Несколько секунд оба молчали.

— И она предпочла его вам? — спросил помощник. — Не может быть! Впрочем, очень трудно понять вкус женщин…

Но Джоуд уже не слушал философских размышлений своего помощника — он избирал путь, по которому ему следовало идти дальше.

На следующее утро Король заперся в своей комнате и никого не принимал. Кино пришлось самому разбираться во всех ежедневных мелочах. Вечером он с озабоченным видом сидел в гостиной и размышлял об увлечении (так он это называл) Короля, когда дверь распахнулась и в комнату вошел молодой человек в короткой голубой куртке, которую носят обычно кучеры.

Кино изумленно поглядел на него, словно вспоминая его имя, затем воскликнул:

— Нилсон! Откуда ты?

— Я… Мне нужно поговорить с господином.

— Нельзя, он никого не принимает.

— Но меня-то, надеюсь, примет, — поспешно ответил Нилсон.

— А чем ты лучше других? — строго спросил помощник. — Может быть, он скоро выйдет, и я скажу ему о твоем приезде. Кстати, откуда ты вернулся?

— Из Лондона.

— Но ведь туда совсем недавно поехал гонец!

— Я знаю, он должен был встретиться со мной, но я, как видите, приехал сам. Поэтому мне нужно побывать на докладе у Короля.

— Говорят тебе, не принимает!

— Но он должен меня принять!

— Должен? Король должен?

— Но я прошу вас — скажите ему, что я приехал, — попросил Нилсон. — Он, наверное, примет.

— Хорошо, я попробую. Побудь здесь.

Кино осторожно постучал в дверь комнаты и вошел.

В комнате было темно — вечером Король часто не зажигал свечей. Все было исполнено тишины и покрыто поистине волшебным сумраком. Сквозь раздвинутую гардину виднелся тонкий серп золотистого месяца, свет которого падал на противоположную стену и озарял ее голубым сиянием. Кино обвел взглядом комнату, но никого из живых существ не заметил. Он подошел к окну и выглянул вниз.

— Что тебе нужно здесь? — раздался позади тихий, хорошо знакомый голос. Он обернулся.

В вечернем сумраке в самом дальнем углу, на кровати, Кино разглядел белую рубашку Короля — он сидел, обхватив руками колени и прислонившись спиной к стене.

— Господин, там в гостиной ждет гонец из Лондона.

— Ну и что?

— Он говорит, что вы должны его принять.

— Я никому ничего не должен, — последовал ответ.

— У него, наверное, важное поручение.

— Что за гонец? — наконец спросил Король, поворачивая голову.

— Нилсон.

— Нилсон? — Король вскочил. Кино заметил, как сверкнули в темноте его глаза. — Почему же ты раньше мне не сказал? Где он?

— Ждет в гостиной.

— Пусть войдет сюда. Или — нет! Я сам пойду.

Джоуд быстро вышел из комнаты.

— Кто позволил тебе уехать оттуда? — спросил он, едва вошел в ярко освещенную гостиную.

— Приветствую Короля! — быстро поклонившись, ответил Нилсон.

— Отвечай же на вопрос! Кто позволил тебе? — повторил Джоуд.

— Ваша милость, но она сама меня отпустила, — ответил Нилсон, косясь на Кино.

Король обернулся и, заметив смущение новоприбывшего, сказал:

— Говори, Нилсон, я велю тебе. Ну?

— Она отпустила меня, — повторил кучер.

— Ты рассказал ей обо всем?

— Она сама догадалась.

— Ну, и что же она сказала на это?

— По-моему, она рассердилась. Она выгнала меня.

— Но ведь я велел тебе ни в коем случае не оставлять ее!

— Конечно, но что прикажете делать, если хозяйка кричит на меня и попросту выгоняет?

— Ты должен был остаться там и следить за ней…

— Но это невозможно.

— Отчего ты не последовал за ней?

— Куда? Ведь она больше не путешествует.

— Объяснись. Она не встретилась с мужем?

— Нет, господин. Но зато она нашла своего отца!

И Нилсон по порядку рассказал обо всем, что знал.

— Значит, с ней все в порядке, — словно про себя, сказал Король. — Значит, она жива и здорова…

Несколько секунд он молчал, раздумывая над словами Нилсона.

— Нилс, кто ее отец?

— Она не говорила мне этого, но я узнал сам. Его имя — Эбнер Уилкс.

— Этот?! Значит, это ее отец?

— Да, господин.

— Нилс, ты должен снова ехать в Лондон.

— На свою прежнюю работу?

— Да.

— Но она не возьмет меня! Ни за что…

— Ты должен привезти ее сюда, — сказал Король.

— Каким образом? В мешке, связанной или мертвой? — усмехнулся кучер.

— Замолчи! — пригрозил Король. — Ты забываешь, с кем разговариваешь.

— Конечно, я могу съездить — это моя обязанность, но я не ручаюсь, что привезу ее по ее желанию.

— Я дам тебе письмо, это очень важное письмо, ты должен беречь его как зеницу ока. Если она не захочет его читать, постарайся уговорить ее: скажи, что она там найдет важные для нее сведения. Понятно?

Нилсон кивнул.

Джоуд велел кучеру присесть, а сам направился в свою комнату, чтобы составить то важное донесение, которое Нилсону предстояло передать Лолиане. Несколько секунд он раздумывал, затем обмакнул перо и написал первые несколько строк… Вскоре письмо было составлено, и Джоуд сказал, передавая его Нилсону:

— Ты отправишься в дорогу завтра утром. Если ты поторопишься и доставишь его ко времени, я хорошо заплачу тебе. Ты меня знаешь.

— Ваша милость, вы щедры как лорд! — улыбнулся Нилсон. — А вы не забыли поставить свою печать — вдруг она не поверит?

— Я повторяю тебе, — продолжал Король, не обращая внимания на его шутку, — ты должен как угодно уговорить ее прочитать это письмо, если она сразу не захочет этого сделать, и, как бы то ни было, отвези ее туда, куда она тебе прикажет по прочтении моего письма.

— Не извольте сомневаться, я сделаю все так, как вы говорите, — отрапортовал гонец. — Разве это в первый раз?

На следующее утро Нилсон отправился в обратный путь.


Спустя несколько минут после происшедшей в гостиной сцены, Король позвал к себе успевшего куда-то скрыться Кино.

— Что желает мой Король? — спросил помощник, входя в зал. — Вина, музыки, любви?

Это была его любимая фраза, в прежние дни он произносил ее, когда находил Короля в добром расположении духа. Сейчас, видя спокойное, как обычно, но более ласковое лицо своего атамана, он решил рискнуть — вспомнить ее. И не ошибся.

— Да, Кино, — с улыбкой ответил Джоуд. — Сейчас — вино, и чуть попозже — ужин. Мне кажется, что я сегодня ничего не ел.

— Вам правильно кажется, — усмехнулся помощник, удивляясь и вместе с тем радуясь быстрому изменению настроения Короля. — Какого вина принести?

— Пока токайского. Выпьем, Кино, — продолжал он, когда вино было принесено и разлито в два бокала, — выпьем за надежду!

— За вас, Король! — улыбнулся помощник.

— Кстати, ты уже ужинал? — спросил Джоуд.

— Еще нет, господин.

— Господин! Не смей меня так называть! Для других я господин, для тебя я друг. Скажи, Кино, ты веришь мне?

— Вам все верят.

— Ты любишь меня?

— Вас все любят, Король.

— Кино, ведь ты мой друг, почти брат мне. Ты верен мне, как никто другой, — и ты называешь меня господином! Учти: еще раз скажешь “господин” — и я накажу тебя так же, как наказывают тех, кто не признает меня господином. Когда нам принесут ужин?

— Как прикажете.

— Как прикажу? В таком случае, я приказываю! Пускай принесут, и побыстрее.

Помощник распорядился.

— Король, — спросил Кино, вновь садясь за стол напротив Джоуда, — что нам делать с этими ворами?

— Какими, Кино?

— Как же?! С теми, которыми руководил Гарви!

— Боже мой, они все еще здесь?

— Конечно, и требуют еды.

— Значит, ты их совсем не кормил?

— Но вы запретили.

— Так пусть принесут им ужин! Я их прощаю, Кино, ты можешь отпустить их. Да, но только сначала их следует немного припугнуть, чтобы они больше не показывали здесь носа.

— Что же именно нужно сделать? — спросил помощник.

— Подумай, ведь у тебя богатая фантазия!.. Скажи им, например, что я сильно разгневан на них за то, что они пришли сюда, и что за их глупую выходку они поплатятся головой. Выведи их во двор, выставь у стены, заряди оружие холостыми патронами и выстрели. Потом дай каждому по небольшой кучке денег и посоветуй устроиться на честную работу… Да, кстати: не путай лишь этого беднягу, который умолял меня здесь о пощаде, — боюсь, что он умрет от страху, а мне потом придется отвечать за него. Припугни его только словами: скажи, что если он еще хоть раз здесь появится, ему несдобровать. И дай ему сумму чуть побольше — пусть заплатит свои долги.

— Мне кажется, что вы слишком расточительны, — заметил Кино.

— Нет; как сказал Нилсон, я щедр как лорд, — засмеялся Король.

— Клянусь чем угодно, он попал в точку!

ГЛАВА XIX

ОТЪЕЗД

Был один из светлых осенних вечеров; в таких вечерах есть какая-то своеобразная печальная красота: и зловещий, завораживающий блеск первых звезд, и пестрота полураздетых деревьев, и легкий шелест багряных листьев… Легкая дымка — присущие Англии туманы — над увядающей травой, резкий порывистый ветер — холодный, предсказывающий недалекие зимние бури…

Где-то в городе, в церкви, раздался колокольный звон; Лолиана подняла голову от вышивания и прислушалась к далеким звукам. Как неуемно-тоскливо стало на душе, до чего одинокой почувствовала она себя в эту минуту! Но это были лишь воспоминания, отзвуки прежних страданий, прежнего одиночества и страха — сейчас у нее была надежда, у нее был отец, у нее был помощник в этом мире. Она довольно долго просидела, позабыв о вышивании, как вдруг в комнату вошел ее отец, еще не успевший переодеться в домашнее, — как видно, он только что приехал.