вызов.

Младшая сестра напоминала ей кусок холодного непрожаренного бекона, в то время как Филипп имел репутацию горячего, шипящего на сковороде бифштекса.

Люси думала, что соблазнить Филиппа будет несложно. На протяжении многих лет она пыталась превзойти Фрейна по количеству любовников и теперь надеялась, что столь дерзкий поступок ошеломит ее распутного супруга. Кроме того, ей было интересно поближе познакомиться с мужем сестры. Любовницы Филиппа были одна красивее другой. В своих загородных поместьях он устраивал скандальные вечеринки, и женщины выстраивались в очередь, чтобы оказаться в его постели. Наверняка такой человек обладал чем-то особенным. Только Эвелин не питала страсти к Филиппу Реншо.

Люси закрыла глаза, ощутив, как к щекам прилила краска. Такое случалось с ней крайне редко. Только румянец этот вызвало не удивление и не приятное воспоминание, а жгучее чувство стыда.

Единственной привлекательной чертой Филиппа Реншо оказалось его внушительное состояние. Он дарил своим любовницам щедрые подарки, дабы как-то компенсировать то обстоятельство, что в постели он вел себя как самовлюбленное животное.

Люси уже жалела, что приняла от него великолепный изумрудный браслет, но его стоимость превышала ее годовое содержание.

Ей необходимо отыскать Филиппа, чтобы вернуть ему браслет и потребовать назад свой медальон. Только он связывал их, только он служил доказательством того, что Люси была когда-то для Филиппа не просто свояченицей. Ее желудок болезненно сжался. Что бы сказала Эвелин, если бы узнала об этой связи?

Краска вновь обожгла лицо Люси при мысли о том, что она должна признаться во всем сестре, но иного выбора у нее не было. Ей необходима помощь Эвелин. Она заставит ее рассказать, где прячется Филипп. Ведь это вопрос жизни и смерти. А еще спасения и скандала.