Маргарита Кармин - Царица снов

Лолиана не могла вырваться от него, поэтому, совершенно перепуганная, она крикнула:

— Джоуд! Джоуд!

Но Король не приходил. Она кричала довольно громко, а между тем его все не было. Лолиана беспомощно билась в руках Ричарда Брума и с ужасом думала об уходе Короля.

Она рванулась вперед и наконец-то освободилась, но до двери было далеко; к тому же Ричард преградил ей дорогу. Недолго думая, Лолиана бросилась к столу, вынула из ящика пистолет Джоуда; повернулась к Ричарду, взводя курок.

Брум отступил. “Откуда у женщины пистолет? Хотя… впрочем…”

— Лолиана, — прошептал он, вновь подходя к ней. Она направила оружие на него. Теперь он не сомневался: она только грозит, выстрелить не сможет. Однако подойти к ней слишком близко не решался.

— Джоуд! — крикнула она, отступая к самой стене.

Ричард оглянулся и встал у двери, чтобы Лолиана не смогла вырваться из комнаты. Тоже что-то крикнул, видно, призывая своих слуг.

Лолиана дрожала всем телом. Где Джоуд? Что с ним? Отчего он так долго не возвращается? Неужели он не слышит? А между тем, нельзя было терять ни минуты. Нужно было что-то предпринять.

Она бросилась вдоль стены к камину, выхватила еще не тронутый огнем уголек и написала на обоях — только два слова, большими буквами: “Ричард Брум”.

Больше она ничего не успела. Смутно вспомнилось, как ее обезоружили… толкнули в какой-то закрытый экипаж… кто-то прижал ее, крепко связанную, к себе… и она потеряла сознание.

Джоуд вошел в конюшню вслед за хозяином гостиницы и слугой. Ноги были искалечены у всех лошадей, кроме упряжки молодого человека, который сейчас как раз готовился в дорогу. Джоуд, кажется, о чем-то догадался. Он взял фонарь и наклонился, чтобы еще раз осмотреть раны. И в эту минуту почувствовал страшный удар по голове.

От этого удара он свалился и остался лежать, сжимая в руке фонарь.

Удар нанес тот самый слуга, пришедший вместе с ним и хозяином гостиницы. Удивленный и растерянный хозяин — добродушный толстяк с хитрыми глазками — хотел было закричать, поднять тревогу. Но слуга замахнулся и на него, прижал его к стенке, грозя расправой, если хоть кто-нибудь узнает о случившемся. Напуганный толстяк поклялся молчать, и слуга Ричарда Брума (это был именно один из его людей: тот, что однажды исполнял роль палача, которая ему очень понравилась) отправился докладывать своему барину, что дело сделано. О том, что молодой человек, как раз намеревавшийся отправиться в дорогу, был не кто иной, как Брум, вы сами догадались.

Однако, оставшись в безопасности, толстяк взглянул на окровавленное лицо Короля — и как будто проникся сочувствием. Или просто-напросто расчетливый ум подсказал ему, что за подобные неожиданные услуги можно кое-что поиметь от такого богатого, но такого невезучего джентльмена? Одним словом, хозяин решил перетащить раненого, но живого Короля в дом.

Рана была не столько тяжелой, сколько страшной с виду: уже ночью Джоуд пришел в себя. Однако предположения хозяина насчет поживы не увенчались успехом. Едва только Джоуд смог встать на ноги, он бросился искать Лолиану. Спросил, будто опасаясь, что некие его предположения окажутся верными:

— Где она?

— Кто, сударь? — спросил хозяин, удерживая его.

— Лолиана… — Он снял с головы мокрое полотенце. — Женщина, что приехала со мной… Где она?

— Не знаю, сударь. Она уехала…

— Когда?

— Вечером…

— Куда она уехала?

— Сударь, вам нельзя вставать, вы ранены. Она уехала с каким-то господином… С молодым человеком, который приходил к ней…

Джоуд вскочил и, отшвырнув от себя испуганного, пытающегося его удержать хозяина, ворвался в комнату, где оставил Лолиану.

Там царил неописуемый хаос. Все стулья валялись, перевернутые, на полу, дорожка была смята и брошена в угол, а на стене огромными черными буквами было написано рукой Лолианы чье-то имя. Джоуд побледнел и бросился к хозяину.

— Как звали человека, с которым она уехала?

— С… сэр, я не помню… Сэр, простите, я, правда, не помню… Возьмите книгу, там написано его имя…

Джоуд схватил книгу и прочел имя, не замеченное им прежде. Стиснул зубы. В ярости ударил кулаком по стене. И бросился в конюшню.

Но, как известно читателю, лошади были не пригодны к езде. Он метался по гостинице; перепуганные и рассерженные происшедшим, постояльцы вышли из своих номеров и вслух обсуждали все, что случилось.

Ярость душила Короля. Он проклинал себя за то, что согласился поехать с Лолианой; за то, что не выпытал у нее причину ее беспокойства еще вечером, когда покупал ей цветы; за то, что так неосторожно поступил, оставив ее одну в комнате.

Он сказал, что заплатит двойную сумму хозяину, если тот немедля достанет ему лошадь; но — увы! — тот не мог этого сделать.

Тогда Джоуд, разузнав, далеко ли находится ближайшая деревня, пешком направился туда, чтобы добыть лошадь и отправиться вслед за Лолианой.

Одураченный хозяин выслушивал упреки жильцов за ненадлежащее отношение к их имуществу и их ночному покою. Когда же они, вдобавок, узнали, что их лошади искалечены и они не смогут уехать отсюда, то гневу их не было предела. И бедному хозяину ничего не оставалось, кроме как разориться окончательно, искупая вину других своих постояльцев.

Лолиану втолкнули в какое-то помещение, развязали ей руки, сняли платок с глаз. И когда ее оставили, наконец, одну, у нее совсем не было сил, чтобы держаться на ногах. Она упала ничком на кровать и долго рыдала. Незаметно для себя она уснула — Ли устала в дороге, хотя ужасный путь был не особенно длинным. Она не знала, куда ее привезли, — не смогла разглядеть ничего сквозь зашторенные окна кареты; но, когда проснулась и оглядела комнату, мгновенный холодок пробежал по ее телу. О, эту комнату она успела запомнить за время своего не столь давнего предыдущего плена! Вновь она здесь, в замке Ричарда.

Лолиана поднялась и взглянула в зеркало. Оттуда на нее смотрело незнакомое опухшее лицо. Она чувствовала себя совершенно разбитой и сломленной — как физически, так и нравственно. Все произошло так неожиданно, так стихийно и так непредсказуемо, и она чувствовала острую душевную боль. Еще совсем недавно она была как будто счастлива, весела, и вдруг — этот кошмар! Снова испытать весь ужас плена, ужасающие ее признания Ричарда Брума, который действительно страшен в своей любви, снова мучиться и терпеть все это — нет, она больше не желает подобной участи! Лучше умереть, покончить разом со всем, забыться и уснуть навечно!

Но тут она подумала о Джоуде, об их будущем ребенке, о том, как счастлива она была рядом с ним, и ей стало страшно — она испугалась собственной мысли. Нет, она должна жить, она будет жить.

Только что же теперь делать?

Ее мучили воспоминания. Она достаточно хорошо помнила: в гостинице Король не отозвался на ее крик, а ведь это удивительно. Что же такое — или очень важное, или ужасное — могло заставить его не прийти к ней на помощь? Что?.. Лолиана гнала от себя мысль о том, что с Джоудом случилась беда. Нет, он просто слишком поздно узнал, что с нею произошло, и не успел на подмогу. Но он узнал. Он уже спешит последам Брума…

В эту минуту отворилась дверь, и Ричард Брум вошел в комнату.

Лолиана как будто не обратила на него внимания. Она больше не скажет этому человеку ни единого слова. Он не посмеет прикоснуться к ней. Пусть беснуется, пусть грозится!

Но Ричард — против ее желания — вместо того, чтобы сурово обратиться к ней, молча встал перед нею на колени.

Она хотела закричать. Но не смогла.

— Лолиана, — тихо, взволнованно проговорил, наконец, он. — Прости меня за то, что мне пришлось снова прибегнуть к этому способу. Я говорил вам: я не могу жить без вас, потому что только вы можете заменить мне мир, отвергнутый мною. Только ваши глаза могут исцелить меня, ибо я болен, — я болен любовью к вам. Когда вы покинули меня, обманом ускользнув из моего замка, я решил вначале: да, так и должно быть. Затем я бросился в погоню. И вновь, после неудачной попытки найти вас в лесу, — хотя вы были совсем рядом, — решил: я должен покаяться перед богом, молить о прощении за причиненное вам зло… и постараться забыть вас. Я решил: сам бог помог вам бежать, чтобы я убедился, насколько я неправ, насколько я грешен. Я попробовал забыть вас. Я жил в своем замке, как отшельник, я заперся в нем и три месяца не выходил никуда. Я старался забыть вас, забыть свою безумную любовь к вам, но не мог! Не думайте, я не настолько слаб, чтобы не справиться с собственными привязанностями. Но я понял: вы мой ангел, моя любовь к вам зависит не от меня — эта любовь послана мне или богом, или дьяволом. За то время, когда я старался забыть вас, я окончательно потерял рассудок. Видите, я теперь безумен, и поэтому не пытайтесь утешить и остановить меня обычными словами — меня может исцелить только ваша любовь.

Она повернулась к нему и слабым, но уверенным голосом сказала:

— Если вы не хотите дорого поплатиться за ваши злодейства, немедленно отпустите меня. Иначе вам отомстят за ваш поступок.

— Отомстят? О, вы уже мстите мне, и мстите жестоко! Лолиана, никто не сможет заставить меня изменить мои решения. Лучше я умру, но умру в твоих объятиях! Твой муж, Лолиана, больше не увидит тебя! Я клянусь в этом!

— За меня отомстит Король Джоуд! — грозно сказала Лолиана, поднимаясь. Она надеялась, что эти слова подействуют на Ричарда, но он лишь несколько секунд был удивлен и как будто ошеломлен этой вестью.

— А… — пробормотал он. — Это… он? Тот мерзавец, который, кажется, убил моего отца?.. Правда, я его никогда не видел, иначе узнал и прикончил бы на месте. Значит, вот как? Значит, этот мерзавец уже дважды встал на моем пути! Отлично! Пускай мстит, он мне не страшен! Слышишь? Я не боюсь его!