— Эту кошечку зовут Цветок, потому что она любит нюхать цветы, — прошепелявила Ферн.

Мавия, прижав котенка к груди, поблагодарила своих сестер и пообещала когда-нибудь снова навестить их.

Эда сказала:

— Теперь вы должны поторопиться. Когда появится возможность, мы пришлем вам вещи. Я положу для вас побольше черенков из моего сада.

Ее голубые глаза наполнились слезами.

— Мне не хочется, чтобы вы уезжали, Зенобия! Мне будет не хватать вас!

— У меня никогда не было сестры, — медленно произнесла Зенобия. — Мне повезло, что теперь вы моя сестра. Как я смогу отблагодарить вас за гостеприимство? Если бы я все еще была царицей своей страны… Но я уже не царица. Я ничего не могу дать вам, кроме моей любви, Эда.

Женщины тепло обнялись, и, взглянув на Зенобию полными слез глазами, Эда ушла.

Дагиан сказала:

— Она никогда не забудет тебя! Она — дочь простого вождя и никогда за всю свою жизнь не ездила дальше Кориния. Ты внесла в ее жизнь целый мир!

— А она озарила мою жизнь добротой, — сказала в ответ Зенобия. — Она открыла для нас свой дом и свое сердце. Я никогда не забуду этого, Дагиан.

Она испытующе посмотрела на свекровь.

— А вы уверены, что хотите остаться здесь? Когда-то мы уже говорили, что будем очень рады, если вы приедете к нам. Оба мы, и Марк, и я, любим вас, а Мавия без вас просто пропадет!

— Нет, дитя мое, я останусь здесь.

— Приезжайте хотя бы на зиму! Эда сказала, что зимы здесь суровые, а на острове теплее.

— На зиму — может быть, — сказала Дагиан и с любовью заключила Зенобию в объятия. — Будь счастлива, моя дорогая доченька, ведь ты сделала моего сына счастливым! Я могу любить тебя хотя бы за одно это. Мы еще встретимся!

Она нежно поцеловала Зенобию и поспешно вышла из комнаты.

За ними пришел Аул.

— Вы выйдете через ворота в саду. Маловероятно, что вам встретятся римляне. Там вас будет ждать человек из племени добунни. Он отведет вас к Марку, и вы благополучно тронетесь в путь.

— Спасибо тебе тысячу раз, Аул! Не знаю, что бы мы делали без тебя! Римляне пришли так быстро! Я думала, что у нас в запасе есть больше времени.

— Вы и без меня уцелели бы, — пробормотал Аул, смутившись, ведь он был простодушным человеком.

Она поцеловала его небритую щеку и, прежде чем он успел возразить, сказала:

— Идем, брат! Баб, Чармиан, Адрия, Мавия! Идемте! Старый Север тоже отправлялся с ними. Он ожидал их в саду, возле ворот, выходящих на улицу. Одетые в темные плащи, все шестеро вышли за ворота и пошли по улице. На углу к ним присоединился едва различимый в темноте человек из племени добунни и повел их за собой. Они в молчании следовали за ним, не отрывая глаз от его темной фигуры. Так, в молчании, они прошли через селение и вышли в открытое поле.

Взошла луна, залила окружающий пейзаж серебристым светом и осветила их путь. Наконец, они вошли в небольшой лес. Там, на вырубленном участке, их ждал Марк. Он с радостью обнял жену и дочь.

— Хвала богам, вы целы и невредимы!

— Они ведь никогда не видели Мавию. Аул сказал им, что я — пленница-рабыня из Иерне. Все было просто, мой дорогой. А теперь скажи, как мы доберемся до острова?

— Мы доедем до Глева и минуем его к утру. Мы сможем обогнуть Кориний — есть новая дорога между Глевом и Аква Сулисом.

— Значит, нам нечего бояться римского гарнизона! Она почувствовала облегчение. Он продолжал:

— Из Аква Сулиса мы отправимся в Линдинис и, наконец, Иска Думнониор. Аул направил письмо главному вождю племени думнонн. Они проведут до побережья, где нас ожидает корабль. Так что весь путь нас будут охранять.

Он посмотрел на нее и улыбнулся.

— Ты в безопасности, любимая! Ты в безопасности — отныне и навсегда!

Заглянув в его глаза, освещенные лунным светом, Зенобия, царица Пальмиры, поняла, что он сказал правду.

— Тогда веди нас, муж мой, и отвези меня домой! — тихо сказала она.


Островок был подобен маленькому зеленому драгоценному камню посреди ярко-синего моря. В Британии стояла жестокая зима, но здесь уже расцвели цветы, а воздух был мягким и ароматным. Когда они прибыли, на острове не было ни одного дома, пригодного для жилья — только мрачные руины. Зато они обнаружили прекрасную гавань, несколько источников пресной воды и пруды. На острове водились дикие козы, мелкая дичь и множество птиц.

Марк отдал Аулу значительную сумму денег, чтобы его брат осуществлял вместо него обмен и торговлю с племенами. Марк считал, что сам он на это не способен. Что бы ни делал Аул, он все делал добросовестно. В тот же самый день, когда они высадились на островке, туда приплыл еще один корабль, который привез людей и необходимые припасы. Сразу же началось строительство дома. Используя местные материалы, строители работали день и ночь. Вскоре на утесе над гаванью вырос большой двухэтажный дом из красивого белого известняка, крытый красной черепицей.

По внутреннему расположению он походил на дом Аула. Возле входа по обе стороны располагались лестницы, а за ними — большой зал. На первом этаже были ванные, кухни, комнаты для слуг. На втором этаже находились шесть больших спален. Все они выходили окнами на море. Они разбили прелестный садик, где семья сидела по вечерам. За садом тянулось длинное здание, в нижнем этаже которого помещался скот, который они завезли на остров, а в верхнем жили рабы, работавшие на ферме. Весь этот участок окружили стеной, хотя Марк не думал, что кто-нибудь решит напасть на его остров.

Привезли рабов — сильных мужчин для работы на ферме и молодых женщин для работы в доме и в саду. У некоторых из этих рабынь были дети, и Марк купил также и их, ведь Мавии нужно было играть с кем-то, В Риме старый сенатор Тацит уже умер, подхватив простуду на четвертый месяц своего правления. Его заменил его младший брат, глава преторианцев. Младший Тацит, в свою очередь, умер от яда, и вот, меньше чем восемнадцать месяцев спустя после убийства Аврелиана, уже третий император сел на шаткий трон империи.

Нового императора звали Марк Аврелий Проб. Он был сыном одного далматинца, деревенского садовника по профессии. Его считали выдающимся полководцем. Он служил еще при Валериане и Аврелиане. Как долго он продержится — это, конечно, спорный вопрос, думала Зенобия как-то днем на исходе лета, качая новорожденного сына. По крайней мере интерес римлян к ним, казалось, начал угасать, хотя Аул написал, что римляне дважды возвращались и искали их. В последний раз они ворвались в дом в полночь и напугали всех до полусмерти.

Дагиан приезжала на остров, чтобы присутствовать при родах Зенобии. Она привезла с собой старуху-травницу из племени добунни. Роды прошли легко, но травница посоветовала Зенобии не иметь больше детей.

— Вы уже не девушка, и ваша бурная жизнь подточила организм. Я могу помочь вам восстановить силы, но еще один ребенок убьет вас!

— Но ведь Эда старше меня, однако продолжает рожать малышей! — запротестовала Зенобия.

— Госпожа Эда всю жизнь провела в Британии. Кроме того, она рожала детей на протяжении всей своей замужней жизни. А какая разница в возрасте между вашей дочерью и сыном, которого вы только что родили? Слишком большая! Не бойтесь, госпожа! Мальчик здоров и станет отцом множества ваших внуков! Я дам вам кое-что, чтобы вы снова не зачали ребенка.

— Послушайся ее! — сказала Дагиан, увидев несчастное выражение в глазах Зенобии. — Она еще никогда не ошибалась!

Зенобия согласилась, хотя и неохотно. Она так надеялась подарить своему мужу нескольких сыновей… Однако Марк не испытал разочарования из-за того, что у них не будет больше детей. Он так радовался, что она вообще смогла родить ему еще одного ребенка.

Они назвали мальчика Луцием в честь его деда. Теперь ребенку исполнилось шесть месяцев. Они жили на острове уже больше года, и Зенобия совершенно успокоилась. Она больше не боялась плена. Она любила своих детей, но временами ей становилось грустно.

Однажды после полудня она бродила по дому и застала Марка в его библиотеке, склонившегося над какими-то картами. Присоединившись к нему, она увидела, что на карте написано «Иерне».

— Это то самое островное царство к западу от Британии? — спросила она.

— Да.

— Там есть римляне?

— Нет, насколько я знаю, — А кто там живет?

— Не знаю, любимая.

Он посмотрел на нее, и она увидела в его глазах то же самое страстное стремление, которое он мог прочитать в ее глазах.

— Когда мы отправляемся? — спросила она.

— Мы?!

— Уж не думаешь ли ты, что я останусь здесь, как хорошая римская жена, в то время как ты отправишься на разведку?

— Но как же дети?

— Это прекрасный предлог, чтобы удержать твою мать у нас. Что же касается Луция, то молока у меня не слишком много. Зато среди рабынь есть одна женщина, которая только что родила мертвого ребенка, и у нее есть молоко. Позволь мне передать ей Луция!

Она схватила его за руки.

— Я не хочу расставаться с тобой, Марк. Я скучаю, томлюсь без дела. Наш островок действительно безопасное место, но мне нечем заняться!

— Это может быть опасно, любимая!

— Ох, я надеюсь на это!

Ее лицо так и засияло от предвкушения, словно у ребенка, который с нетерпением ждет какого-то особенного удовольствия.

— Ты никогда не станешь настоящей римской женой! — сказал он с притворным отчаянием, но в его синих глазах светилась любовь к ней, любовь, которая будет жить вечно.

— Нет, Марк, я никогда не стану настоящей римской женой, хотя буду когда-нибудь такой же старой, как Баб.

Ее серебристые глаза смеялись, отвечая ему сочувствием и любовью.

— Тогда, — медленно произнес он, — тогда нам ничего другого не остается, как только ехать на разведку вместе. Может быть, мы найдем новое царство, которым ты сможешь править, любимая!

— Нет, — ответила она. — Я правила Пальмирой, самым великим городом на Востоке, а может быть, и на всей земле. Для меня не существует другого земного царства. Я счастлива жить с тобой и править царством твоего сердца!