Поэтому, как можно быстрее разобравшись с кофе, они оделись и покинули уютную столовую.

Путь к частной ферме, где, собственно, и водились олени, ставшие темой всего утра, занял около получаса. Туристов там встретили радушно, немного рассказали про создание фермы, показали питомцев.

Олени смотрели черными прекрасными глазами на двух туристов и, кажется, не испытывали ни малейшего дискомфорта. Что с этих людей взять? Покормить, конечно, как обычно тянуло в родных зоопарках, было нельзя. Но погладить удалось. Звери были весьма дружелюбны.

Заснеженные просторы приковывали взгляд и наполняли душу умиротворением. Казалось, что все хлопоты и заботы отошли на задний план, остались там, в шумной Москве. Сейчас только был мороз, кусавший за щеки, потрескивающие ветви разлапистых елей, гнущиеся под тяжестью снега, и Влад. До ужаса хотелось обнять его или сделать еще какую до ужаса теплую и милую глупость, но Олег сдерживался. Воспитание да и мало ли как отреагируют окружающие. И пусть оленям было все равно, а хозяин фермы все же норвежец, где нравы совсем иные, все равно не получалось перебороть себя.

— Здесь всегда очень красиво, — раздался женский хрипловатый голос совсем рядом. — Очень.

Олег повернул голову и встретился со взглядом голубых глаз, словно вода в горном озере.

— Вигго знает свое дело, — сказала она, и Грабар почему-то понял, что речь идет о владельце фермы. — Он молодец. Звери любят его. Сколько его знаю — всегда так. Сама помогаю, глаз да глаз нужен с таким хозяйством.

Олег стоял молча, пытаясь понять, к чему она это все говорит. Правда, могло быть просто, что женщина любит поговорить, ведь дома тоже могут завести разговор на улице или в транспорте, ничего особенного тут нет.

— Да, это так, — наконец-то выдавил он из себя, обтекаемо соглашаясь со сказанным, чтобы не показаться совсем уж невежливым.

Саамка посмотрела на Влада, задумчиво и долго. Олег невольно отступил к нему. Будь такая возможность — схватил бы за руку, но пришлось себя сдержать.

— У тебя хороший муж, — неожиданно сказала она. — Добрый, заботливый. У вас будет все хорошо.

Его ладонь неожиданно оказалась крепко сжатой, а к щекам хлынул жар. Олег растеряно посмотрел на Сокольского. Тот стоял с непроницаемым лицом, но сжимал руку Грабара так, словно кто-то мог отобрать его.

Налетел ветер, с неба посыпался снег. Так резко, словно кто-то там наверху ждал команды. Саамка загадочно улыбнулась, накинула на голову капюшон.

— Я пойду, — сказала она. — А вы еще побудьте тут…

Саамка исчезла очень быстро. Олег не был уверен, что правильно перевел ее последние слова. Пусть говорила и на английском, но все равно с акцентом. Спустя несколько секунд он спросил:

— Что это было?

— Не знаю, — честно ответил Влад. — Может, у них так принято?

И тут же обхватил Грабара за плечи и повернул к себе лицом. Снег засыпал не на шутку, Олег провел ладонью по лицу и часто заморгал, ибо невозможно было нормально смотреть.

Рядом никого не было. Даже олени скрылись с виду — только белая равнина, высокие ели, серое небо и снег, снег, снег…

— Значит, муж? — вдруг задумчиво сказал Влад, проводя большим пальцем по скуле Олега.

— Хороший, — кивнул тот, чувствуя, что начинает улыбаться. — И хорошему мужу положено меня поцеловать.

— Получится снежно, — с невозмутимым видом заявил Сокольский и, склонившись, прижался к его губам.

Снежинки на губах мгновенно растаяли под жаркой лаской.

— Вот и целуй… снежно, — шепнул Олег в короткий миг перед следующим поцелуем.

* * *

Утро выдалось безобразным. Почти настолько, что Олегу было стыдно.

Вечером и ночью оба хорошенько так засиделись. После целого дня на свежем воздухе и после ужина с изрядным количеством вкуснейшей еды и хорошего алкоголя (надо было все попробовать) на сон осталось часа четыре. Слишком уж увлеклись обсуждением: хорош ли маскарадный костюм из одной гирлянды на обнаженном теле? И тогда же Влад заметил, что по прилету домой очень хочет дома заполучить такую прекрасную "елочку". Обсуждение было чудесно, а вот столько короткий сон… пытка. Поэтому даже после того, как он встал, принял душ… Бодрости не появилось. И "я только еще пять минуточек", кажется, растянулось еще на пару часов.

Проснулся он от того, что широкая ладонь Влада выглаживала его плечо, руку, спину, бедро, спускалась ниже…

Грабар шумно выдохнул.

— Олег Олегович, успокойтесь и спите дальше, — низко промурлыкал Влад ему на ухо. — Вы когда-нибудь выступали в роли плюшевого мишки? Это очень просто. Главное, не пинайтесь и не мешайте мне вас обнимать… Вот хороший мальчик, м-м-м…

Привычная игра с переходом на официальный тон. Олег прекрасно знал, что Сокольского нереально заводит как официоз в одежде, так и в обращении. И неважно, что сейчас одежды нет, а они лежат в одной постели. Тут вступало в действие правило: "Ко всему, что лежит в моей постели, имею полное право приставать".

— Владислав Алексеевич, это доброе утро такое? — поинтересовался Олег.

— А чем оно вам не доброе? — ни капли не смутился Сокольский, не прекращая выглаживать и ласкать, проводя кончиками пальцев по низу живота, а потом касаясь члена.

У Олега перехватило дыхание:

— Владислав… ах… Алекссевич…

— Хм, а мне нравится такая форма моего имени, — деловито одобрил Сокольский. — Так вот об утре…

Его ладонь скользнула вверх, оказавшись на груди. Пальцы обвели соски, слегка прижали их, и снова ладонь спустилась к члену. Олегу только оставалось что податься ближе и закусить нижнюю губу.

— Вы знаете, — тем временем невозмутимо продолжил Сокольский, — что регулярный утренний секс на тридцать процентов снижает риск инфаркта?

— А? Да-а-а… — Ответ вышел с шумным выдохом и шальным взглядом. И только потом пришло осознание, что получилось как-то сильно эмоционально. — В смысле… знаю.

Скулы горели от заливавшего их румянца, а возбужденный член был явно за здоровый образ жизни. Во всяком случае, именно тот, который пропагандировал Сокольский.

— И что думаете предпринять по этому поводу? — с интересом продолжил Влад. — Здоровье надо беречь смолоду, верно? Особенно людям интеллектуальных профессий. Сидячий образ жизни, лишний вес… — Он провел ладонью по животу и бедрам Грабар, явно наслаждаясь прикосновениями и еле слышным стоном, сорвавшимся с губ Олега. — Хотя с весом у вас все идеально… Но все равно, сердечно-сосудистую систему надо тренировать.

И словно в подтверждение своих слов погладил пальцем влажную головку члена, и только после этого принялся за ствол.

Олег снова прикусил губу, сдерживая новый стон. И при этом совершенно не думал, как это выглядит со стороны. Попытка немного сохранить невозмутимость провалилась сразу, стоило только податься к ласкающей руке и шумно протяжно выдохнуть.

— Владислав Алексеевич, все… в ваших руках.

И сам, подняв пуку, сумел огладить его бок и бедро.

— Хороший ответ, мне нравится, — ответил Влад, подвигаясь еще ближе к Олегу. — В моих, значит… М-м-м, какое красивое "все"…

Одной рукой он уже откровенно ласкал член Грабара, а вторую просунул Олегу под шею, обнимая его за плечо, заглянув в лицо.

— Очень… Красивое, — шепнул еле слышно.

С губ Олега все же сорвался стон. Потому что от прикосновений все тело пылало огнем, а когда смотришь прямо в глаза любовника, то становишься совсем беспомощным. И в то же время понимаешь, что никуда не хочешь уходить и, пожалуйста, только не отпускай.

— А… — голос Грабара замер, подходящих слов просто не находилось.

Только пальцы хаотично и невесомо скользили под бедру Сокольского, подбираясь к внутренней стороне и паху.

Влад наклонился и сорвал стон и незаконченную фразу легким поцелуем. Скользнул губами от уголка рта по щеке вверх, поцеловал ухо, прихватывая губами мочку, шепнул прерывисто, обжигая дыханием:

— Только ради профилактики… Инфаркта…

После чего просунул колено между ног Олега, а вторую ногу закинул на свое бедро, целуя висок, щеку, скулу, снова губы…

Поцелуй оказался разорван слишком быстро. Олег не сразу понял, почему. Губы, кажется, горели. От возбуждения и желания мысли путались, а от хриплого голоса внутри все сладко сжималось. Ибо слишком сексуально, слишком хорошо. Как и всегда… с ним.

Грабар прижался к Сокольскому крепче, обвивая его шею руками и впиваясь в губы, на этот раз не собираясь отпускать просто так.

— Ты уверен, что даешь мне карт-бланш? — шепнул на ухо Влад, словно на самом деле считая, что ему могут отказать. — У тебя последний шанс сказать "нет", мальчик.

Только пальцы по-прежнему ласкали член, а потом дотянулись до яичек и промежности, выглаживая и дразня, заставляя прерывисто дышать и терять волю.

Ногти Олега впились в плечо Влада. Он медленно облизнул пересохшие губы, ахнул от особо откровенного прикосновения и шепотом еле слышно произнес:

— Даю.

— Как же… Приятно… Иметь дело… С профи… — выдохнул Сокольский.

Потребовалось несколько секунд, чтобы дотянуться до тумбочки, рассыпать там какую-то мелочевку, тихо ругнуться. Самому ведь тоже не терпится, это видно и… чувствуется. Но смазка все же нужна.

— Ма-а-льчик мой… Хороший… Сладкий…

Слова возбуждали и ласкали не меньше действий, заставляя отдаваться не только тело, но и душу. Влад неторопливо касался входа, смазывая и лаская его сначала одним пальцем, потом двумя. Было видно, что сдерживался из последних сил, но не хотел причинить боль.

Олег затаил дыхание, покорно и доверчиво замерев в его объятиях. Прекрасно зная, как сносит у Сокольского крышу и от покорности, и от открытости. Но почему же он медлит? Тело и так горит, он уже готов, даже боли практически не чувствуется. Но потом понял.