Маргарита Кармин - Царица снов

— Как? Но разве не в…

— Нет, Нилс, — перебила она. — Мы отправимся во Фризмон. Это по пути. Я думаю, ты довезешь меня до нужного мне дома, а далее мы распрощаемся — ты отправишься в замок, а я…

— Вы собираетесь там остаться?

— Нет. Но… у меня достаточно средств, чтобы купить хороших лошадей или устроиться в дилижансе.

— Но, миссис…

— Нилс, ты согласен поселиться на эти три дня в моем доме?

— Конечно, миссис!

— Значит, договорились.

Она позвонила. Вскоре вошла служанка, и Лолиана распорядилась, чтобы та проводила Нилсона в названную комнату; приказание было вскоре выполнено.

… Ровно через три дня Лолиана была уже в пути.

Отец был бы рад помочь своей дочери; он довольно долго настаивал на том, чтобы отправиться вместе с Лолианой. Ей пришлось немало Сил затратить, чтобы убедить его остаться. Она напоминала ему о слабом здоровье, о том, что дорога очень трудная и далекая. Она говорила отцу о ненужности этой поездки для него — ведь она только встретится с Фредом, и в тот же день они отправятся в Йоркшир. В конце концов отец согласился. Лолиана взяла достаточное количество денег, — о своем гардеробе она не задумывалась, так как надеялась сразу же отправиться в Йоркшир после встречи с мужем. Она надела свое черное дорожное платье, прихватила на всякий случаи еще одно — скромное, но теплое, и в карете Нилсона отправилась во Фризмон.

Теперь она была совсем близка к цели — не больше недели езды от перепутья, и она окажется рядом с Фредом. Однако эта встреча, о которой она мечтала раньше, как будто не радовала ее. Как бы она желала, чтобы там, на его месте, оказался другой человек!

Деревушка Фризмон находилась в восьми милях от перепутья двух дорог, ведущих в разные стороны — одна на север, другая на юг.

Если вы от этого перепутья свернете на север, отсчитав ровно восемь миль, и подниметесь проселком на отлогий холм, перед вами откроется вид на долину. Речка протекает, словно разделяя собой две разные области: направо — луга, налево — пашни. Луга раскинулись довольно широко и почти сливаются с пастбищами, а к востоку равнина, незаметно для взора поднимаясь, ширится и — насколько хватает взгляда — расстилает длинные ровные полосы пшеницы. Где-то далеко на горизонте (что можно заметить, подъезжая к склону холма, на котором расположился Фризмон) видны старые высокие дубы Крейльского леса.

Обсаженная деревьями — молодыми тополями — дорога, по которой можно добраться прямиком до самой деревушки, начинается за мостом у подножия холма. Обнесенные изгородью домики стоят в глубине дворов и расположены довольно далеко друг от друга, в результате чего можно догадываться о немногочисленности дворов во Фризмоне.

В самом конце деревни, на противоположной стороне от въезда, у небольшой лужайки стоит церковь. Ее окружает маленькое кладбище, обнесенное старой, наполовину рухнувшей изгородью, только большие, старые, железные решетчатые ворота и деревянные кресты за ними напоминают путнику о том, в какое печальное место он зашел.

Нам, думается, не стоит вдаваться в подробности и описывать каждый дом и каждого его жителя; поверьте, они не представляют собой ничего особенно интересного. Наше внимание должен привлечь только один домишко, та самая “таверна”, которая уже знакома нашему читателю.

В этот день, против обычного, там было значительно тише и спокойней, а народу — втрое меньше обычного; а если быть точным, там находились всего два человека. Один из них сидел в углу, у окна, и подсчитывал какие-то деньги. У него было внушительное телосложение и глупое, ничего не выражающее лицо, покрасневшее и распухшее. Второй, более тихий с виду, более худой и не настолько внушительный на вид, лежал на лавке, глядя унылым взглядом на потолок.

— Так, — наконец произнес сидящий у окна человек, сложив подсчитанные деньги на стол. — Итого, ты должен мне теперь всего половину — вторую половину ты уже отдал.

— Да, но где ее взять? — отозвался второй.

— Послушай, Фред, не валяй дурака. Это не мое дело. Пока я их у тебя не требую, но как только они мне понадобятся, ты должен мне их отдать по первому моему требованию.

— Что же мне делать?

— Думай. Только не раздражай меня своим хныканьем!

— Ах, как мне хорошо жилось раньше! — вздохнул Фред. — Одна забота — деньги вот нужно было доставать, жену кормить… А, впрочем, эта забота меня и сейчас должна волновать, только деньги уже для себя нужны.

— Только бабы теперь здесь не хватало! Учти, если ты будешь так плакаться и болтать подобную ерунду, мы тебя хорошенько отлупим.

Тут послышался отдаленный стук колес экипажа. Немного погодя можно было уже различить скрип кареты, цоканье ослабевших подков; наконец у ворот остановился экипаж.

На улицу высыпали удивленные жители: это было новостью — появление в их краях такого экипажа! Но еще больше был изумлен хозяин “таверны”, у ворот которой остановилась карета. Фред же остался неподвижен, полностью, видно, охваченный своими заботами.

Из кареты вышла стройная, грациозная женщина, облаченная в великолепное платье, которое вызвало восторг у всех деревенских жительниц, с благоговением глядевших на нее. Лица дамы не было видно — оно было скрыто густой белой вуалью. На плечах у нее была теплая накидка.

Женщина, смущенно оглядев толпу, обернулась к подошедшему к ней кучеру.

— Нилсон, что это значит? — испуганно и удивленно оглядываясь, спросила она.

— Ничего особенного, просто присутствие такой женщины, как вы, вызвало у них восторг — это ведь обыкновенные деревенские дикари.

— Они так смотрят на меня, словно съесть готовы. Нилс, это тринадцатый дом.

— Да, миссис.

— Значит, он здесь, — немного грустно сказала она. — Что ж, я благодарю вас за все, что вы сделали для меня. Теперь нам нужно расстаться.

— Расстаться? Но почему? — удивился кучер.

— Потому что… потому что теперь для меня начинается новая жизнь, и ничего общего со старой не должно быть. Понимаешь, я должна покончить с прошлым раз и навсегда и искоренить все, что напоминало бы мне о прежнем. Благодарю тебя, Нилс. Передай своему господину, что я вполне довольна тобой, что ты хорошо и честно работал, пускай он вспомнит об этом, когда будет расплачиваться с тобой. До свидания, Нилс. Ты должен уехать сейчас.

— Но, миссис…

— Никаких “но”! Я сказала, ты должен меня слушаться.

— Но если я привез вас не по тому адресу? Ведь ошибки всегда могут быть!..

— Ты считаешь, что ты ошибся, Нилс?

— Я не мог допустить ошибки, но, может быть, господин…

— Он никогда не ошибается, — грустно покачала головой Лолиана. — Ты ведь знаешь.

— Да, — так же тихо ответил кучер. — Значит, мне нужно ехать?

— Да. Сделай это сейчас, так будет лучше. Конец этой глупой истории наступил, пора прощаться.

Она протянула ему руку. Нилсон крепко пожал ее, еще раз печально взглянул на свою хозяйку и, резко повернувшись, вскочил на свое привычное место и щелкнул кнутом. Карета тронулась. Лолиана долго смотрела ей вслед, провожала грустным взглядом. Когда она обратилась в совсем маленькую точку, Лолиана повернулась и вошла в дом.

На пороге ее встретил Генри Кальт, вышедший узнать, кто эта новоприбывшая дама. Он тупым взглядом уставился на нее. Сначала Лолиана растерялась, затем собралась с духом и, холодно поглядев на него, сказала:

— Позвольте спросить, это дом номер тринадцать?

— Да, — хриплым голосом ответил Кальт.

— Быть может, вы пропустите меня в дом? — строго спросила она.

Генри нагло хмыкнул и пропустил ее, закрыв дверь. Лолиана обернулась к нему.

— Вы хозяин этого дома? — спросила она.

— Конечно, я!

— Мне сказали, что в этом доме проживает человек по имени Альфред Темпль.

— Ах, так вот кто вам нужен! — усмехнулся Кальт. — А я уж было подумал, что такая прелесть приехала ко мне.

Лолиана почувствовала, как дрожь пробежала по ее телу. В это время дверь распахнулась, и на пороге появился еще один человек. Сначала Лолиана удивленно смотрела на него и никак не могла узнать. Она откинула вуаль и не отрываясь смотрела на него. Это Фред? Боже, как он изменился!

Альфред тоже не узнавал Лолиану в этой красивой, нарядной женщине. Это ли та самая Лолиана в скромном ситцевом платьице, которую он в последний раз видел в маленьком домике, когда они расставались?! Но все же узнать ее было делом гораздо более легким, нежели признать в нем тихого Альфреда Темпля.

— Ли!.. — прошептал Фред, не сходя с места.

— Фред?!

— Лили! — крикнул Альфред и, подбежав к ней стремглав, схватил ее в объятия.

— Фред… — Лолиана печально посмотрела на него и расплакалась; но это были не слезы радости, а слезы печали. Действительно, теперь для нее все потеряно, ей придется оставить всякую надежду, все мечты позабыть и снова вернуться к действительности. Она и не представляла, что эта встреча принесет ей вместе с маленькой радостью столько страдания.

Он поцеловал ее, дыша ей прямо в лицо винным перегаром.

— Что это? — воскликнула Лолиана с едва скрываемым отвращением, отстраняя его от себя. — Ты пил, Фред?!

— Ну и что?

— Ну и что? Ты говоришь, ну и что? Да разве раньше ты пил хоть когда-нибудь?

— А разве я должен был спросить у тебя об этом? — несколько надменно спросил он.

— Но я не ожидала, что ты так…

— Ты не ожидала? — возмущенно спросил Альфред, подходя к ней. — Ты не ожидала? А я ожидал приехать после трехмесячного путешествия ночью и найти пустым наш дом и неизвестно где гуляющей мою жену?! Изволь-ка объяснить мне: где ты была?