Маргарита Кармин - Царица снов

Я молчала, совершенно не зная, что отвечать. Почему тетя так упорно говорит неправду?

— Что? Ишь, заскромничала! — продолжала она. — И таки не села за стол! — Она уже говорила с гостем. — Чашку кофе выпила с пирожным — да в комнату, к окну. Так и не завтракала.

Я украдкой взглянула на сэра Генри, чтобы узнать, какое впечатление произвело на гостя это упорное вранье. Он словно обомлел при этом рассказе. Он взглянул на меня, но я быстро опустила глаза.

— Мисс Лолиана! — сказал он. — Неужели вы и вправду… Неужели я так счастлив, что… вы думали обо мне?

— Тетушка шутит, а вы готовы поверить! — ответила я с досадой.

— Ишь ты! Шутит! Видали вы такую скромницу? — вскричала тетка.

Наконец она кое-как успокоилась. Но этим дело не кончилось. Мистер Генри часто приезжал к нам; часто — не слишком подходящее слово, он приезжал к нам каждый день. И каждый день я слышала от тетки истории о моей якобы увлеченности сэром Генри, о моих вопросах о нем и страхах, что он не приедет. Впрочем, о последнем не стоило бы и беспокоиться, — он аккуратно соблюдал такие посещения. Ничто не могло помешать ему — ни ветер, ни дождь. Тетка как будто была рада таким приездам, а что касается меня, то я очень желала, особенно в последнее время, чтобы мистер Генри по дороге к нам свернул себе шею или заболел хотя бы на неделю. Из-за него мне пришлось пропустить целых две встречи с любимым человеком. Я все время думала о нем и с ужасом представляла, как тяжело ему сейчас, когда его терзают сомнения, а беда уже подходит близко. Я в душе отчаянно проклинала этого “приятного” гостя и неустанно молила бога послать мне свою милость. Но загадка оставалась неразгаданной, а наш непрошенный гость продолжал свои посещения. У меня не оставалось никакой надежды.

Даже вечерами я не знала покоя: тетка забирала меня с собой на различные званые ужины.

Сегодня все было так же, как и раньше, т. е. тетя прислала за мной, чтобы отвезти меня на ужин к миссис Кларк. Я вышла из терпения: эти визиты уже порядком надоели мне, у меня не было свободной минуты, чтобы спокойно посидеть в комнате или погулять в саду. Я велела Фанни сообщить, что я плохо чувствую себя и не в состоянии никуда ехать. Снизу до меня донеслась ругань тетки: она кричала на провинившегося лакея. Затем раздались скрип двери, стук колес, и все смолкло. Я облегченно вздохнула: наконец-то побуду наедине со своими мыслями, мечтами и заботами. Я взяла свою работу, уселась в маленькой гостиной, примыкавшей к верхнему залу и моей комнате, и целиком погрузилась в свой давно не посещавшийся мир. Внезапно дверь отворилась. И, подняв глаза от вышивания, я вдруг увидела перед собой мистера Генри Кларка.

— Сэр, — сказала я, даже не пытаясь скрыть свое удивление, — как вы попали сюда?

— Знаете, мисс, — с поклоном ответил он, закрывая за собой дверь, — я попросил прислугу не докладывать вам о моем приходе, потому что мне необходимо поговорить с вами наедине.

— Но мы виделись… — невольно вырвалось у меня.

— Если бы я мог, я никогда не уходил бы от вас.

— Не говорите мне комплиментов, прошу вас, сэр, — отвечала я быстро. — Я не могу вас принимать одна, ведь тетушки нет дома.

Я встала и направилась к двери, ведущей в мою комнату, но он поспешно, с каким-то отчаянием в голосе, воскликнул:

— Я прошу вас уделить мне несколько минут!

— Хорошо, я слушаю вас. — И я села в кресло.

Он также сел, не произнося ни слова. Его взгляд был прикован ко мне.

— Послушайте! — вдруг вспомнила я. — Но ведь тетя, насколько я знаю, отправилась в гости к вам. Почему же вы не остались там и приехали сюда? Жалко, что вас нет там, тетушка хотела вас видеть!

— Не говорите так, Лолиана. Если б вы знали, насколько я счастливее здесь, с вами!

— От дурной привычки бывает трудно отделаться, мистер Генри, — сказала я, — но постарайтесь отделаться от привычки говорить любезности там, где они не нужны. Я просила вас об этом уже дважды.

— Я никогда в жизни не говорил любезностей вам, Лолиана. Относительно вас я говорю только правду, а это разные вещи.

Я вопросительно взглянула на него. Он, сложив руки, в свою очередь посмотрел на меня и сказал:

— Неужели вы не можете понять, почему мне так трудно расстаться с вами?

Я молчала; мне был крайне неприятен этот разговор — поздно вечером, в пустом доме.

— Ваша тетя так часто говорит о вас, Лолиана, о том, какое… положение я занимаю… в ваших глазах. Безумие ли с моей стороны — основывать надежды на этих словах, которые так дороги мне? Безумие ли это — мечтать, когда наступит такой счастливый день, когда ваше сердце хоть немного смягчится ко мне? Не говорите, что это безумие! Оставьте меня при моем заблуждении, если это действительно так. Хотя бы мечту я должен лелеять для успокоения своего сердца, если у меня не остается ничего другого.

Его голос задрожал.

— Послушайте, мистер Генри, — я постаралась придать своему голосу мягкость, — прошу вас… не нужно строить между нами… такие огромные пропасти. Мы с вами друзья и всегда останемся друзьями, давайте условимся об этом.

— Но я не смогу, Лолиана! Каждый раз, когда я вижу вас, я забываю обо всем на свете!

— Ну, так не надо со мною видеться.

— Но это невозможно, неужели вы не понимаете? Умоляю вас, выслушайте меня! Я уверен, что тогда вы будете более снисходительны, ведь вы не способны быть убийцей! Вам безразлично, Лолиана, что я люблю вас всем сердцем? Ах, знали бы вы, что я испытываю, когда вижу вас! Ваш образ не покидает меня ни днем, ни ночью: днем вы — королева моего сердца, ночью — царица моих снов! Не прерывайте меня, Лолиана, прошу вас! Я пришел спросить вас: удостоите ли вы меня чести, доставите ли вы мне блаженство, сделавшись моей женой?

— Генри! — воскликнула я, весьма изумленная таким вопросом. — Вы, верно, с ума сошли?!

— Пожалуй, вы правы, ведь я говорю вам, что я безумно люблю вас! Однако сейчас я говорю рассудительно, так рассудительно я не говорил еще никогда. Что же мне делать? Скажите! Может быть, вас тронет моя любовь? Сделавшись моей женой, вы будете окружены таким обожанием, какого не знала ни одна женщина в мире! Ваш голос для меня — сладчайшая музыка, ваши глаза — бездонное море, в котором я утонул навеки. Я люблю вас, Лолиана! Решайте мою судьбу, она в ваших руках!

С этими словами он упал передо мной на колени и поднес подол моего платья к губам.

Гнев, вспыхнувший было в моей душе, постепенно начинал таять: казалось, что этот человек искренен.

— Сэр, — сказала я, — поднимитесь, прошу вас. Не тратьте на меня свою любовь, я не заслуживаю ее и недостойна вас. Я не могу ответить на нее. Забудьте меня, найдите другую женщину, достойную вашей любви.

— Я никогда не смогу забыть вас, ведь вы знаете…

— Тем не менее вы должны постараться сделать это, — ответила я. — Нет ничего на свете, что оставило бы такой острый след в памяти. Будьте благоразумны, сэр, я уверена, что через неделю-две вы будете вспоминать о прошлом как о необдуманной глупости и, возможно, даже жалеть о том, что совершили этот поступок.

— Жалеть? Вы пытаетесь убедить меня в обратном! Неужели вы не можете понять, что моя жизнь без вас — ад, что, может быть, сейчас передо мной приоткрылись ворота рая, а вы хотите оказаться ангелом с огненным мечом, запрещающим войти в этот рай?

— Умоляю вас, сэр, оставьте меня! Дайте мне уйти и… постарайтесь забыть все это! — со слезами на глазах воскликнула я. Мне вдруг вспомнилось лицо Фреда, когда он так же просил меня, умолял стать его женой. И я промолчала! Я не ответила человеку, которого любила, мысли о котором не давали мне покоя ни днем, ни ночью. Я променяла это счастье быть рядом с ним на беззаботную, но полную подобных происшествий, жизнь у тетки! Моей руки просил мой возлюбленный, который не получил утвердительного ответа, и той же руки домогается какой-то малознакомый мне человек, самонадеянный аристократ.

— Прошу вас, уйдите, — повторила я, отворачиваясь от него.

— Я уйду отсюда лишь тогда, Лолиана, когда вы прямо ответите мне. Вы пойдете за меня замуж? Клянусь, вам никогда не найти такого мужа, который…

— Нет! — воскликнула я, совсем потеряв самообладание. — Нет, нет, мистер Генри, не вынуждайте меня впадать в то отчаяние, которое я вот уже несколько дней гоню от себя. Не обращайте больше внимания на меня. Не жалейте обо мне, ради бога, уйдите!

Я больше не могла сдержать слез. Я закрыла лицо руками и зарыдала. Сразу же после этого я сделала то, что следовало сделать ему, — я выбежала из комнаты. Закрывшись в своей спальне, я бросилась в кресло и, как говорят, выплакалась всласть. В конце концов, приняв решение, я убедилась мысленно, что смогу выполнить его, и, немного успокоенная, улеглась в своей кровати, позабыв обо всем, что могло бы взволновать меня или расстроить.

На следующий день к нам прибыли гости — мистер Томас собственной персоной и его жена Элизабет. Мне ужасно не хотелось никого видеть, поэтому я послала Фанни сообщить тетушке, что у меня по-прежнему болит голова. Миссис Стонер была недовольна, так сообщила мне Фанни; они сидели вдвоем в гостиной и разговаривали — мистер Стонер и тетка.

— Госпожа хотела вас видеть, мисс, — добавила моя горничная. — Лучше бы вам пойти.

Минуту поразмыслив, я решила и вправду ненадолго спуститься вниз; подойдя к двери, я уже взялась было за ручку, как вдруг странные слова тетки заставили меня остановиться.

— Что ж, — донеслось до меня из голубой гостиной, — раз ее нет (она имела в виду меня), то я бы хотела тебе кое-что сообщить. Дело в том, что я выдаю ее замуж. Мне казалось, что известие должно было дойти до тебя. Это одна из лучших партий, на которые эта девчонка могла бы рассчитывать, находясь в теперешнем ее положении. Тот, чьей женой она станет, хорошего рода и богат, а его образ жизни и вкусы говорят даже больше, чем нужно. Впрочем, ее дальнейшая жизнь меня мало интересует. Речь идет о Генри Кларке.