Ее руки, безвольно повисшие по бокам, налились такой тяжестью, что их просто невозможно было поднять. Ее колени как по волшебству сделались мягкими, как масло. У нее даже возникла мысль, что только поддержка Брейдена Грэнвилла не дает ей безвольно сползти на пол.

И ее рот, сурово сжатый в строгую прямую линию, мало-помалу уступил ласковому напору легких, как лепестки розы, поцелуев. Кэролайн как будто со стороны следила за тем, как ее губы слегка смягчились, повлажнели, а потом и раздвинулись, словно повинуясь какому-то тайному заклинанию.

А потом, еще до того, как она сообразила, что происходит, его язык ловко (вот она, работа истинного мастера!) скользнул между ее мягких, влажных, податливых губ. Это было всего лишь мимолетное движение, намек на более интимные ласки, и в следующий миг он уже убрал язык. Но Кэролайн, с трудом понимая, что делает, повинуясь одному лишь инстинкту, сама раздвинула губы…

…и тут же снова почувствовала, как его горячий язык коснулся ее языка.

Как необычно! Потому что на поверку это оказалось вовсе не так уж отвратительно. Скорее, совсем наоборот. Она даже не удержалась и сама попробовала проделать языком такой же фокус. Сперва робко и смущаясь, а потом все более уверенно и страстно, пока, к своему удивлению, не почувствовала, что они как бы и вправду обмениваются душами. Во всяком случае, у самой Кэролайн возникло именно такое чувство. Будто какая-то часть ее души вместе с языком ускользает к нему в рот, чтобы тут же вернуться сторицей. И это ощущение, право же, было весьма приятным. С некоторой натяжкой его можно было бы даже назвать чудесным.

Но ей так и не удалось произвести углубленный анализ своей возмутительной реакции на действия Брейдена Грэнвилла, потому что он неожиданно прекратил эти действия. Раз — и нет! Он прервал поцелуй, отпустил ее лицо и отодвинулся. Кэролайн, чьи веки давно были томно приспущены, широко распахнула глаза, почувствовав внезапный холод в тех местах, где ее согревали губы и ладони Брейдена Грэнвилла. А поскольку ее колени все еще оставались мягкими, как масло, бедная девушка чуть не упала от неожиданности. Брейден едва успел протянуть руку, чтобы подхватить ее, и Кэролайн вцепилась в нее с таким отчаянием, словно это было ее последней надежной опорой во всей вселенной, внезапно рухнувшей всего секунду назад. Ее томный, рассеянный взгляд долго не отрывался от его лица.

— Ну вот. — Было ли это плодом ее воображения, или его низкий голос и правда чуть-чуть утратил свою былую уверенность? — Теперь вы убедились на собственном опыте, что это не настолько отвратительно, как вы думали?

Это ей почудилось. А как же иначе? Брейден Грэнвилл — опытный мужчина, искушенный в любовных делах. И один-единственный поцелуй не может разбудить в нем ту бурю чувств, что едва не лишила Кэролайн рассудка и способности говорить. Ее губы онемели и отказывались повиноваться, а горячий язык налился свинцом. Она без сил плюхнулась в кресло, из которого недавно поднял ее Брейден Грэнвилл, и почувствовала, что ей необходимо время, чтобы собраться с мыслями.

— И теперь, — продолжал Брейден Грэнвилл, поднимая ее дневник и карандаш и вкладывая ей в руки, — вы сами можете все это записать. Вы уверены, что до конца успели все прочувствовать? Если нет, я могу повторить!

Кэролайн тупо замотала головой. Все мысли куда-то подевались, а в голове осталась одна лишь серая муть.

— Нет, — еле слышно прошептала она. — Нет, я думаю, что успела все прочувствовать до конца…

— Отлично. — Брейден Грэнвилл почему-то не спешил вернуться на свое место за столом. Вместо этого он занял кресло рядом с тем, в котором сидела Кэролайн. Но, конечно, вовсе не потому, что так же, как и она, испытывал трудности с внезапно обмякшими коленями. — Вы довольно способная ученица.

— Я всегда получала в школе высшие оценки, — как будто со стороны услышала Кэролайн свой дрожащий голос.

— Превосходно. Ну-с, что там у нас должно быть следующим? Кажется, вы интересовались тем, как я вчера вечером… э… прикоснулся к вам пальцем вот здесь… — Он показал на то самое место под ушком. Кэролайн не могла сказать точно, что произошло. Наверное, она испуганно сморщилась, поскольку он поспешил убрать палец. — Или вы более расположены вернуться к теме важности романтической обстановки для соблазнения…

— По-моему, — поспешила возразить Кэролайн, решительно захлопнув свой дневник, — мы достаточно продвинулись вперед для одного дня. Возможно, нам следует расстаться до завтра…

Он вежливо поднялся с места, когда Кэролайн выбралась из своего кресла на непослушных ногах.

— Это меня вполне устроит. Но вы уверены, что хорошо себя чувствуете, леди Кэролайн? Ваш вид несколько…

Она сделала движение, чтобы наклониться за перчатками, непонятным образом оказавшимися на полу. Наверное, она забыла их на коленях, когда встала.

— Позвольте мне. — Он мигом подхватил перчатки и вернул их владелице с галантным поклоном.

— Спасибо, — промямлила она.

— Умоляю вас, поймите меня правильно и не обижайтесь, — заговорил он, проворно поднимая ее шляпку, зонтик и ридикюль, также оказавшиеся на полу возле ее кресла, — но у вас несколько… необычный цвет лица. Вы не хотели бы немного задержаться и выпить чаю? Я позвоню, и нам мигом…

— Нет, что вы! — испуганно перебила она. — Я не могу задерживаться! И вообще я просто играла в бадминтон… вчера или позавчера, и день был такой солнечный, и я могла немного загореть…

— Несомненно, это загар. — Он подал ей ридикюль, и Кэролайн спрятала в него дневник и карандаш. — Значит, до завтра. В это же время, леди Кэролайн?

— Хм… — промычала она, надевая перчатки. — Да. Я думаю, это меня устроит. Если вам удобно в это время.

— Чрезвычайно удобно, — заверил он, протягивая ей шляпку. — Благодарю вас.

Водрузив шляпку на голову и надежно завязав ленты под подбородком, она протянула руку за зонтиком, все еще остававшимся у Брейдена Грэнвилла.

— Спасибо, — вежливо поблагодарила Кэролайн.

— А не собираетесь ли вы, — поинтересовался он, — сегодня снова отправиться в театр? Возможно, мы еще раз повидались бы нынче вечером…

— Нет, — покачала она головой. — Кажется, мы приглашены на званый обед. Желаю вам всего хорошего, мистер Грэн-вилл.

Она двинулась к двери, но его раскатистый бас заставил ее замереть на полпути.

— Леди Кэролайн!

Она повернулась и чуть не охнула от испуга. Потому что он действительно был жутким верзилой, способным внушить страх одним своим видом. Не требовалось обладать особо богатым воображением, чтобы представить его в детские годы, когда он был мальчишкой и боролся за жизнь в этих ужасных трущобах. Наверное, Грэнвиллу постоянно приходилось пускать в ход свои огромные кулаки, чтобы пробиться к лучшей жизни.

И тем не менее, несмотря на свой огромный рост и немереную силу, он был с ней поразительно нежен и ласков.

— Я слушаю, мистер Грэнвилл, — ответила она.

Он протянул Кэролайн какой-то небольшой предмет.

— Вы забыли свои очки.

Она быстро вернулась, чтобы забрать очки.

— Спасибо. Вообще-то я пользуюсь ими только для чтения. Или для письма. И все в таком роде.

— И все в таком роде, — серьезно подтвердил он. — Ну конечно.

— Еще раз до свидания, — произнесла Кэролайн.

На этот раз она выскочила из кабинета как ошпаренная, не давая ему времени не только задержать ее, но даже сказать хоть слово.

Только когда они с Вайолет оказались в привычной шумной толчее на такой знакомой и такой безопасной Бонд-стрит, Кэролайн с облегчением перевела дух. Но едва за ними успела захлопнуться дверь лондонской конторы фирмы «Грэнвилл», как на Кэролайн со всей тяжестью навалилось сознание того, что она только что сделала.

Боже милостивый! Она целовалась с Брейденом Грэнвиллом! Она целовалась с самим Брейденом Грэнвиллом!

И мало того, что это был именно Брейден Грэнвилл, что само по себе уже достаточно плохо. Нет, она целовалась с чужим мужчиной, с почти незнакомым человеком, который даже не был с ней помолвлен!

Не важно, что всего неделю назад она застала своего жениха с другой женщиной. Не важно, что он позволял себе гораздо более серьезные действия, чем какие-то там поцелуи. Она твердо сказала себе, что дело тут вовсе не в Херсте. Ну разве что в каком-нибудь косвенном смысле. Дело главным образом в ней. В ней и в том мужчине, с которым она заключила сделку.

Сделку, одним из непременных условий которой являлось полное исключение личных физических контактов.

Она сама не могла бы объяснить себе, почему сделала то, что сделала в следующий момент. Вот они с Вайолет спокойно стоят на Бонд-стрит. А вот она вдруг приказывает служанке подождать еще минутку и ныряет обратно в массивные двустворчатые двери из мореного дуба.

Она не стала тратить время на то, чтобы позвонить. Она просто нажала на бронзовую ручку, и перед ней послушно распахнулся широкий дверной проем. Она не обратила внимания на удивленные взгляды служащих фирмы. Она не заметила щуплого человечка, поинтересовавшегося, не забыла ли леди Кэролайн что-нибудь. Она просто приблизилась к той самой двери, из которой вышла всего минуту назад, и толкнула ее изо всех сил.

Брейден Грэнвилл отвернулся от окна, возле которого стоял в полном одиночестве, засунув руки в карманы брюк.

— Леди Кэролайн! — удивился он. — Вы что-то забыли?

— Конечно, забыла, — ответила Кэролайн.

Она подошла к нему вплотную, не спеша отвела за спину правую руку и врезала ему по физиономии намного сильнее, чем била ракеткой по волану, когда играла в бадминтон.

Оплеуха получилась на редкость звучной и смачной и принесла ей ни с чем не сравнимое удовлетворение. А когда Кэролайн опустила руку, то удовлетворение стало еще более глубоким, потому что она увидела четкий белый отпечаток своей пятерни у него на щеке. Еще мгновение — и белая отметина налилась ярко-алым цветом.

— Считайте, что вы тоже получили свой первый урок любви, мистер Грэнвилл, — процедила Кэролайн.