— Нет, мне не к спеху, я могу зайти и завтра.

— Завтра его тоже не будет, сударь.

— Вот как? Ну, может быть, дня через три…

— Нет, сэр. Скажите, могу ли я чем-то помочь вам? — с некоторым раздражением спросила Лолиана.

— Если вы его супруга, то да. Хотя… Да, скажите, когда и у кого вы купили этот дом? — И Питер раскрыл какой-то бланк, якобы собираясь его заполнить.

— Он был куплен, если я не ошибаюсь, полгода назад у некоего… Подождите! Некоего мистера Коуэна… Да, именно так его и звали.

— Прошу вас, потрудитесь вспомнить имя, это очень важно.

— Кажется, его звали Джон… А что, этот дом пользовался плохой репутацией? — спросила Лолиана с беспокойством.

— Нет, просто старый бланк затерялся, а начальство требует; это необходимо. Недавно эту… как ее… реставрацию проводили, столько шуму было из-за этих бумаг. Вы уж извините.

— Ничего.

— Так. А вы не можете указать дату, мне необходимо внести ее вот в эту графу.

— Это будет, пожалуй, трудно. Подождите, у меня записано.

Через минуту она уже держала в руках листок и “давала показания”. Читатель, я думаю, не сомневается, что весь описанный разговор был только предлогом, который выдумал хитрый ум Каппа.

— Благодарю вас, сударыня, — сказал Питер, кончив мучить Лолиану. — Этот бланк я заполнил, но…

— Вы что-то еще хотели, сэр? — спросила Ли.

— По правде говоря, да. Мне еще необходимо выдать вам свидетельство, где по пунктам все будет описано, где и когда приобретен этот домик, понимаете? Если вы не против, завтра я принесу вам свидетельство, полностью заполненное и аккуратно написанное. Вам останется заполнить несколько граф, поставить подпись, и все будет в порядке. Вы согласны? Откровенно говоря, для этого нужно было вызвать вас в контору, но я вижу, что вы очень заняты, поэтому решил не беспокоить вас лишними хождениями. Завтра со мной придет мой начальник, чтобы оформить еще некоторые документы о покупке дома. Он очень хороший человек, миссис, Умный, галантный, словом — кавалер, да и только.

Ли растерялась от такой резкой перемены разговора.

— Да, — пробормотала она. — Хорошо.

— Благодарю вас, миссис. До свидания. Всего хорошего.

— До завтра, мистер Капп.

Выйдя на улицу, Питер небрежно смял бланк и, сунув его в карман, направился в полицейское отделение. Его целью была комната начальника.

Представьте себе рыхлую фигуру, развалившуюся в кресле — в позе лорда на отдыхе, с сигарой в зубах! — перед столом, сплошь заставленным папками дел (которым, впрочем, не суждено было быть оконченными). Самодовольное выражение лица. Черные, ощупывающие все вокруг глаза. Перед вами — опять Гарви Бартли, полицейский капитан, с которым вы познакомились выше.

Дверь отворилась; капитан осмотрелся вокруг сонными и безжизненными глазами. Но, увидев на пороге Питера Каппа, встрепенулся:

— Ну что, как?

— Приветствую, во-первых! — ответил подчиненный.

— Сладилось? — продолжал Гарви.

— Ого! Да ты даже покраснел! Вот это да! — воскликнул Питер. — Впервые вижу тебя таким.

— Да говори же, ты!

— Не бойся, эту птичку мы схватим живо. Завтра пойдем к ней.

— Прекрасно!

— Не забудь, что нужно прихватить с собой какие-нибудь документы: бланки, дела. Для вида, так сказать. И вот еще. — Капп подошел к шкафу и достал оттуда бумагу.

— Что это? — спросил Бартли.

— Свидетельство. Перепиши так же, как здесь, но только без подписи, без печати. Ей ведь нужно что-нибудь показать.

— Умно! Ну, ты, брат, молодец! Только… что ж… мы ей врать, что ли, будем? Ну, с этим свидетельством?..

— Ох, боже мой, святоша преподобный! — воскликнул Питер. — Сама честность! Можно подумать, что ты ни разу в жизни не давал ложных свидетельств! А не ты ли, святая душонка, будешь завтра клясться в любви этой Темпль, ничуть не смущаясь?

— Что ж, это другое дело!

— Ну да, конечно, и в вечной верности, и в бесконечной страсти, и в неугасающей любви!..

— Отвяжись, любитель моралей! Когда я вижу красотку, то не церемонюсь с выбором слов и хватаю самые высокие, какие только могу найти. Пусть даже называю этот сердечный пыл вечной любовью и бесконечной верностью. Каждый имеет свои взгляды на жизнь. Ну, ладно! Значит, завтра? Бросим эту ненужную болтовню, она меня раздражает. Мне необходимо то, что я хочу, и точка!

В ответ Питер лишь пожал плечами и сел писать бланки.

ГЛАВА III

ВЕЧЕР

В том же самом домике, что был описан во второй главе, шел оживленный разговор. В комнате присутствовали двое мужчин, уже известных читателю, и та же хозяйка со служанкой. Но, к сведению читателей, тема их разговора вовсе не касалась приобретения дома: нет, она была давно окончена и заброшена. Теперь между хозяйкой и гостями просто текла дружеская беседа.

— Сударь, вы так любезны, — сказала Лолиана, опустив глаза под страстным взглядом Гарви, — и так снисходительны ко мне. Однако… я ведь понимаю, что при вашей профессии вы должны быть изысканно вежливы, это, наверное, вошло у вас в привычку… ведь я понимаю, что вы… Ах, боже мой, вас, наверное, совсем не занимает наш разговор!

— Что вы, Лолиана. Напротив. Вы не можете себе представить, как я счастлив, разговаривая с вами. Одно ваше слово, единственный ваш взгляд на меня дороже всего на свете.

— Ах, что вы! Право, вы жалеете меня!

— Не только. Но мне и вправду жаль вас. Ваша молодость проходит в скучной работе и однообразии. Вы, наверное, ничего и не знаете, кроме постоянных иголок и пяльцев. Неужели вас может устраивать общество вашей служанки и извечного батиста? Нет, я не могу поверить этому. Я знаю, я чувствую, что ваша душа стремится вверх, она жаждет высокого, жаждет люб… Хм! А вы так часто одна, ведь вы совсем не бываете нигде. Признаюсь: даже я, полицейский, случайно узнал о вашем существовании…

— Что же делать? Нам с мужем выбирать не приходится. Я, действительно, редко бываю на улице. Наше хозяйство хоть и не велико, но все же трудно вести его. У меня совершенно нет времени, чтобы сделать что-то по дому. Мне приходится работать, как говорится, день и ночь, поэтому нам и пришлось нанять служанку. Поймите, нам очень трудно приходится — денег и без того мало. Но что поделаешь? Ведь за хозяйством тоже нужно следить. Эмми — умница, она так хорошо помогает мне, но, признаться, нам и вдвоем нелегко. Я ведь почти не выпускаю из рук работу, а она то и дело бегает в магазин за нитками, варит, метет, помогает мне шить. Нам приходится вставать очень рано…

— О, сударыня, мне просто страшно слышать такие слова из ваших уст. Неужели и вправду так тяжела ваша судьба? — спросил Гарви Бартли.

— Да, капитан, мне пришлось многое вытерпеть — и душевных мук, и житейских забот, — вздохнула Лолиана.

— Но вы так молоды! — воскликнул Гарви.

— Да, и тем не менее… Это долгая история. Прошу вас, не заставляйте меня ее рассказывать.

— Я бы многое отдал, чтобы услышать ее, но ваше слово для меня — закон, и я умолкаю.

— Благодарю вас. Вы — настоящий джентльмен.

— Скажите, Лолиана, вы сразу узнали меня, как только увидели?

— Да, узнала вас, сэр.

— Умоляю вас простить меня, Лолиана, что в прошлый вечер я позволил себе слишком многое, когда подошел к вам. Я так боялся, что вы уйдете… а вы действительно ушли. Простите меня, если это возможно! Быть может, вы тогда не поняли меня, или я не так обратился… Но сейчас позвольте мне объясниться вам. Дело в том, что… как вам известно… мы, полицейские, обязаны следить за порядком в городе. И когда я увидел одинокую фигуру женщины на улице, возле такого буйного места, я как начальник решил помочь вам дойти до дома. Ведь по вечерам опасно ходить по улицам одной. Но затем я увидел ваше лицо, ваши небесные глаза… поверьте, я позабыл все слова, с которыми хотел обратиться к вам. И поэтому наболтал, по-моему, столько глупостей… Я и сейчас непонятно изъясняюсь, да?

— Что вы, сударь, вы не сказали ничего глупого. И я вполне понимаю вас, ведь такова ваша профессия — следить за порядком и благополучием горожан, — улыбнувшись, ответила Лолиана. — Напротив, нужно отдать вам должное, вы поступили как настоящий джентльмен. Но мне пришлось отказать вам, к сожалению, так как мне оставалось идти совсем немного… и, к тому же, об этом могли бы пойти разные толки, — добавила она, понизив голос.

— И все же вы прощаете меня? — спросил Гарви.

— За что, сударь? — с деланным удивлением воскликнула Лолиана.

— За то, что я не так обратился к вам… — с притворным смущением проговорил Бартли. — Это ведь бывает очень важным…

— Ах, вы преувеличиваете свою вину, — заверила Лолиана. — Я вовсе не виню вас ни в чем.

— И вы не сердитесь на меня?

— Помилуйте, конечно же, нет! Разве я могла?

— Так вы прощаете меня?

— Конечно.

— О, благодарю вас!

Примерно на такой ноте закончилась беседа молодой хозяйки домика с полицейским капитаном. Но знакомство шло дальше, и посещения Гарви сделались весьма частыми. Однажды Ли даже приняла от него подарок — большой черепаховый гребень с резным узором. Она была, казалось, неравнодушна к гостю и выказывала ему самые нежные знаки внимания. А он, в свою очередь, бегал вместо служанки в лавку за нитками и покупал кое-что из продуктов, уверяя и заклиная, что почитает для себя великим счастьем услужить Ли. Так прошла неделя.

Снова был весенний милый вечер, когда Лолиана вновь села у окна с работой в руках. Оставалось доделать совсем немного — закончить вышивку на манжетах и подшить края, и в скором времени можно будет получить за этот заказ немалую плату.