Трофим стал чаще заявляться к нам домой, стараясь выбрать время, когда Марата не будет. Он любил провокационные разговоры. Как-то он позвал меня в кино на вечерний сеанс, и я без промедления согласилась, вызвав довольную улыбку у него и злую гримасу у Марата, который злился на меня и этого не скрывал. Мы сидели в темноте, и все два часа я слушала жаркие разговоры Лешки, шептавшего мне в ухо "премудрости любви", которым он мог бы меня научить. Я держалась молодцом, даже не покраснела ни разу, но его слова волновали меня. Я понимала, о чем он говорит, но совершенно не представляла, как это возможно, если секс - голая животная потребность.

   Я возвращалась домой взбудораженная, и ложась в постель, долгое время не могла уснуть, мучимая рассказами и неясными образами, созданными Лешкой. У кого поинтересоваться, так ли это, или рассказы Трофима - наглая ложь? Все чаще и чаще мыслями я была далеко, чувствовала неясное томление, робость перед неизвестным. Даже не так. Я думала, что знаю все, а оказалось, что я мало что знаю. С одной стороны у меня были не особо приятные воспоминания детства, с другой - слова Трофима и...Марат с Оксаной.

   Конечно, он купил мне наушники, и я уже давно отгородился от этой стороны их жизни. Но...иногда, просыпаясь посреди ночи, я слышала уже знакомые стоны. И да, я сразу же надевала наушники и громко включала музыку, но песни не могли вытеснить из головы неясные образы, о которых я слышала и которые я слышала, но ни разу не видела. Я не видела этого, не испытывала на себе, поэтому мучилась сомнениями и интересом. Неужели в их обществе и эта сторона жизни не такая, как на улице? Их жизнь во многом разнилась с моей старой жизнью, и неужто их секс тоже другой? Это...будоражило.

   Было раннее утро, на улице еще горели фонари, когда проснулся Марат. Я слышала, как он сначала шлепает в ванную, включает там воду, и только через пятнадцать минут он зашел на кухню. Я сидела на разделочном столе, подогнув одну ногу под себя, и пила только что сваренный ароматный кофе, который пару дней назад принесла Оксана.

   - Доброе утро, - парень был все еще растрепанный со сна, щетинистый и помятый, хотя с ясным и проснувшимся взглядом. - Со стола слезь, здесь есть готовят, а не сидят.

   - И тебе не хворать, - шумно отхлебнула горячий напиток и слегка отодвинулась, чтобы не мешать Марату. - Хватит бурчать с утра. Сейчас попью и уйду, не волнуйся.

   - Ты чего так рано вскочила?

   Безразлично плечом дернула.

   - Не спалось. А ты? Только шесть.

   - Не знаю.

   - Я даже удивилась, что после такой бурной ночи ты уже на ногах.

   - Тебе какая разница?

   - Никакой. Совершенно никакой разницы. Я просто так спросила.

   Марат глотнул немного кофе, поморщился и отставил маленькую чашку в сторону. Руки скрестил на груди, бедром прислонился к столу, так что животом почти касался моей ноги, и неприятно-пристально на меня поглядел. Короткие тонкие волоски на затылке встали дыбом, и я с трудом заставила себя проглотить ставший комом в горле напиток.

   - Почему ты на меня так смотришь? - тоже чашку на стол поставила, от себя отодвинув на всякий случай, и вполоборота развернулась к Марату, уперевшись коленкой в стальной пресс.

   - Что у тебя с Трофимом?

   Вот как, значит. Нет, я знала, что Марат все видит, к тому же Ксюша не упускала случая порадоваться за нас с Лехой, но чечен никак на это не реагировал. В смысле, он злился, был недоволен, но не стремился со мной об этом говорить и что-то выяснять. Он молчаливо разрешил мне все, сделав вид, что ему без разницы. А не устраивает его только то, что выбрала я, по его же мнению, не самый лучший вариант. Какая самокритичность, право слово.

   - А что у меня с Трофимом? Спроси у него или у Ксюши. Уверена, ты узнаешь все подробности.

   - Я спрашиваю у тебя, а не у них.

   - Ну, если у меня, то... - я многозначительно замолчала, глядя снизу вверх на внушительную фигуру чечена, подсвеченную слабым светом фонаря. - У нас все...очень интересно.

   - Интересно, - мрачно повторил за мной Марат, и желваки на скулах резко дернулись. - Вот как. И что же такого интересного?

   - Тебе в подробностях?

   - Да, - каркнул чечен.

   Мне доставляло удовольствие его дразнить. Честное слово. Я никогда не была мазохисткой и боль не любила. Очень не любила. И всегда предпочитала ее по возможности избегать. А сейчас...я по-прежнему не спустила Марату то пренебрежение. Мне мало того, что он впустил меня к своим друзьям. Это круто, это очень хорошо, но, увы, недостаточно. Он меня обидел и полностью со мной еще не расплатился. Марат сколько угодно может делать вид, что его не интересуют мои отношения и вечерние посиделки с Лешкой, но я знала, что чечен разрывается между желанием ударить меня или ударить Трофима. Трофим же...он, как и я сама, ждал реакции Марата. Сама по себе я Алексея не интересовала. Да, симпатичная, да, возможно, милая, но он не обратил бы на мою персону никакого внимания, если бы не чечен. Мы оба с Лешкой ждали реакции, каждый свою, но все равно. И неужели теперь Марату надоело строить из себя невозмутимого атланта?

   - Ладно, ты сам попросил, - облизнула пересохшие губы и постаралась улыбнуться как можно более независимо и бесшабашно. Что мне? Я уже взрослая. Ничего такого, что не позволяет себе Марат, я не делаю. - Мы гуляем, разговариваем. Кстати, ты знаешь, что Леша каждый день приезжает, когда тебя нет? Ты только за порог, а он уже у нас дома. Вот что значит друзья. Он так хорошо осведомлен о твоих планах. Настоящий друг.

   - Он каждый день здесь? - казалось, что парень в следующую секунду взорвется, а я как никто была близка к эпицентру взрыва. Мне бы отойти, отползти подальше, но я не собиралась отступать на полпути.

   - Каждый день, да. Сегодня, например, обещался заехать в полдесятого. Ну, ты как в девять уезжаешь, так что все нормально. И у меня время будет, - отвернулась, чтобы посмотреть на циферблат часов. И перевести дыхание, - целых три часа, чтобы привести себя в порядок.

   - Я тебя предупреждал.

   - О чем?

   - О том, что если тебе нравится вести себя как шалава, то не в этом доме.

   - Ах, это. Я помню. Но причем здесь мы с Лешей?

   - С Лешей? - прищурив глаза, мрачно уточнил Марат.

   - А с кем еще?

   - Знаешь, хорошая моя, - он неожиданно крепко схватил мой локоть, стащил меня со стола, буквально в последнюю секунду помогая удержаться на ногах, и больно сжал пальцы, так что наверняка останутся следы, и вкрадчиво проговорил мне на ухо: - Включи тормоза. Которые у тебя, похоже, отказали. Сначала Никита, теперь Трофим...не слишком ли ты разошлась?

   Это было странно - ощущать Марата так близко. Он горячо шептал в ухо, и горячий воздух ласкал щеку, шею, и мне это совсем не нравилось. Он был слишком близко, к чему я совсем не привыкла. Одна надежда на Ксюшу. В ее присутствии Марат ничего такого себе не позволит. Это единственная причина, по которой я все еще стояла здесь.

   - А вот Никиту вешать на меня не надо, лады? - возмущенно вскинулась я, сверкая глазами. Я не переваривала, если меня обвиняли в том, что я не делала. Я не ангел, причем совсем, но навешивать все грехи не нужно. - Я с ним один раз только разговаривала, на том чертовом празднике. И больше его не встречала. Ты меня второй месяц этим дядькой попрекаешь.

   - Ты серьезно не понимаешь, или прикидываешься?

   - Знаешь, - я запыхтела, пытаясь высвободить свою тонкую руку из смуглой лапищи. Даже в широкую грудь ладонью уперлась. Ноль эмоций. - Так вот, знаешь, не твое дело, чем я с Трофимом занимаюсь, ясно тебе? Я уже не маленькая девочка, а он - давно не маленький мальчик, так что перестань вмешиваться. Я буду встречаться с ним где хочу, как хочу и делать с ним буду - что хочу! А если ты еще раз напомнишь про Никиту, я сама тебе рожу расцарапаю, потому что ты меня с ним достал. И насчет шалавы, хороший мой. Я не делаю ничего такого, что бы ни делал ты. Ясно?

   Как он сдержался, чтобы не заорать и меня не пристукнуть, - не знаю. Но Марат смог неожиданно мягко повернуть меня к себе спиной, полностью обездвижить и сжать одной рукой две мои. В темноте, неподвижная, неспособная ничего сделать, я мысленно молила о любой помощи, проклиная свой язык.

   - Я запрещаю тебе с ним общаться. Теперь ты и близко к нему не подойдешь. Не заставляй меня идти на крайние меры.

   - Крайние - это какие?

   - Ты и сама прекрасно знаешь. Не заставляй меня повторять. Или ты живешь со мной на тех условиях, которые я ставлю, или выматываешься. И уйдешь ты в том же, в чем пришла сюда.

   Как мне хотелось его ударить. Кончики пальцев зачесались от нестерпимого желания. Но я не могла, дышала и то через раз, боясь его спровоцировать и вывести из себя. Даже о Ксюше напоминать было опасно - мои ребра под его хваткой опасно трещали. Вот ублюдок. Что меня теперь злило - он не давал мне делать то, что делает сам. Ведь он спит со своей принцесской, обласканный ею со всех сторон, удовольствие получает. Теперь у него все есть - новая квартира, красивая невеста, хорошая работа. И это только одна восьмая огромного айсберга. А стоит мне подпустить к себе кого-то, кто может дать мне...нужное. Или начать общаться с тем, кто не устраивает Марата - а он придирчиво выбирал круг моих знакомых - наступал конец света.

   - Почему ты мне указываешь? Ты сам...

   - Да, я сам, - я ахнула и поднялась на цыпочки, втягивая из последних сил живот, чтобы как можно меньше соприкасаться с Маратом. Он говорил очень нежно, тихо, прочувствованно так, и каждое слово беспрепятственно достигало сознания. - Я сам могу делать, что хочу. И хватит меня этим попрекать. Ты никто, чтобы так себя вести.