- Чего тебе, мелкая? - его голос напоминал рычание. Наверное, еще со сна. - Утро, блин.

   - Уйди, - голос девочки звучал громко и зло. - Ты Оксана?

   - Зачем она тебе?

   - Надо. Ты уйдешь или нет?!

   Даже Марат замер. Я отодвинула любимого в сторону и прошла к девочке. Она сидела как-то странно, вся натянувшаяся, словно пружина, и очень бледная. Почти напуганная.

   - Марат, выйди, пожалуйста, - негромко попросила я, видя, что девочка явно нервничает.

   Он губы поджал, недовольно свел брови на переносице, но послушно развернулся, хлопнув дверью. Я вопросительно уставилась на Сашу.

   - У меня...кровь.

   Я не поняла вначале, о чем она говорит, а потом удивленно и в то же время с облегчением вздохнула. Саша моего облегчения не разделяла. Она была не напугана, но что-то рядом, тем более, у нее действительно сильное кровотечение. У нее же анемия вроде. И Саша не знала, что с ним делать.

   - Давно?

   - Я не знаю.

   - Иди пока в ванную.

   Она беспрекословно подчинилась, захватив с собой простынь. Слишком бледная, взвинченная, такая Саша тоже необычна для меня.

   - Живот болит?

   - Да.

   - Сильно.

   Она замялась.

   - Нет.

   - А если честно?

   - Да.

   Около часа я потратила на нее, объясняя то, что мне самой объясняла мама пять лет или шесть лет назад. Немного странно. Я никогда не думала, что в 21 год буду вести такие беседы. Но вела. И объясняла то, что обычные девочки должны знать с детских лет.

   Сашка сама постирала и только потом легла, натянув по самые уши одеяло и отвернувшись к стене. Марат, которому так ничего и не объяснили, нервно гремел посудой на кухне. Как только я зашла, прикрыв дверь, он ко мне подлетел.

   - Ну чего у вас там?

   - Ничего. Ешь лучше.

   - Я что, не видел? Что случилось, ты можешь мне объяснить?

   - Это женские дела, любимый. А не твои, - со слегка лукавой улыбкой витиевато выразилась я.

   Марат напряженно переваривал ответ, а потом, додумавшись, ойкнул и закашлялся. У него было такое растерянное выражение лица, что я еле сдержалась, чтобы не рассмеяться.

   - Расслабься, Марат. Все нормально.

   На следующий день Саша поднялась с постели и вела себя как ни в чем не бывало. Только вечером, дождавшись, пока Марат выйдет, она подошла ко мне, неуверенно коснулась локтя и тихо сказала:

   - Спасибо.

   Это первый раз, когда она мня самостоятельно поблагодарила.


   Глава 15

   Саша

   Наступило лето. Душное, жаркое, раскаленное. В школу я не ходила, что сказывалось на мне не очень хорошо. Я заскучала.

   Марат закончил универ, как я поняла. По этому поводу они с Оксаной устроили какую-то пирушку со своими. С кем - понятия не имею, из обрывочных разговоров я поняла, что обмывка диплома состоится где-то загородом. Меня, ясное дело, не приглашали. Рожей не вышла.

   Эти двое уехали в конце июля, как раз на день рождения чечена. В душной Москве я осталась одна. Мне опять строго-настрого приказали не дебоширить и вести себя хорошо. Категория "вести себя хорошо" была предложена Оксаной, Марат же сказал, что если что - он меня прибьет. Я помахала им ручкой и наконец-то вздохнула полной грудью.

   Перед отъездом мне вручили связку ключей, и я могла выходить из дома. Как сказал Марат, "только по необходимости". Плевать я хотела. Они уехали, и я сутками напролет гуляла. Марат оставил мне денег на всякий случай, и я чувствовала себя свободной и независимой. Не такой, какой была когда-то на улице, сегодняшняя свобода ощущалась по-другому, но, тем не менее, она нравилась мне больше той. В ней, конечно, минусов дофига, но плюсов больше. Я никогда теперь не мерзла, всегда была хорошо одета, накормлена. И это только лежащие на поверхности плюсы.

   Теперь я могла ходить по городу. Не прячась где-то в подвалах и дворах, а как человек - по центральным улицам. Я брала с собой книгу или две, ключи и немного денег и каталась по городу. Ходила в парки. Мне нравилось устраиваться на траве, усаживаясь по-турецки, и рассматривать окружающих меня людей. Читать. Есть. В летних парках всегда были яркие краски, какие присущи только достатку и богатству. И хотя Марат сказал мне, что Москва посерела так же, как и люди, на ярко-зеленой поляне серости не было. Здесь встречались довольные молодые девушки и парни, изредка старушки. Каждая клеточка такого лета дышала умиротворенностью и уверенностью в завтрашнем дне. Обстоятельностью какой-то.

   Теперь это мой город. Я в нем живу. И хорошо живу. А если буду стараться и трудиться, то стану жить еще лучше. Как бы я не хваталась за новообретенную свободу, я зависела от Марата. Не то чтобы уж это так плохо. Сверхъестественного он ничего не требовал. Просто мне хотелось своей свободы. Чтобы я могла тратить свои деньги и жить в своей квартире.

   В шестнадцать лет я впервые начала мечтать. Раньше не мечтала. Все мечтания, которые я видела, приводили к одному. Реальность была настолько ужасна, а мечта настолько завлекательна, что многие уходили. За мечтой. И не важно, с помощью чего уходили - клей, игла или водка. Краски становились ярче, мир - лучше, будущее - оптимистичнее. Уж я то знаю не понаслышке. Только конечный путь один - смерть. Грязная и некрасивая. Это в кино она красивая, а не в жизни, когда вонючий, заляпанный полупереваренной пищей брат, захлебывающийся и рвавший кровью и внутренностями, просит тебя продаться и дать еще одну дозу мечты. Я видела изнанку мечты, беспочвенной и волшебной, которой обычно все восторгаются. И изнанка мне не понравилась.

   Что ж, даже спустя годы, я так и не полюбила фэнтези и не поняла эскапизма. Наверное, будь я менее "земной", обязательно пошла бы за братом, но теперь, вспоминая прошлое, мне казалось, что на улице я всегда жила в стороне. Как наблюдатель. Ничего не хотела. Только у тела была одна обязанность - выжить.

   Сейчас же у меня появились возможности. И мечты мои были вполне реальными. Не абстрактными, а прагматичными и практичными. Я хотела хорошей жизни, комфортной, уверенности в завтрашнем дне и состоятельности. Меня не заботила участь остальных, мне плевать, какими красками раскрашен город и люди. Мне не нужен идеальный мир, я хочу только собственный дом и свободу. Не дикую вседозволенность, а именно свободу.

   Марат с Оксаной вернулись в начале августа. Загорелые и довольные. Я тоже неожиданно загорела, правда, только руками, лицом и шеей. Юбки я не жаловала, предпочитая удобные и практичные джинсы. А Ксюша вообще, такая же смуглая как Марат стала.

   И мне снова неожиданно подфартило. Оксана опять уехала. На сей раз без Марата, что меня радовало. Все-таки пусть я могла гулять и бродить, где хочу, общалась я все равно только с ним по большей части.

   - А чего тебя не взяли? - бодро плюхаясь на табуретку, спросила я у Марата. Парень, отдать ему должное, огорченным не выглядел. Как я поняла, Оксана укатила куда-то с родителями, и хотя мне казалось, что Марат тоже с ними, его никто не пригласил и с собой не позвал. - Или ты отказался?

   - Ты так хочешь, чтобы я куда-нибудь свалил? - насмешливо поинтересовался Марат. - Ждешь не дождешься?

   - Я просто спросила. Вы же как бы...

   Я запнулась, подбирая правильное определение отношениям чечена и принцесски.

   - Ну? - он надо мной банально потешался. - Договаривай. Что мы "как бы"?

   - Ну, вы типа вместе. И вообще, она у нас живет. Почему ты с ними не поехал?

   - Потому что меня не звали.

   - Что, вообще? - вылупилась я. Мне казалось это странным. - Даже Ксюша?

   - Это семейная поездка, - невозмутимо пожал плечами Марат. - К тому же я работаю.

   - Правда? Где?

   - Где надо.

   - Крутое местечко, - язвительно присвистнула. - Марат?

   - Что еще?

   - А ты ее родителям не нравишься, что ли?

   Я попала точно в цель. Мужик поморщился, плечами повел и вроде бы равнодушно отмахнулся. Но меня одурачить невозможно. И сказать честно, меня этот факт удивил. Марат же как змеюка юркий. Везде пролезет, даже без мыла. И чтобы он кому-то не нравился...это сильно.

   - Да ладно?! - я не могла поверить. - Я думала, вы с Ксюшей там...все серьезно. Фата там, платье.

   - Почему нет? Все так и будет, - он потянулся за газетой.

   - А родители ее? Без них от свадьбы толку нет.

   От его пронзительного и холодного взгляда сделалось неприятно и неуютно. Мне ясно давали понять, что я перехожу границы. Но я же не дура. Я не верю в его нежность и неземную любовь. И вообще, этот тип ничего просто так не делает. При всей красоте и прочих достоинствах Оксаны, Марат слишком настойчиво ее добивается и слишком много сил прикладывает.

   - Что ты на меня смотришь? Я не слепая.

   - И иногда я об этом очень жалею.

   Выдавила издевательскую улыбку.

   - Садюга. А если серьезно. Зачем тебе это все? Кто у нее вообще папашка?

   Чечен даже за газету прятаться перестал, когда понял, что я не отстану. И я видела, что он разрывается между желанием далеко меня послать и тупо махнуть рукой. С другой стороны, угрозы я не представляла, так что при всем желании навредить не могла. А любопытство за почти три года волей-неволей разгорелось. И сказки Оксаны слушать надоело тоже.

   - Посол он, - неохотно произнес парень.

   - И все? - протянула я разочарованно. Все-таки из-за посла столько лет задницу рвать...как-то мелко. Особенно для чечена. Мне казалось, что там нечто большее. - Что так скудно?