Ее руки, только что закрывавшие уши, вскинулись к лицу. Скорее всего она никогда не сможет забыть стон и вибрацию раскалывающегося дерева. Какая нужна сила, чтобы сломать толстенные доски!

Тори поднесла пальцы к глазам и вытерла слезы. Кэмми, к счастью, спала, так как рассвет еще не наступил. Ночные кошмары, прекратившиеся несколько лет назад, повторялись второе утро подряд. Тори всегда старалась скрыть от Кэмми свой постыдный страх, но знала, что ей это никогда не удастся. Когда они поняли, что их уже не спасут, Кэмми сказала: «Постарайся смотреть на жизнь с хорошей стороны. По крайней мере мы больше никогда не попадем в кораблекрушение». Тогда Тори подумала, что это насмешка, но лицо Кэмми было серьезно.

И вот теперь в бухту занесло еще один корабль. Тори содрогнулась и забилась глубже под пестрое лоскутное одеяло, но потом заставила себя снова открыть глаза. Ей нужно делать свое дело.

Когда она оделась и спустилась вниз, на пляже, несмотря на ранний утренний час, еще оставался густой туман, и это позволило ей легко проникнуть в лагерь матросов, пока они еще спали.

Тори бесшумно открывала один бачок за другим, пока не обнаружила запас овсянки. Она вытряхнула из тыквенного сосуда бесцветную кашицу и, действуя обеими руками, быстро перемешала ее с крупой. Водворив на место крышку и отряхнув руки, она скользнула обратно в заросли и стала дожидаться, когда мужчины проснутся.

Разворошив тлеющие угли, матросы принялась готовить пищу. Тори с довольной улыбкой наблюдала, как несколько человек с мисками плюхают себе из ковша порцию каши.

Великан, хотя и спал отдельно, встал вместе с остальными. Когда Тори увидела его так близко и во весь рост, ее первое впечатление подтвердилось. Это был самый высокий мужчина, какого она когда-либо встречала, и к тому же имевший самые могучие плечи и широкую грудь. Вчера они с Кэмми гадали, не был ли он пьян и кто он – фанатик или, не приведи Бог, капитан. Теперь же Тори не сомневалась, что он был здесь главным. Мужчина вел себя так, будто все вокруг него того и гляди сделают какой-то неверный шаг, и, казалось, пребывал на грани ужасного гнева. Матросы, в свою очередь, обходили его с осторожностью, словно боясь, что он в любой момент может наброситься на них с кулаками.

Он не сел пить и есть с остальными, а вместо этого сказал что-то коренастому мускулистому мужчине, потом, подхватив скатанную кожаную сумку и мачете, зашагал к небольшим холмам, куда Тори ходила каждый день купаться. Этой тропой она добиралась до водоема, свободно проходя под банановыми листьями, но мужчине пришлось их срубать своим мачете, чтобы протиснуться между ними.

Тори нахмурилась. Почему он не стал есть? Она бесшумно последовала за ним к одному из своих любимых мест на острове. Райский уголок находился в тени деревьев, в окружении дымчатых скал, где два водопада своими бодрящими струями питали чистое озерцо.

Когда она снова увидела его, у нее округлились глаза. Мужчина расстегивал рубашку. Он собирается купаться? О Боже! Она закусила губу, борясь с соблазном остаться. Почему нет? «Я могу взглянуть на его грудь!» Он вторгся в чужие владения и будет изгнан. В конце концов, это ее остров. И потом, она нуждалась в чем-то более возбуждающем – отчаянно нуждалась. До того как эти люди нагрянули сюда, ее жизнь представляла собой сплошную рутину. Тори работала, работала и работала, чтобы только не умереть. «Гм. А на самом деле он худощавый, даже при его габаритах». Она решила, что заслужила эту поблажку и может позволить себе посмотреть на обнаженного мужчину.

Губы ее сложились в улыбку, когда она увидела, что мужчина уже начал снимать штаны и повернулся к ней спиной, так что перед ней предстали только его мускулистые ягодицы. Только! Этого было достаточно, чтобы у нее заколотилось сердце. Его широкая спина с четкими контурами, точно изваянная из гранита, постепенно сужалась книзу, плавно переходя в самую мускулистую часть его тела. Тори поймала себя на том, что почти обиженно надула губы, когда он нырнул.

Он плавал взад-вперед, словно пытаясь смягчить свои саднящие раны, и Тори, открыв рот, следила за ним. Наконец, он поплыл обратно к отмели и дальше пошел вброд, встряхивая волосами. Через несколько секунд он должен был полностью выйти из воды, этот огромный нагой мужчина. Когда он шагнул на берег, Тори молниеносно перевела взгляд на его лицо, избегая смотреть на нижнюю часть его тела.

Он был такой огромный... и совершенно... совершенно нагой.

Не успела она осознать, что смотреть на него было непозволительной глупостью, как мужчина накинул на себя большое полотенце, закрывшее нижнюю часть туловища, и стал растираться, щадя то место на груди, где она оставила вчера лиловую полоску. Потом полотенце переместилось ниже, на плоский, подтянутый живот. Заметив, как при движениях напрягаются его мышцы, Тори сглотнула. Чарующее зрелище! Темные волосы, начинавшиеся от пупка, тонким шлейфом тянулись в пах. Она хотела бы знать – куда именно, но все было закрыто проклятым полотенцем. Никогда еще Тори не испытывала такого любопытства и не была так раздосадована. Она вцепилась в росшие рядом камыши. «Убери полотенце... Отпусти его... Урони!..»

И он уронил.

Тори снова разинула рот, и у нее пересохло в горле, а грудь и шею обдало жаром. Ей и прежде доводилось видеть раздетых мужчин: многие из ее домочадцев были не очень-то стеснительны, но тогда, в своем юном возрасте, она каждый раз ограничивалась хихиканьем. Сейчас, когда Тори смотрела на этого мужчину, она была поражена.

Мощь, сила и грация сплавились воедино в одном человеке. Он был совершенен и... огромен. Как она была права, приклеив ему этот эпитет! Тори не могла отвести глаз – это казалось для нее таким же невозможным, как перестать дышать. В конце концов, тяжко вздохнув, она пристыдила себя.

Мужчина неожиданно вскинул глаза. Хотя он не мог ни видеть, ни слышать ее, сердце Тори бешено застучало. Она вскочила на ноги и побежала через джунгли как сумасшедшая.

Глава 3

У Гранта осталось ощущение, что, пока он купался, за ним наблюдали, – уж очень странно вдруг закачались кусты возле водопада. Конечно, там могла пробежать какая-то зверушка, но он подозревал, что дело было совсем не в этом. А когда Грант вернулся в лагерь и увидел своих людей, избавляющихся в кустах от завтрака, он окончательно понял, что не ошибся в своих предположениях.

Проснувшийся Йен обозрел со своего тюфяка печальную сцену и сквозь зевоту изрек:

– Второй раунд за Викторией.

Грант пришел к тому же выводу – несомненно, это было ее рук дело. Он заскрежетал зубами. Что ж, если ей угодно сразиться – он к ее услугам. Посмотрим, чья возьмет.

Что за мода начинать день с неувязок! Грант был раздражен до крайности. Чего бы только он ни дал, чтобы отмотать все назад!

Йен медленно встал.

– Интересно, – проворчал он, – осталось ли в моем теле хоть что-то неповрежденное? Хотя, возможно, это выяснится позже...

Грант сразу все понял. Пульсирующая боль в голове оставалась даже после плавания, а его спина... Он не был уверен, что кто-то всю ночь не держал его за плечи, упираясь коленом в позвоночник.

Йен, спотыкаясь, обошел лагерь.

– Дули, у тебя есть какая-нибудь проверенная пища?

– Нет, мастер Йен, пока еще нет. Я ничего не понимаю. Должно быть, это плохая вода. Или бочка была грязная... – Дули имел такой страдальческий вид, что Грант едва устоял перед искушением поведать ему о своих подозрениях. Он вспомнил, что его золовка, которая плавала на корабле Дерека, рассказывала, как две дюжины мужчин обвиняли ее в отравлении, ежечасно требуя протащить отравительницу под килем. На будущее придется поручить Дули стеречь Викторию, чтобы матросы не подвергли ее подобному наказанию.

– Я опять пойду с тобой, – внезапно объявил Йен. Грант только молча посмотрел на него.

– Но почему? – не унимался Йен. – Я умираю с голоду, и у меня нет шанса что-нибудь получить здесь. Раз ты приказал всем оставаться в лагере, мне прямой резон идти с тобой.

Перекидывая через плечо рюкзак, Грант не мог скрыть боли и поморщился. Черт побери, как за одну ночь эта вещь могла стать такой тяжелой?

– Но учти, если будешь хныкать, как вчера, я за себя не ручаюсь...

– Я понял. – Йен кивнул. – Обещаю, что буду хныкать чуть меньше.

Ближе к полудню, когда солнце стояло в зените и его отвесные лучи с трудом пробивались сквозь кроны деревьев, Грант понял, что сегодня с Викторией ему повезет не больше, чем вчера. В самом деле, складывалось впечатление, что она дразнит его – подпускает близко и в то же время всегда остается недосягаемой, уводя их в болота и котловины с водой, направляя на тропы, перекрытые валунами.

Йену на лицо села муха, и он хлопнул по щеке с такой силой, что чуть не опрокинул сам себя.

– В этих забытых Богом местах мух целый сонм, – пробормотал он. – Знаешь, как исследователи обычно пишут в своих журналах о джунглях? Натуралисты сравнивают их с женщиной, которой нет никакого дела до твоих страданий. Я верю! Джунгли крутят и вертят тобой, как хотят.

Грант не мог это принять. Безразличие было бы куда лучше. Джунгли забавлялись с ними. Они давали защиту от солнца, но в то же время накапливали тепло, изнуряя их духотой.

Грант по натуре никогда не был исследователем. Следуя своей философии – тратить всю энергию на свой дом, он хотел обустроить дом таким образом, чтобы из него никогда не хотелось уезжать. Он почел бы за счастье всю жизнь быть привязанным к одному и тому же месту, если бы оно удовлетворяло его требованиям. Белмонт-Корт? Не для того ли он стремился сюда, чтобы вступить в права владения поместьем?

Он вдруг оцепенел, увидев прямо перед собой громадного паука. Существо размером больше ладони зловеще перемещалось среди геометрически правильных ячеек сотканной им сети. Грант нагнулся и, пройдя под паутиной, швырнул назад ветку вербейника как предупреждение Йену, но уже через несколько секунд услышал голос кузена, выкрикивающего ругательства.