Кресли Коул - Цена наслаждения

Поразительно. Девушка точно знала, какой глубины должен быть вырез, чтобы не погибли корни. Это была бесхитростная идея – предоставить природе делать свою работу. Удивительная продуманность деталей.

– Сделано прочно. – Грант решил не вдаваться в подробности. Он подхватил свой рюкзак и положил в него ветхий журнал.

– Стало быть, мы остаемся здесь? – Йен перекатился в гамаке.

– Мы возвращаемся на пляж.

– Скоро пойдет дождь, а эта хижина выглядит водонепроницаемой.

Грант покачал головой.

– Все равно мы возвращаемся.

Йен бросил на кузена нетерпеливый взгляд, сменившийся открытым вызовом, потом вскочил и стал отвязывать гамак, чтобы забрать его в качестве трофея. Грант не стал дожидаться и ушел вперед, остановившись только раз, чтобы напоследок оглянуться назад. Прочитав журнал, он понял, что заметки на полях книг были сделаны Викторией. Теперь ему не приходилось, как раньше, гадать, не разучилась ли девушка читать. Оказывается, она проштудировала все тексты. Грант находился под впечатлением ее ума, который теперь она использовала против них.

Когда они добрели до лагеря, Дули встретил их кофе и тушеным мясом. После заверений в доброкачественности пиши Грант наконец поел, но так и не почувствовал вкуса. После окончания этой дневной гонки боль в мышцах стала еще сильнее. Каждый дюйм его тела выражал свой протест. Грант добрался до своего тюфяка, раскатал его и лег. Хотя у него слипались глаза, он зажег фонарь и достал журнал.

Виктория начала писать его, будучи тринадцатилетней девочкой, при этом четкий стиль изложения явно находился в противоречии с ее юным возрастом. Описание похорон ее матери было лишено сентиментальности; у Гранта даже оставалось ощущение, что в тот момент, когда девочка описывала смерть матери, она не воспринимала это как реальность. Ему казалось, что он читает пересказ какого-то странного сна.

Заморосил дождь, и костер стал разбрасывать шипящие брызги, залетавшие на хрупкие журнальные страницы. Судя по всему, экипаж плохо подготовился к походной жизни на суше. Грант мог приказать доставить на берег просмоленную парусину, но это было бы признанием того, что они задержатся здесь больше, чем на одну ночь, а этого он вовсе не хотел.

Сдернув со спины китель, Грант заслонил им журнал.

«...Как только мелькнул парус, мы срочно переоделись во все лучшее и побежали к берегу. Экипаж, казалось, не ожидал встретить нас, но моряки держались учтиво. Капитан вел себя как джентльмен. В тот вечер все сидели на пляже вокруг костра. Матросы пили спиртное и постепенно становились все развязнее».

Грант перевернул страницу. То, что их корабль был на этой земле не первым, его явно озадачило.

«Первый помощник сел рядом с Кэмми и обхватил ее рукой. Кэмми оцепенела, она, похоже, не знала, что ей теперь делать. Когда мужчина попытался дотронуться до ее груди, она дала ему пощечину, и тут же вся компания затихла. К несчастью, я не успела встать между мужчиной и Кэмми, когда он ударил ее в ответ.

Удар был такой силы, что у нее сомкнулись зубы и треснула губа. Заставляя себя сохранять спокойствие, я помогла Кэмми подняться. Ее обидчику я сказала, что мы увидимся утром, так как сейчас очень устали. Потом я пожелала ему спокойной ночи, и мы с Кэмми медленно пошли прочь. Как только мы вошли в чащу, сзади раздался громкий крик: матросы собирались устроить охоту на нас, они смеялись и вопили. Мы слышали, как они выясняют между собой, кому достанется Кэмми, а кому, то есть я...»

Грант напрягся, когда разорвавшаяся рядом молния яркой вспышкой высветила строчки в журнале. Моросящий дождь затянулся. Фитиль все время мигал, и наконец его свет стал совсем слабым. Грант подумал, что на стекло налипли насекомые, и поднял фонарь, но оказалось, что масло совсем вышло.

Грант окинул взглядом костер и убедился, что мокрые угли погасли. Тогда он положил журнал в клеенчатую сумку и, в раздражении натянув свой китель, отогнул воротник и попытался уснуть.

Однако все его усилия оказались бесполезными. Виктория выжила. Но что ей при этом пришлось пережить! Неудивительно, что девушка так испугалась, когда он побежал за ней.

Грант провел рукой по лицу. Он всего лишь хотел отыскать ее и заверить, что приехал сюда, чтобы помочь. А еще он хотел утешить ее, как только мог.

– Ну, как прошла кампания? – спросила Кэмми, сидя у потрескивающего костра. Несмотря на сырость и порывы ветра, в их тайном убежище было сравнительно уютно.

Тори откинулась на спину и заложила руки за голову.

– Сегодня ему откроется восхитительный вид с западной стороны. Две одинаковые дыры в болоте. А на завтра я протоптала тропу в мангровой чаще, где ее не размоет дождем. – Тори старалась казаться абсолютно уверенной, хотя в действительности весьма сомневалась в успешности выбранной линии. В лагере противника не обнаруживалось никаких перемен: по-видимому, эти люди не собирались ни уходить, ни довольствоваться сложившейся ситуацией.

– И что ты планируешь делать дальше?

– Выслушай меня, только не перебивай! – Тори наклонилась и понизила голос, словно то, что она собиралась сообщить, может вызвать у Кэмми беспокойство. – Я подумала, что могла бы... – Она остановилась. – Что ты так смотришь на меня? Я еще даже не начинала...

Выражение ужаса на лице Кэмми заставило Тори замереть на месте.

– Ты что-то видишь у меня за спиной?

Медленно кивнув, Кэмми судорожно сглотнула, и тут же Тори повернулась кругом, загораживая собой Кэмми.

Толстая, с черными пятнами змея была так близко, что Тори, как веером, обдала ее своим дыханием. Если бы у пресмыкающихся были веки, чешуйчатый питон, наверное, заморгал бы.

Выскользнувший язычок мог достаточно легко коснуться ее щеки, и Тори, в свою очередь, выпятила нижнюю губу, чтобы сдуть с глаз упавший локон.

– Послушай, змея, – сказала она, – это в последний раз. Пещера – наше сухое место, не твое. – Она с трудом подняла увесистого питона и стала выталкивать его на дождь, но змея как ни в чем не бывало по-прежнему делала петлю вокруг уступа.

– Ты думаешь, если тебе на этот раз удастся выпроводить ее подальше, она не приползет тут же обратно?

– Ты права, но я не представляю, куда бы... – Тори умолкла. Неожиданно ее осенило. Рассеянно похлопывая упитанное тело змеи, она сказала: – Я знаю, кто наверняка оценит твою компанию.

Прошел час после рассвета, однако Грант не спешил отправляться и продолжал читать журнал самым внимательным образом.

– Да брось ты эту чертову книгу! – призвал его из своего гамака Йен, но Грант не обратил на него ни малейшего внимания.

«...Я никогда не была так напугана, даже в ночь кораблекрушения. Слава Богу, мы знали остров лучше их, и это помогло нам скрыться.

Я обнаружила один клочок земли в труднодоступном месте – плоский выступ на голой скалистой стене, по форме напоминающий губу, и отвела туда Кэмми. Покинув наш уютный лагерь на песке и устроившись между корнями смоковницы, среди летучих мышей и ночных тварей, мы чувствовали себя в безопасности внутри большого старого дерева. Однако нам нечего было есть, и мы с Кэмми стали препираться, как две шипящие кошки, по поводу того, кому идти за едой, а кому остаться. В конце концов я решила дождаться, пока она уснет, и потихоньку выбраться наружу. А когда я проснулась, Кэмми уже ушла...»

– Ты идешь или будешь читать?

Грант нехотя поднял взгляд и увидел склонившегося над ним Йена – похоже, тот готов был продолжать поиски еще один день.

– Уж лучше ходить, пока не отвалятся ноги, чем торчать здесь...

– Неужто у нас кончилось спиртное? – удивился Грант.

– Почти. – Йен даже из приличия не стал лукавить. – И без этого чертовски скучно. К тому же после того как я обнаружил хижину, во мне взыграл азарт первооткрывателя.

– Обнаружил хижину? – иронически переспросил Грант.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что обнаружил бы ее без меня?

Грант недовольно посмотрел на Йена, а затем снова перевел взгляд на журнал.

– И тебе не стыдно читать ее дневник, кузен?

Грант хмыкнул.

– Возможно, я найду в нем указание на тайное убежище...

– Ты мог бы отложить журнал и найти девушку сидящей в ее хижине.

– Для этого она слишком смышленая.

– Значит, теперь ты ее зауважал?

Грант знал, что она смелая, хитрая и преданная, и поэтому не колеблясь кивнул в ответ.

Неслышно шагая по песку, Тори вошла в лагерь уже за полночь. С трудом волоча свой плетеный мешок, она подкралась ближе к темнеющей фигуре капитана, который даже во сне выглядел весьма внушительно.

Стоя рядом с ним, она понимала, что нужно быстрее делать свое дело и уходить, но наблюдать за ним при свете догорающего костра и прибывающей луны было одновременно занятно и приятно. Его брови во сне сдвинулись к переносице, настырная прядь волос упорно лезла ему в глаза. Отдавая дань справедливости, Тори была вынуждена признать, что с его твердым подбородком и чеканными чертами лица он был по-своему красив.

Через несколько секунд ее удовлетворение притупилось в связи с внезапно вспыхнувшим любопытством. Интересно, какова на ощупь его кожа? Тори хотела узнать это еще с тех пор, как увидела его возле водопада. А этот начинающий отрастать частокол на лице там, где у нее гладкая кожа... Как бы его потрогать? Захваченная этой мыслью, она подошла чуть ближе... и неожиданно опрокинула ногой фонарь.

Она напряглась, готовясь бежать, но мужчина так и не проснулся – он только перевернулся на другой бок и что-то пробормотал рокочущим басом. Несколько успокоившись, Тори неожиданно заметила книгу, заткнутую рядом с ним под тюфяк. Положив свой мешок, она наклонилась ближе. Любопытно, что читает такой человек, как он?

Не может быть! Этот подонок читал ее дневник!

Тори осторожно вытащила журнал. Сердце ее застучало громко, как молот, когда моряк снова что-то забормотал. Журнал дрожал у нее в руках. Страницы раскрылись там, где была оставлена закладка, и Тори прочитала несколько строк. Другой корабль. Другой капитан. Она представила все так ясно, как будто это произошло накануне, вспоминая, как тот негодяй набросился на Кэмми. Как он смел ее обидеть!