«Джордж, заставить секретаршу солгать таким образом — дурной тон. Важно понять, чего вы хотели добиться. Обозначить свою власть? Зачем вам это?»

Вероятно, я слишком жаждала снять этот фильм из личных соображений, привлеченная возможностью поработать в Барселоне, и поэтому не столь тщательно, как обычно, проверила деловые моменты?

Вряд ли. Через знакомого в отделе инвестиций международного банка, имевшего филиал в Испании, я навела справки о деятельности студии «Гойя и Химинес» за последний год. Личное финансовое положение Химинеса оставалось исключительно прочным. Исследование, проведенное мною в Нью-Йорке, позволило узнать, что он также является главным финансовым администратором крупной международной холдинговой компании, которой и принадлежит киностудия. Пожалуй, для такого человека в порядке вещей прислать вместе с запиской столь необычные цветы со странным ароматом. Тем не менее они внушали мне страх.

Перед отлетом из Нью-Йорка я просмотрела видеозаписи: Джордж, красивый, зрелый мужчина, произносит речи в гарвардской и уортоновской школах бизнеса во время своего недавнего посещения Штатов. Меня, конечно же, заинтриговали чувство собственного достоинства, безупречные манеры, выдержка и познания этого человека — «безжалостной акулы», по словам недоброжелателей. Он владел компанией по добыче нефти и газа на Среднем Востоке, производил оборудование в Германии, являлся совладельцем французского дома моделей. Недавно мне на глаза попал заголовок лондонской финансовой газеты: «По слухам, Химинес приобретает акции французского торгового дома». В тот же день акции этой компании резко подскочили в цене. Джордж регулярно летал из Мадрида в Москву, когда весь мир еще находился в неведении, сколь скоро рухнет Железный Занавес и откроются новые деловые возможности. Поговаривали, что дальновидный Химинес заключил контракт с советским телевидением о трансляции рекламных материалов.

Я положила карточку магната в вазу с черными цветами и принялась размышлять вслух. «Извините, Джордж, что меня насторожили столь впечатляющее приглашение на обед и маленькая неувязка, связанная со встречей, но есть веские основания проявлять некоторое параноидальное недоверие к вам как к деловому партнеру. После успеха „Фирензе“ моя быстро растущая фирма рассматривается как желанная добыча всей мировой киноиндустрией; специалист по захвату компаний, обладающий вашими связями, без труда выкупит мои задолженности банкам, завладеет мною и моим предприятием, сделав ее превосходной американской базой для студии „Гойя и Химинес“.

С другой стороны, возможно, эти прекрасные цветы никак не связаны с черными замыслами и знаменуют всего лишь начало очередного интригующего эпизода в жизни могущественного мужчины, окруженного множеством восхищенных женщин — мужчины, который предвкушает еще одну победу. Пожалуйста, угомонитесь, Джордж. Если причина такова, то я уже имела удовольствие наблюдать, как могущественные мужчины преследуют женщин, проявляя при этом такую же расчетливость, целеустремленность и коварство, что и при подготовке политических или деловых акций. Добившись успеха, они невозмутимо проглатывают или отшвыривают добычу». Я замолчала.

Снова игры, снова боль. Неужели так будет всегда? Примерно шесть лет назад я разорвала почти гибельную любовную связь с французским финансистом Ивом Боланье, конкурентом Джорджа Химинеса. Пугало то, что даже сейчас любая мысль об Иве становилась почти сексуальным переживанием. Ив был тем зрелым мужчиной, о котором мечтает каждая молодая женщина. Я коснулась черным цветком груди, потом поднесла к бедрам. Бархатные лепестки нашли дорогу к моему клитору и обхватили его.

Впервые Ив поцеловал меня именно сюда. Утром, после первой ночи, заставил мечтать о повторении. Каждый следующий раз мужчина неистовствовал все сильнее. Я сходила с ума от экстаза.

Ив властвовал надо мной не только сексуально. Он вошел в мою жизнь в тот критический момент, когда я зарабатывала деньги в качестве помощника продюсера и одновременно пыталась достичь независимости на этом поприще. Плохая погода вынудила меня выбиться из графика во время натурных съемок на Филиппинах, где я работала на крупную киностудию. Мы переезжали с одной разрушенной ураганом натуры на другую. Каждый день из Калифорнии сквозь атмосферные разряды доносилось одно и то же: «Когда?» Я с трудом разбирала слова. «Счета нас доконают, — кричали боссы. — Спонсоры уже в ярости. Скажите нам, когда вы закончите». Я вешала трубку и пробиралась по грязи назад, кляня и умоляя съемочную группу не разбегаться из промокших палаток. Мы вымокли до нитки, нас поедали москиты, охватывало отчаяние. Постоянные задержки помешали уложиться в назначенные сроки, съемки моего первого собственного фильма сопровождались серьезными финансовыми и производственными проблемами. Претендентов на сценарий было полно, а я могла лишь посылать факсы из Манилы. И безумно боялась проиграть.

— Позволь мне помочь, — предложил по телефону мой новый друг Ив, опытный бизнесмен. — Я стану представлять здесь твои интересы на переговорах с банками, дорогая. А ты сможешь сосредоточиться на завершении работы. У тебя уже сделано девяносто процентов. Я не отступлюсь и буду присылать тебе документы по факсу.

Ив блестяще проявил себя. Почти мгновенно были закреплены мои права на сценарий, обеспечены кредиты, арендовано помещение для офиса, нанят производственный штат. Бухгалтеры и юристы обсуждали с Ивом проблемы налогообложения и контракты. Он даже вложил в фильм собственные деньги. «Все прекрасно, дорогая», — заявил он сразу же по моем прибытии в аэропорт Кеннеди. Действительно, так оно и было. «Сейчас тебе бы не помешало отдохнуть, — сказал он вечером во время романтического обеда. — У меня есть чудесная идея. Давай отправимся на каникулы ко мне на виллу, на Бермудах. Я хочу познакомить тебя с важными людьми из Франции. Весьма полезное знакомство — они вложат дополнительные средства в твой фильм. Надеюсь, ты не станешь возражать, дорогая, я позволил себе рассказать о нем».

Это было то, что нужно. Спустя несколько недель, когда работа над фильмом была полностью налажена благодаря невероятным организаторским способностям Ива, он предложил: «Дорогая, к твоим услугам яхта моего влиятельного друга в Ньюпорте. Тебе понравится. Как только захочешь вернуться, мы тотчас вылетим самолетом из любой точки. Там ты ознакомишься с новыми сценариями — уверен, ты прекрасно сосредоточишься среди морского величия. Я стану будить тебя на рассвете и следить за тем, чтобы ты работала». Это звучало соблазнительно.

Со временем я оказалась так поглощена волшебником Ивом, облегчавшим жизнь, что не заметила, как моя с трудом заработанная самостоятельность, а также новая кинокомпания стали поглощаться им же. Только в последний момент благословенный внутренний голос вернул меня к действительности. Или всему виной фортуна? Мне захотелось изучить документы, несмотря на то, что бухгалтеры Ива любезно обо всем заботились; оказалось, что помимо руководства кинокомпанией я была вовлечена в международные операции по отмыванию денег для Ива Боланье.

Конечно, это «исключительно благотворно» сказывалось на моей карьере, весьма убедительно заверял позже Ив; по его словам, я должна была испытывать благодарность за то, что получила возможность реализовать свой творческий потенциал; впрочем, он признался, что все мы далеко не ангелы.

Но главное заключалось в другом. Эта участь постигла не кого-то постороннего, а именно меня, женщину, на несгибаемые плечи которой выплескивались слезы подруг. Тех, которые закрывали глаза на то, что обожаемые ими мужчины используют их в своих целях. К тому же Ив оказался женат.

Но я до сих пор благодарна Иву и шлю ему воздушные поцелуи за то, что сбросила розовые очки и смогла сосредоточиться на фильме, как прежде — на балете. Дисциплина — это тот инструмент, который всегда под рукой; вовремя воспользовавшись им, можно спасти себя. Забавно, что именно тогда я изгнала из своей души остатки Бетти.

После Ива работа стала для меня буквально всем; я овладевала искусством создавать собственные сценарии на основе первоначального замысла. День за днем проводила в своем пент-хаусе, заказывая еду, не позволяя себе отвлекаться на приготовление пищи. Затем перерабатывала сценарии в съемочный план. День уходил на проработку кадров, в которых появлялся пустой автомобильный салон. Назавтра я думала о съемке ноги человека, садящегося за руль; лицо его при этом отсутствовало. Я работала до одури, пока не добивалась совершенства.

Заставляя себя сделать передышку в воскресенье, с нетерпением ждала понедельника. Изредка выходила в свет, но лишь для того, чтобы появиться во взятом напрокат вечернем платье на торжественном обеде, где присутствовали люди, способные финансировать «Фирензе». Набрав минимальную сумму, я приступила к съемкам, которые вынули меня из моего кокона. В Италии мне не удавалось избежать общества красивых мужчин, но как только отношения заходили слишком далеко, я немедленно брала ситуацию под контроль. Нельзя было позволить себе такую роскошь, как боль любви. Шесть лет без единого романа — большой срок для молодой женщины. Но мои первые деньги и власть, обретенные благодаря «Фирензе», стоили такой жертвы. Все во мне изменилось, слух и зрение обострились. Никто не мог бы меня упрекнуть, что своим успехом я обязана мужу, влиятельному другу или покровителю. В ликовании принимая «Оскара», я благодарила одного только Господа.

Стряхнув с себя прошлое, я отбросила цветы. Приближался полдень. Для сегодняшней встречи подойдет свободный деловой костюм с юбкой до колен и бежевая блузка; маленький кожаный портфель — непременная деталь Уолл-стрит. Я прыгнула под душ, чтобы разработать стратегию. Идеи всегда осеняли меня под душем, особенно при мытье волос.

Надо все тщательно продумать. Успех этого фильма необходим, чтобы закрепить свои позиции в киноиндустрии; в противном случае не заметишь, как вернешься в прежнюю безвестность… Что касается самого фильма, то тут интересны только творческие аспекты, никакие деньги не заставят взяться за него, если он не соответствует в художественном плане… Все это выяснится на сегодняшнем совещании… Возможно, черные цветы Джорджа Химинеса — всего лишь романтическая игра.