Алекс Джиллиан - Целого Мира Мало

— Ты же понимаешь, что так будет не всегда? — серьезно спросил Костя. Дина посмотрела на ребенка, который весело что-то напевал под нос, рассматривая купленную в уличном лотке машинку. Ему не было дела до серьезных разговоров между взрослыми.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Динара, озадаченно взглянув в лицо Кости. Они свернули в переулок, где было гораздо тише. Она была рада, что не согласилась ехать за покупками на машине Тихомирова. Пешие прогулки бывают очень полезными. Особенно после плотного перекуса в пиццерии.

— Ты не можешь посвятить всю свою жизнь одному Кириллу. — объяснился Костя.

— Почему?

— Как почему? — мужчина мягко улыбнулся. — Ты молодая девушка, тебе нужна своя семья. Ты поможешь мальчику пережить сложный период, подготовишь к школе, и на этом все. Дальше ты должна подумать о себе. Не затягивай. Сильные привязанности порой мешают жить нормально.

— Нормально — это как? — неожиданно рассердилась Динара, но поймав удивленный взгляд Кирюши, тут же смягчилась. — Извини, Костя. Просто сейчас я не способна думать о ком-то, кроме Кирилла. Я ему нужна.

— И это действительно так. Но что будет потом, Дина? Как ты сможешь отпустить его? Задай себе такой вопрос, и подумай над ответом. Он — не твой сын. И ты не имеешь права любить его, как родная мать. За это тебе не платят.

— Я сама решаю, кого мне и как любить. И ты ошибаешься, когда говоришь об оплате. У любви нет цены. И сама любовь или есть, или ее нет. Третьего не дано. Не волнуйся обо мне. Я разберусь, Костя. Я не собираюсь замещать Кириллу мать. Я его — друг. И ничто не запретит мне оставаться им и через пять лет и через пятнадцать.

— А как же его отец? — спросил Константин. Дина вздрогнула, совсем забыв о Владе Орлове. — Ты не думаешь, что в один прекрасный день Влад может решить, что твоя миссия выполнена и разорвет трудовые отношения?

— Я найду способ видеться с Кириллом.

— Я удивляюсь, Дин, правда…. Я даже восхищен. Однако меня не покидает мысль, что твоя любовь к мальчику не совсем бескорыстна.

— То есть?

— Ты одинока. Твоя мать недавно умерла. Помогая ему, ты залечиваешь собственные раны.

— Ты прав. Что в этом плохого? — кивнула Дина. Голубые глаза светились праведным недоумением.

— Ничего. — сдался Костя, сунув руки в карман кожаной куртки.

Пошел снег, и все трое ускорили шаги. До остановки оставалось совсем не много. Дина крепко сжимала маленькую ручонку, размышляя над словами Константина. Она действительно была одинока, как и Кирилл. Но между ними была существенная разница. Она могла жить со своим одиночеством, а пятилетний мальчик — нет. За несколько месяцев, проведенные в тесном общении, Дина так ни разу и не услышала из уст ребенка упоминания об умершей матери. А, значит, для него это все еще было больной и запретной темой. Воспоминания о Лизе Орловой или пугали или ранили Кирилла, и пока Динара не выяснит в чем дело, не успокоиться.

Игорь Зайцев позвонил совершенно некстати. Я как раз дочитывал «Снежного лиса». Оставалось буквально несколько абзацев, когда отвратно задребезжала «родная» мелодия мобильника. Никогда не думал, что мне нравятся сказки, и больше скажу, даже не подозревал, что детское чтиво может увлечь настолько, что звонок лучшего друга будет мной воспринят, как кощунственное вторжение в личную жизнь. Наверно, мой тон правильно выразил взбунтовавшиеся эмоции, так, как на какое-то время в ответ на мое «приветствие» в трубке повисло молчание. Я шумно втянул воздух, и тоже выжидающе умолк.

— Ты опять с похмелья? — послышался робкий голос Игоря. Я хмыкнул про себя. Он недалек от правды, но причина моего зверства не в этом.

— Не-а. — отвечаю загадочно.

— Спишь?

— Не-а.

— Пьешь? — уже напряженно.

— Читаю. — говорю совершенно серьезным тоном чистую правду. Чую, что мне не верят.

— Да, ладно… — Игорь насмешливо растягивает слова. — Нанюхался? Под кайфом?

— Пошел ты. Читаю, говорю тебе.

— А, так ты на работе, что ли? Рукопись? — Игорь проявляет просто чудеса логического мышления. Это тебе не зарплату от уродливой узкоглазой жены еврейки прятать.

— Представь себе. И в Москве люди работают. — насмешливо подтруниваю над другом.

— Не, ты реально на работе?

— А где мне еще быть в среду вечером?

— Дома, в джакузи с красавицей женой, попивающим шампанское, занюхивая кокаином.

— Я в завязке до конца недели. — сообщаю с ноткой грусти. — Работы навалилось. Вчера пахали почти до ночи. Вернулись пару дней назад. Теперь вот расхлебываем.

— Ага, у меня тоже отчеты.

Зайцев трудится в банке валютным кассиром. Работа не совсем мужская, но платят прилично, и его вполне устраивает, а, главное, жена довольна. Я, например, никак не могу понять, как нормального мужика угораздило жениться на крокодиле, который не работает и только деньги из него сосет. Ладно, хоть иудаизм не принял, а ведь «крокодил» настаивал.

— Как отдохнули? — спрашивает Игорь, а я начинаю нервничать. Беседа «ни о чем» грозит затянуться на неопределенное время.

— Ужасно. Ничего не помню. Чудо, что трипак не подхватил.

— Серьезно? — хохочет Игорь. — От жены?

— Дурак, что ли. Нет, конечно.

— Ну, значит, отдых удался. — сделал выводы Зайцев, жизнерадостно хрюкнув в трубку. А я в очередной раз удивился его странному измышлению.

— И что читаешь? — он резко перепрыгивает на другую тему.

— Сказку моей няни.

— …

— Ты где?

— Точно не под кайфом?

— Тебя послушать, так я даже сплю с порошком под подушкой.

— Можно подумать, что такого не было.

Этот урод еще и ухмыляется. Я нутром чувствую, как он скалится от уха до уха. Конечно, ему-то и водочка по пятницам, как праздник.

— Ты точно не гонишь?

— Меня мутит от твоего жаргона, Игорек. — сделав кислую рожу, отвечаю я, очень надеясь, что и он нутром почувствует….

— Да ладно тебе, интеллигенция вшивая. Сказки, так сказки. Нормально.

— Думаю издать. — неожиданно выдаю я, разглядывая потертую обложку с детскими рисунками. — Завтра отдам редактору, который занимается этим направлением. Послушаю, что он скажет. Удивительно, что под боком живут настоящие самородки, а я узнаю последним.

— И, че, реально хорошо пишет твоя няня? Эта, кстати, та с буферами?

— Нет, Машу я уволил.

— Плохо дала?

— Нормально. Но как-то не представляю ее в этом доме, да и достала она меня. Инга хоть и оторва, но человек богемный, ей подавай образование и правильную речь. Я нанял воспитательницу из садика, в который Кирилл ходил в Ярике. Она сама увязалась. «Люблю, не могу» говорит.

— Кого? Тебя?

— Сдурел? Кирилла, конечно. Упаси меня Боженька от святоши-сказочницы.

— Слушай, а мне уже интересно. В этом что-то есть…

— Да ничего в ней нет. Баба, как баба. Пигалица в очках.

— У. - разочарованно протянул Игорь. А у меня вдруг поднялось настроение. Даже выпить захотелось. Но как-то передумалось, когда я глянул на кипу пылящихся рукописей самых маститых писателей.

— Вот тебе и УУУ. Ты сам-то как? Не собираешься в Москву? Покутили бы.

— Постараюсь вырваться к следующим выходным. Ты по электронке пиши, не забывай старых друзей. Жены женами, а друзья друзьями.

— Это ты себе почаще повторяй. Я-то всегда держу руку на пульсе.

— Ладно, Влад. Я звякну на днях, порешаем.

— Давай, не пропадай.

Я бросаю трубку, пока Игорек не опомнился, и не задал еще пару «мудрых» вопросов.

Вот она… Долгожданная тишина.

Домой нас везет личный шофер Инги. Она всю дорогу трезвонит по телефону. Называет кого-то «лапочкой» и «зайчонком». Я бросаю на нее выразительный взгляд, и она виновато улыбнувшись, заканчивает разговор.

— Это по работе. — зачем-то поясняет Инга.

Я равнодушно повел плечами. А мне-то что, особенно после всего, что творилось во время нашего медового месяца.

— Я устал. Хочу тишины. Тебя очень звонкий голос.

— Я тебя раздражаю? — в лоб спрашивает Инга. Ее глаза смотрят прямо на меня. И она не выглядит задетой или расстроенной. Ей нужен честный ответ.

— Да, — признаюсь я. — Я никогда не проводил со своими женами двадцать четыре часа в сутки. Это сложно, я скажу.

— Мы и двух месяцев не женаты. — напомнила мне жена. — Влад, ты сам мне сделал предложение. Я не тащила тебя под венец.

— Я помню.

— И не забывай, пожалуйста. — холодно говорит она, снова доставая вибрирующий мобильник. — Извини, дорогой. В браке каждому приходиться чем-то жертвовать. Если ты уверен, что мне очень с тобой легко, то глубоко ошибаешься…. Алло. Да, пупсик… Сто лет не виделись… Когда? Хорошо, я буду.

Я откидываюсь на сиденье, чувствуя слабость во всем теле. Голос жены продолжает играть на моих нервах, но я держусь. Из последних сил.

Мы входим в темный холл особняка, не глядя друг на друга. Инга поднимается по лестнице, я, молча, следую за ней, чтобы потом пойти в противоположную сторону. Наши спальни, слава богу, находятся далеко друг от друга. Я уже почти сбежал, когда ее крепкая рука ухватила мой локоть.

— Не спеши, милый. — серые глаза неспешно оглядывают меня с головы до ног. — Ты отлично провел совещание сегодня. У тебя дар оратора, знаешь?

Я ничего не отвечаю, просто вопросительно смотрю в задумчивое лицо Инги.