Приняв неподвижность ошеломленной Джордан за приглашение к более смелым действиям, Ривз несмело скользнул своими губами по ее губам, потом еще раз, и еще… Наконец его губы прильнули к ее мягким губам. Их давление постепенно нарастало, и вскоре Джордан поняла, что он по-настоящему целует ее. До чего же хотелось ответить на этот поцелуй, подчиниться его силе, впитать в себя жар, исходящий от тела этого человека!

Но вместе с тем гипнотическая сила его объятий встревожила ее. Джордан почти совсем утратила волю к сопротивлению, что было чревато непредсказуемыми последствиями. Если она уступит ему сейчас, это будет равносильно капитуляции, полной и безоговорочной, что недопустимо ни при каких обстоятельствах. Джордан подняла руки и уперлась ладонями в его плечи — не очень решительно, но достаточно твердо для того, чтобы Ривз понял этот знак и отступил.

— Доброй ночи, — пробормотал он, не сводя обжигающего взгляда с ее лица.

— Доброй ночи, — ответила она и, подхватив свечу, устремилась по направлению к спальне. Однако, добежав до двери, не открыла ее, а оперлась в изнеможении о косяк. Ей пришлось сделать несколько глубоких вздохов, чтобы хоть немного прийти в себя. Когда волнение чуть-чуть улеглось и сердце забилось ровнее, женщина тихо вошла в ванную.

Она почистила зубы, нанесла на лицо немного крема и освободила волосы от заколки. Ее руки действовали автоматически, в то время как в голове царил полнейший сумбур. Внутренний голос предательски заставлял Джордан сожалеть о неприступности, проявленной ею каких-нибудь несколько минут назад. Запретные мысли терзали ее ум. Интересно, на что способны его губы, когда ему не приходится сдерживать страсть? А его руки, ласкавшие ее плечи? В них отчетливо угадывалось незаурядное умение превращать чувства женщины в клокочущий вулкан.

«Глупости! — оборвала она саму себя, неся зажженную свечу в спальню. — Он всего лишь проявил учтивость. Это был поцелуй благодарности. Дружбы. Просто два соотечественника неожиданно встретились за границей. Что в этом особенного? Ничего».

Поставив подсвечник на прикроватную тумбочку, Джордан откинула служившее ей также покрывалом красивое стеганое одеяло. Она возилась с пуговицей на поясе брюк, когда дверь за ее спиной бесшумно отворилась.

Лишь тусклый огонек свечи, стоявшей на кофейном столике, мерцал в глубине гостиной, откуда появился Ривз. Однако даже в густом полумраке Джордан увидела, что на нем были только пижамные штаны — резинка пояса, очевидно, была не слишком тугой, потому что сползла довольно низко, держась на выступающих костях таза. Фигура мужчины целиком заполнила собой дверной проем. Его локти были широко расставлены, а ладони уперты в бедра.

Она смотрела на него со смешанным чувством страха и возбуждения. Ее ладонь непроизвольно потянулась к шее, где бешено пульсировала кровь. Другая легла на живот, тщетно пытаясь унять поднимавшийся тошнотворный трепет. Женщина чувствовала себя совсем беззащитной, загнанной в западню, из которой не было выхода. Выхода… Но так ли уж нужен ей выход?

— Закричишь? — спокойно поинтересовался он, двинувшись к ней.

— Не знаю, — честно призналась она, в отчаянии тряся головой.

Их разделяло не более метра. Его фигура была различима теперь во всех впечатляющих подробностях, и ей пришлось признаться самой себе, что еще ни один мужчина не пробуждал в ней женский инстинкт так сильно, как этот.

— Не думаю, — добавила Джордан шепотом. И тогда мужские ладони, взяв в плен ее лицо, запрокинули его, предвещая новый поцелуй. Закрывая глаза, она выдохнула: — Нет, я не буду кричать…

На сей раз от нерешительности не оставалось и следа. Губы Ривза слились с ее губами в пламенном поцелуе. Его рот открылся, не оставляя Джордан ни малейшей возможности для протеста. Он полностью владел ее губами, и она без сопротивления раскрыла их в ответ на его поцелуй, окончательно подчинившись чарующей силе.

Их языки соприкоснулись. Однако Ривз вознамерился раскрыть все тайны ее рта. Размеренные движения его языка чем-то напоминали работу вдумчивого исследователя. Руки мужчины крепко держали Джордан в объятиях, сильные ладони настойчиво давили ей на поясницу. Два тела сблизились, будто не могли существовать друг без друга. Обветренные мужские губы теперь ласкали и одновременно дразнили женщину, намеренно уклоняясь от ее ищущего рта. Только когда из нежного горла вырвался тихий стон нетерпения, Ривз вознаградил Джордан, снова припав к ее губам.

Ее руки сами собой сомкнулись на его шее. Не размыкая объятий, двое упали на кровать.

Приподняв голову, Ривз жадно смотрел на женщину, казавшуюся ему в этот момент воплощением земной красоты. И говорил, не в силах остановиться. Его речь была торопливой, будто он долго копил нужные слова, а теперь, когда наконец появилась возможность высказать все, не хочет потерять этот шанс.

— Чудесные волосы — темные, блестящие… — Его пальцы играли с шелковистыми локонами. — Твоя кожа так свежа, что ей не нужно никакой косметики. А глаза… Боже, до чего же ты красива, Джордан. Поцелуй меня еще, умоляю тебя.

Ее не нужно было упрашивать. Глубоко запустив пальцы в жесткие каштановые волосы Ривза, она притянула его голову к себе. Их губы, одинаково горячие и влажные от желания, встретились в новом приступе жажды, казавшейся неутолимой.

Рот прелестницы действительно не утолил страсти мужчины, и он принялся исступленно осыпать поцелуями ее шею и ухо, пробуя нежную мочку на вкус своим бархатистым языком. А изящные пальцы Джордан тем временем осторожно ощупывали его мускулистые плечи. Рука Ривза, скользнув между двумя телами, безошибочно нашла путь к женской груди. Большой палец, как путешественник в поисках новых впечатлений, отправился в дорогу вокруг живого холма, давно истомившегося в ожидании этого прикосновения.

— Ривз… — застонала Джордан, изогнувшись под ним дугой. И с внезапной ясностью осознала весь ужас происходящего. Она познакомилась с этим человеком какой-нибудь час назад, а до этого даже в глаза его не видела. И что же теперь? Теперь лежит с ним в одной постели, позволяя ему — нет, упрашивая его! — целовать ее, ласкать со всей разнузданностью, на которую он только способен. На сей раз это не просто поцелуйчики. Просто знакомые или друзья так не целуются. Так занимаются любовью… С совершенно посторонним человеком?! Она что, совсем спятила? Необходимо положить этому конец. Сейчас же!

Однако обе его руки уже заползли ей под кофточку и восхищенно изучали округлые женские формы.

— Рйвз, пожалуйста, не надо, — слабо взмолилась она. — Нет, я не могу так. Я не хочу…

— Я хочу, Джордан. Хочу по-настоящему, так, как не хотел еще ни разу в жизни.

Те же властные руки стянули с нее кофту, и она предстала обнаженной перед парой горящих глаз.

— Бог мой, — восторженно прошептал он, пожирая ее взглядом. Руки Ривза продолжали ласкать тело Джордан — он завороженно смотрел на чудесные превращения, происходящие под трепетными пальцами с ее грудями.

От этого пристального взгляда и собственного бесстыдства ей стало не по себе — она зажмурилась. Горячий рот опустился на вершину ее груди, сосок ощутил прикосновение волшебного языка. Ривз осторожно сомкнул губы, и их слабое движение отозвалось глубоко внутри тела Джордан жаркой вспышкой, пламя от которой растеклось по всем венам, будто лесной пожар. Она вскрикнула — ее губы сами собой произнесли его имя.

Подняв голову, он обеспокоенно спросил:

— Я сделал тебе больно?

— Нет-нет, — всхлипнула, сдерживая слезы восторга, женщина, судорожно притягивая его голову назад к своей груди.

— О, Джордан, — невнятно пробубнил Ривз, потому что губы его были прижаты к ее увлажнившейся, точно росой омытой, коже, — как ты сладка…

Его рот терзал и дразнил ее, но это была самая сладкая мука на свете, и Джордан поняла, что отныне не принадлежит себе самой. Битва была проиграна, даже не начавшись. Ривз победил, потому что перед ним не было противника. Она сдалась на милость победителя — без боя. Потому что хотела этого точно так же, как и он.

Когда Ривз расстегнул на ней брюки и начал стаскивать их с нее вместе с трусиками, она даже не шевельнулась, чтобы помешать ему. Справившись с этой задачей, он встал рядом с кроватью и быстрым движением спустил с себя пижамные штаны. Они остались лежать на полу. А затем снова лег рядом с Джордан и притянул ее к себе.

Она чувствовала каждый выступ твердого мужского тела, столь отличающегося от ее собственного. Его волосатые ноги прижались к нежным бедрам. Поначалу непривычная, их тяжесть подействовала на нее успокаивающе — Джордан почувствовала себя защищенной. Волосы на его груди щекотали ее соски, и без того уже возбужденные. Подушечка большого пальца легко, словно облачко пуха, блуждала по ее щеке. Новый поцелуй длился долго — ни ему, ни ей не хотелось прерывать хрупкий волшебный сон, в который они с наслаждением погружались.

Шершавая ладонь, осторожно ощупав атласную кожу, скользнула между бедер Джордан. Ривз шумно втянул в себя воздух, и тут же эхом прозвучал глубокий вздох женщины — мужская рука достигла ее святая святых. Ее плоть была влажной и податливой, готовой к его ласкам. И он ласкал ее, обмирая от восторга.

— Как ты сладка, Джордан. Мне так хорошо с тобой. Невероятно хорошо…

Его пальцы были подобны колдовскому жезлу, щедро рассыпающему искры экстаза. Эти искры усевали ее всю, с головы до ног, вспыхивая всеми цветами радуги. Страстные поцелуи огненным дождем проливались ей на грудь. Тело Ривза было все время рядом, она чувствовала его нетерпеливое трение. И каждым ответным движением, каждым своим вздохом Джордан умоляла мужчину не останавливаться, идти дальше, дальше…

Когда ее терпение в конце концов иссякло, она изо всех сил стиснула его в объятиях. Он откликнулся на этот молчаливый призыв, и все же у него достало сил спросить голосом, хриплым от вожделения:

— Скажи, Джордан, может быть, есть какие-то препятствия?