Через несколько секунд он уже держал в руке кольце с бриллиантом, которое обнаружил в одном из многочисленных кармашков рюкзака, застегнутом на «молнию». Надев холодное кольцо на дрожащий палец Джордан, он удовлетворенно произнес:

— Ну, вот, теперь все — на своих местах.

Ах, если бы это было так! Но нет же, наоборот, все вконец перепуталось. Джордан подняла заплаканные глаза, ожидая увидеть Ривза, но его уже нигде не было. Гельмут привлек ее обратно в свои объятия, и через его плечо она увидела спину Ривза, быстрым шагом удалявшегося вниз по горному склону.

Она знала, что, возможно, видит его в последний раз и, не удержавшись, прошептала:

— Любимый мой, жизнь моя! Я всегда буду любить тебя…

Услышав эти слова, Гельмут обнял ее еще крепче.

10

— Спасибо, что пришел, Гельмут, — сказала Джордан, притворяя за ним дверь книжного магазина, вешая табличку «ЗАКРЫТО» и опуская штору.

— Дорогая, ты сорвала меня с места в разгар очень важных переговоров. — Было очевидно: Гельмут недоумевал, по какой причине она вызвала его, да еще настояла, чтобы он приехал немедленно. — Я, признаться, нахожусь в некотором замешательстве. Чем вызвана подобная срочность?

— Извини меня, Гельмут, но я не могла больше откладывать этот разговор. — Джордан провела его в свою квартиру над магазином, включила в гостиной свет и, предложив гостю стул, села на диван.

— Гельмут, я не выйду за тебя замуж.

Ну, вот и все, слова сказаны. Это оказалось совсем несложно. Женщина не почувствовала никакой боли. Почему только она не произнесла их раньше! Гельмут не обрушился на нее с упреками, не стал выкрикивать обвинения. Он вообще ничего не сделал — просто сидел и смотрел на нее пустыми глазами.

Наконец, немного оправившись, он подался вперед и стал искать на ее лице следы душевного расстройства.

— Дорогая, тебе нехорошо. Ты ведь это не всерьез. Ты не в состоянии рассуждать здраво. Может быть…

— Со мной все в порядке, Гельмут. Я уже давно не чувствовала себя так хорошо и говорю вполне серьезно: я не выйду за тебя замуж.

Его натура бизнесмена взяла верх, и он откинулся на спинку стула, положив ногу на ногу.

— Признаться, я заметил в наших отношениях какую-то перемену после той ночи, когда вы с Ривзом были застигнуты бураном в горах. Видимо, это стало для тебя слишком сильным потрясением. Такое бывает, уверяю. Я думаю, со временем ты придешь в себя и снова обретешь способность здраво рассуждать.

В его словах была такая самоуверенность, что Джордан не смогла удержаться от улыбки.

— Нет, Гельмут, — покачала она головой, — я решила, что не выйду за тебя замуж, задолго до этого случая, и время не заставит меня изменить свое решение.

С минуту он молчал, оценивая твердость, звучавшую в ее голосе, и решительное выражение лица.

— Почему? — лаконично спросил он.

— Видишь ли, Гельмут, я очень хорошо к тебе отношусь, мы провели вместе много незабываемых часов. Я, наверное, никогда не смогу отблагодарить тебя за твою щедрость и не забуду твою доброту… — Женщина встала и обошла вокруг дивана, разглаживая ткань, которой он был обтянут, — Но я не люблю тебя так, как жена должна любить мужа. Брак без любви? Это было бы нечестно по отношению к нам обоим. Нас с тобой разделяют многие мили — и в прямом, и в переносном смысле. Мир, в котором существуешь ты, — чужой для меня. Я буду там…

— Позволь мне самому судить об этом, Джордан, — возразил мужчина.

Она улыбнулась:

— Я не подвергаю сомнению твой талант действовать быстро и уверенно, когда это касается вопросов бизнеса, но в данном случае я полагаюсь на свои чувства. Я ведь — не стажер в твоей компании, которого ты можешь вырастить и сформировать по своему усмотрению.

— Неужели я дал тебе повод так думать о себе? В таком случае мне очень жаль. В мои планы никогда не входило превращать тебя в кого-либо, кем ты не являешься.

— И вот еще одна причина, заставившая меня принять такое решение, — продолжала она. — Возможно, сейчас ты действительно считаешь меня забавной. Я ведь очень отличаюсь от всех женщин, с которыми ты общался прежде. Но надолго ли сохранится у тебя это ощущение новизны? Что произойдет, когда ты устанешь от меня?

— Я люблю тебя такой, какая ты есть, Джордан.

— И будешь любить до конца жизни?

Это был непростой вопрос. Гельмут резко отвернулся, и женщина поняла: она наконец достигла цели и заставила его впервые задуматься о том, о чем он никогда не думал раньше. — У меня уже был один брак, который в итоге развалился, и с меня достаточно. Кроме того, я не хочу становиться причиной еще и твоих страданий.

— Ты ею не станешь, — рассеянно откликнулся он.

— Стану, Гельмут. Я хочу покоя. Мой бывший муж сулил мне дом, детей, стабильность, но не дал ничего. А поскольку ритм твоей жизни гораздо быстрее, чем у него, я скоро отстану от тебя и сойду с дистанции. Я всего лишь старомодная американская девица, в голову которой крепко вбили все предрассудки Среднего Запада. Мне дорог каждый день, прожитый мной за границей, и я не променяю этот опыт ни на что, но я все равно хочу вернуться домой. Пожалуйста, прости меня, если я сделала тебе больно. Поверь, так будет лучше.

— Но почему же в таком случае ты приняла мое предложение? — спросил он с легким налетом аристократического высокомерия.

— Разве я когда-нибудь говорила, что приняла твое предложение? — лукаво спросила Джордан.

На лице Гельмута впервые появилась улыбка.

— Да, пожалуй, — согласился он. — Я, видимо, слишком привык к тому, что все всегда бывает по-моему.

— Ты просто сокровище, Гельмут! — Джордан рассмеялась. Вынув из кармана юбки бархатную коробочку, она подошла к его стулу.

— Вот, твое кольцо.

— Если я попрошу тебя оставить его себе на память обо мне, ты, вероятно, откажешься? — неуверенно спросил Гельмут. Джордан кивнула головой, подтвердив правильность его предположения. — Ну, что вы за люди, американцы! Как были пуританами, так ими и остались.

— Что поделать! Мораль среднего класса. Типичный случай.

— Вот именно, — скрипучим голосом согласился он. — Со всеми старомодными предрассудками о любви и браке.

Гельмут задумчиво поглядел на бархатную коробочку и повертел ее в руках. Брови его сошлись в одну линию. Он словно пытался что-то вспомнить.

— Послушай, Джордан, это твое решение… Оно как-нибудь связано с тем американским журналистом?

— Не глупи, Гельмут, — быстро проговорила женщина, но тут же опустила голову и отвернулась, чтобы он не заметил слез, появившихся в ее глазах. — Хочешь что-нибудь выпить?

Собеседник не ответил на ее вопрос.

— Посмотри на меня, Джордан, — сказал он. Женщина медленно повиновалась и увидела, что его черты искажены болью. Она изо всех сил напряглась, будто боялась, что если расслабится, то ее тело разлетится на атомы.

— А-а, вот, значит, в чем дело.

— Нет, Гельмут. Ривз Грант не имеет к этому никакого отношения. — По его скептическому взгляду она поняла, что мужчина не верит ни единому ее слову. — Я клянусь тебе, что не видела его с того самого дня, когда вы нашли нас после снежной бури.

— Вот это как раз не имеет значения, дорогая. Теперь-то я припоминаю… В тот день он настоял на том, чтобы я дал ему последнее интервью, и находился в чрезвычайном возбуждении. Что произошло между вами после того, как вы нашли убежище в том сарае?

— Ничего.

— Ты лжешь, Джордан.

Да, она лгала. В ту ночь действительно произошло нечто очень важное: за те несколько часов, которые она провела с Рив-зом, началась и закончилась ее жизнь. На протяжении последних двух недель она двигалась и выполняла повседневные обязанности как автомат, неизменно вежливо и сдержанно отвечая на нескончаемые вопросы покупателей.

Вот-вот должна была появиться и заменить ее дочь господина Бауэрмана, поэтому Джордан пыталась навести порядок в водовороте своих мыслей и принять какое-нибудь решение относительно своего будущего. Однако ей это не удавалось. Она жила только одним днем и не могла заставить себя думать о будущем. Прожить каждый такой день была ее задача, и на это уходили все ее душевные силы.

Джордан опустилась на диван и уставилась на свои руки. Ее мысли витали где-то далеко, и она осознала, что Гельмут сел рядом с ней, только после того, как почувствовала, что диван прогнулся под его тяжестью. Он накрыл ее холодные пальцы своими ладонями и с уверенностью произнес:

— Ты любишь его, Джордан.

Она с несчастным видом кивнула головой. В глазах ее стояли слезы.

— Гельмут, я готова поклясться в том, что решила все относительно нас с тобой еще до того, как повстречала Гранта.

— Я верю тебе, но разве в этом дело? Он-то знает о твоих чувствах?

— Нет.

— Ты — странное создание, Джордан! Почему он ничего не знает об этом? Неужели ты думаешь, он станет разгадывать твои шарады?

— Нет, Гельмут, но какая разница — знает он или не знает! Что это может изменить? Он… не испытывает по отношению ко мне ничего подобного.

— Такого быть не может! Для того чтобы отказаться от тебя, нужно быть последним идиотом! Я немедленно разыщу его.

— Нет! — воскликнула она, стиснув руки. — Обещай мне, что не станешь говорить с ним ни при каких обстоятельствах. Через день-другой я уеду домой. Там мне будет лучше.

Он с сомнением посмотрел на нее.

— Я получил от Гранта письмо. Он пишет, что наше интервью готово и будет напечатано в начале следующего года. Обещал сообщить мне о дате публикации.

Проклиная себя за слабость, Джордан все же не удержалась от вопроса:

— Откуда пришло это письмо?

— Из Парижа.

Она вздохнула:

— Да, именно туда он и собирался отправиться.

— Джордан…

— Со мной все в порядке, Гельмут. Правда. — Пытаясь выглядеть сильной и спокойной, Джордан натянуто улыбнулась. На самом деле она ощущала себя маленькой и потерянной.