— Это не мое дело! Надо было думать своей тупой башкой, сколько ты проигрываешь и сколько денег платится за твое проживание здесь! Отдавай сегодня же, или расплачивайся своей красоткой.

— Ты с ума сошел! — крикнул Фред.

— Ну-ну, потише! У меня плеть наготове. В конце концов, ты ведь не спрашивал у меня, когда развлекался с нашими девочками! Скажи спасибо, что я не требую с тебя платы за них! Так что давай, Темпль, раскошеливайся — или уступи ночку с твоей женой.

Кальт дико захохотал. Фред кинулся на него, но Генри одной рукой швырнул его обратно на место.

— Пойми, Генри, она ведь не такая… — пролепетал Фред.

— Не такая? А какая же она, черт возми?! Обыкновенная хорошенькая бабенка, жена Фреда Темпля. Да брось, Фред, я ведь не прошу тебя отдать мне ее на всю жизнь. Можешь взять вместо нее на вечерок любую мою… Ладно, решай. Я сейчас ухожу, ты можешь сам разобраться тут с ней. Раздумывай!

Дверь захлопнулась, и Фред остался в комнате наедине с Лолианой. Она, едва он ушел, вскочила и гневно взглянула на мужа.

— Фред, объясни мне этот разговор! — потребовала она.

— Что тебе объяснить?

— Все, о чем вы только что говорили.

— А ты что, не слышала?

— Я все слышала, но не совсем поняла. Объясни мне то, что касалось именно меня.

— Я очень много проиграл в карты, и с меня теперь требуют плату за проживание и долги.

— Но ведь ты забрал у меня деньги, неужели их не хватило?

— Что ты, там нет даже половины!

— Как это? — воскликнула Лили. — Сколько же ты проиграл?

— Много, — сухо ответил Альфред.

— Что же ты теперь будешь делать?

— Не знаю. Ты же слышала, что мне предлагали, — усмехнулся он.

— И ты… согласился?.. — задыхаясь от гнева, проговорила Лолиана.

— Не знаю. У тебя есть еще деньги?

— Нет, — холодно сказала Лолиана. — Чем ты собираешься расплачиваться?

— Какая тебе разница?! Жена не должна вмешиваться в дела мужа!

— Фред, я вижу, ты слишком хорошо изучил права мужа! — усмехнулась Лолиана. — Не пора ли мне изучить права жены?

— Замолчи, Ли!

— Я не хочу молчать! Ты сильно изменился с тех пор, как я в последний раз видела тебя. Фред, мы должны уехать, и как можно скорей.

— Уехать? Ты что? Кто же отпустит меня отсюда, ведь я не уплатил еще долги! Мне нужны деньги.

Лолиана замолчала.

— Ли, что мне делать?

— Почему ты не думал об этом раньше? Я не знаю, чем тебе можно помочь.

— А я знаю! И если ты любишь своего мужа, ты мне поможешь.

— Что?

Лолиана в упор смотрела на него.

Фред отвернулся, он не мог выдержать этого взгляда. Лолиана не могла сдержать слез. Она, хранившая ему верность в самых ужасных ситуациях; она, претерпевшая из-за этой верности столько мук, страданий, горя и слез; она, Лолиана, должна стать вещью, которую он предлагает другим вместо платы!

— Фред, ты не сделаешь этого, — прошептала она.

— Ли, мне нечем платить, — тихо ответил он.

— Но почему я должна расплачиваться за твои проигрыши? — в порыве гнева воскликнула она.

— Потому что ты моя жена, ты живешь со мной; потому что ты меня любишь.

— Фред, могу ли я тебя любить после того, что собираешься сделать? Ты ведь не позволишь, чтоб все это произошло; ведь нет?

Она плакала, сжавшись в комочек на кровати.

— Ли, замолчи, не раздражай меня, — сказал он, сжав кулаки.

— Я не буду молчать! Я не хочу так жить! Я хочу, чтобы ты был прежним Фредом, который любит меня, который отдаст свою жизнь за меня, но не позволит, чтобы кто-то другой прикоснулся ко мне!

— Но что я, по-твоему, должен сделать? Что? — закричал он, с силой схватив ее за платье на груди и неистово сотрясая.

— Ты не мужчина, Фред, ты тряпка! — воскликнула она. — Отпусти меня немедленно!

Он отпустил ее; секунду смотрел на нее, словно разбирая, что же именно она сказала, затем прошептал:

— Ли, что ты сказала?

— Ты тряпка, ты низкий, подлый человек! Ты дрянь…

Она не договорила; в эту минуту Фред сильно ударил ее по лицу.

Она приложила ладонь к щеке и заплакала. Еще ни разу он не поднимал на нее руки — не смел.

Лолиана подняла на него полные слез и ненависти глаза; он, казалось, и сам немного испугался, что так резко обошелся с ней; но тут же быстро овладел собой.

— Ли, я тебя предупреждал, — сказал он.

— Я ненавижу тебя! — гневно крикнула она. — Боже, как я жалею, что приехала сюда!

Эти слова подхлестнули Фреда. Он, не помня себя, обезумев от этих жутких слов, произнесенных Лолианой впервые, бросился на нее, повалил, прижал коленом к полу и занес над ней кулак.

Лолиана ужасно испугалась сперва; но внезапно ее охватила неуемная ненависть к этому человеку, который разрушил ее счастье, заставил страдать. Она не плакала, не кричала, не отбивалась от него — она как можно более спокойным взглядом посмотрела на него и тихо произнесла:

— Ты чудовище, Фред!

Лицо Фреда исказилось ненавистью, гневом; он едва сдерживал яростное желание поколотить ее, раздавить это слабое, прекрасное, гордое существо. Но он сумел сдержать себя. Оглядел ее; отвернулся, чтобы избежать ее горящих презрением глаз; вновь посмотрел на ее красивое лицо, на ее мягкий бархатный подбородок, на ее влажные полураскрытые губы; его рот скривился в самодовольной улыбке. Он с силой сдавил ее прекрасные руки, прижимая их к полу, и наклонился, чтобы поцеловать ее. Она повернула голову.

— Не прикасайся ко мне теперь, — сказала она, — ты ведь отдал меня другому.

— О нет, ты еще пока что моя, — прошипел он.

Он бросил взгляд на ее высоко поднимавшуюся и опускавшуюся грудь, усмехнулся и протянул руку. Лолиана что есть силы ударила его по кисти и попробовала оттолкнуть. Тогда он крепко сжал ее руки и рванул на себя корсаж: ткань разъехалась на две половинки по застежке, разбрасывая в стороны оторвавшиеся крючки.

Лолиана высвободила правую руку, сильно стиснув руки мужа ногтями, и с размаху опустила ее на щеку Фреда.

Он побледнел и на минуту освободил ее. Ли успела этим воспользоваться. Она толкнула мужа, ловко поднялась и отбежала к стене. Теперь она была готова к нападению.

Но Фред больше и не думал нападать. Он почувствовал, что его сила не намного превышает силу Лолианы, и решил найти другой способ склонить свою Лили к более нежным излияниям чувств.

— Ли, ну зачем ты так строго? — потирая ушибленное место, пробормотал он.

— Я беру пример с тебя, мой дорогой Альфред, — сурово ответила она.

— Но я вовсе не хотел сделать тебе что-нибудь плохое, — простодушно сказал он, пожимая плечами. — Разве воспрещено мужу требовать от жены то, на что он имеет полное право?

— Мой муж был не таким, Фред! Я не узнаю тебя. Неужели тебя так сильно изменила разлука со мной?

— Конечно, Ли. Я был вдали от тебя, — разве мог я жить так, как жил с тобой?

— Не говори чепухи! Ты сегодня пил?

— Пил.

— Сегодня? — переспросила она.

— Да.

— Но ведь еще только около одиннадцати, — когда же ты успел?

— Утром, когда мы завтракали.

— Неужели тебе нравится жить в этой грязи, в этом нечистом доме, где даже воздуха чистого нет?! Неужели тебе приятно общество этих пьяниц?

— А что? Хорошие ребята; мне нравится.

— Потому что ты сам такой же, как они! — воскликнула она. — Посмотри, в тебе же не осталось ничего человеческого!

— Ли! — раздраженно крикнул Фред. Он не переставал сердиться на нее.

— Фред, я не хочу жить здесь; я не хочу, чтобы ты вел такой образ жизни. Едем домой, и немедленно!

— Что ж, хорошо, но только сначала я должен уплатить свои долги. Ли, ты сможешь достать деньги?

— Где? — удивилась она.

— Откуда я знаю, где? Если ты хочешь, чтобы мы уехали, ты должна помочь мне достать деньги, чтоб я мог расквитаться. И притом, на дорогу ведь нам тоже что-нибудь нужно.

— Фред, объясни, почему я должна расплачиваться за твои ошибки?

— Ли, но ведь ты хорошо вышивала, — вышей что-нибудь, может, и удастся продать.

— На чем ты прикажешь мне вышить? Чем? И за какой срок? К тому же, в деревне ты вряд ли что сумеешь продать — это не Лондон.

Фред несколько минут молчал.

— Хорошо, Ли. Оставайся здесь, мне нужно подумать, как быть. Я пойду разыщу Генри Кальта и попробую с ним сторговаться.

— Сторговаться в чем? — спросила она. — О чем ты будешь говорить?

— О сроке, в течение которого я мог бы отдать эти деньги.

— Ты уходишь?

— Да.

— И ты оставляешь меня одну в этом чужом доме, в этой чужой деревне?

— Ли, чего ты боишься? Целые месяцы пропадала без меня черт знает где, и хоть бы что, а тут вдруг испугалась! В этом доме тебя никто не тронет, пока я жив! Ли, я тебя прошу, приберись здесь хоть немного, — ты ведь женщина, — и приготовь что-нибудь поесть.

— Вы опять собираетесь пьянствовать?

— Не пьянствовать, Ли, а просто соберемся, поговорим, посидим за столом.

— Так же, как вчера?

— Да, Ли.

— И часто вы так собираетесь?

— Ли, отстань от меня с этими глупыми вопросами.

Он надел какую-то шубу и вышел, хлопнув дверью. Лолиана осталась одна.

“И я хотела все рассказать ему, объяснить всю мою боль, надеясь, что он поймет меня, поможет… Я надеялась встретить такого же спокойного, красивого молодого человека, который вполне образован, воспитан, добр и честен, а нашла грязного, отвратительного пьяницу, который ни на что не способен, кроме бесчестья и низости. Боже мой, какую жестокую ошибку я допустила, принимая этого человека таким, каким он хотел бы казаться! Ничтожная душонка, сердце из воска, глупый мальчишка, ни в чем не знающий удержу! За его вызывающей грубостью не кроется и тени мужества, за его похвальбой — ни намека на твердую волю. Господи, как это низко! Как стыдно, что свое чувство я растратила зря на неблагодарного балбеса! Слишком поздно я пожалела, что не послушалась добрых советов! О, какое унижение — сознавать, что я чересчур поспешно отдала свою любовь, свое сердце человеку, не стоящему их; никогда в жизни я не прощу этого ни себе, ни ему! Ни за что!”