Он умел развлекать. И смеяться. Что у Ромки даже с возрастом не поменялось - это смех. Густой, уверенный и всегда искренний. Поразительно заразительный, так что я почти всегда ему вторила и смеялась вместе с ним. Он рассказывал забавные истории из студенческой жизни и просто анекдоты. Он делился своими наблюдениями о других странах, по которым ездил лет с пятнадцати. Побывав практически по всей Европе, Роман был потрясным гидом, слушать которого - одно удовольствие. И польза. Безусловная польза, потому что его страсть к путешествиям передалась и мне. За его деньги, разумеется.

   - Где бы ты хотел побывать еще? - я была само внимание. - Ну, не считая тех стран, в которые уже съездил.

   - Уже съездил? - задумчиво повторил Роман и одним глотком допил вино. - Ты меня озадачила. Дай подумать...Наверное, в Индии.

   - В Индии? - чуть не уронила челюсть на стол.

   - Удивлена?

   - Ну да. Как-то круг твоих путешествий не указывает на Восток.

   - Справедливо. Нет, на самом деле, Аль. У них потрясающая культура.

   - У всех потрясающая культура.

   - Опять же, ты права, но это нечто другое. Греческие мифы, египетские, немецкий фольклор...это все ясно, понимаешь? Я их с детства знаю, и ты тоже, - я не стала его прерывать, лишь скромно кашлянула себе под нос и сделала мысленную пометку насчет египетских мифов. Если античную литературу и мифологию преподавали в университете, то со всем остальным была проблема. В детства мне такого учить не приходилось. - А та культура...Она непонятная и завораживающая.

   - Чем?

   - Мироощущением и логикой.

   - Прости, я не понимаю.

   Рома снисходительно улыбнулся, отставил бокал в сторону и отодвинул тарелку, настроившись на долгий разговор.

   - Например, в индийской мифологии есть богиня Кали.

   - Калий?

   - Кали, - я прикусила язык и выругалась про себя. - Кали.

   - Окей, и что она делает?

   - Она богиня разрушения, смерти и жизни.

   - Жизни?

   - Жизни.

   - Это как?

   - Очень просто, Аль. В их понимании разрушение и жизнь вещи не взаимоисключающие.

   - То есть у этих индусов разрушение - это жизнь?

   - Кали - благое разрушение.

   - Как может разрушение быть благим? Разрушение убивает то, что было сделано. Это не жизнь.

   - Разрушение Кали - благое, потому что оно начало новой жизни. Она без жалости и сожаления рушит старое, позволяя родиться новому. Я тоже, когда услышал об этом, долго недоумевал. Но если вдуматься, как все-таки сложно полностью разрушить что-то. В один момент взять - и разрушить. Под ноль. Все равно останется что-то такое, что будет тянуть.

   Оставшуюся часть вечера он восхищался этой мыслью - абсолютное разрушение, которое создает что-то новое. Он был очарован самой идеей жизни с чистого листа. Только вот я была почти уверена, что, может быть, и радуясь жизни с чистого листа, он не хотел бы испытать болезненное чувство хаоса и разрухи, которое эту новую жизнь сопровождает. Но про Индию я на всякий случай запомнила, решив в дальнейшем сделать Роману приятное.

   Все наши свидания были такими. Комплименты, умные разговоры, прогулки по ночной Москве за руку...Первый поцелуй случился аж на третьем свидании. Нежный, осторожный и весь такой трепетный, словно Рома боялся меня спугнуть. Мужчина меня мягко обнимал, держа руки строго на талии, и аккуратно, без нажима прижимал к себе. Это был приятный поцелуй, но я радовалась совсем не ему, а тому, что дело, наконец, сдвинулось с мертвой точки.

   Размеренность Герлингера никуда не делась. Осенью того же года, когда мы с ним платонически встречались около двух месяцев, довольствуясь лишь поцелуями и приличествующими в обществе объятиями, Алиса пригласила нас на шашлыки на ту же самую дачу. С ночевкой на три дня. Три дня, в течение которых мы с Ромой должны были жить в одном доме. Я почти прыгала от счастья, но не забывала готовиться.

   - Думаешь, у тебя выгорит? - снова влезла бабка со своими комментариями. - Более вероятно, что он все эти три дня будет тебя "грузить" очередными заумностями.

   - Типун вам на язык. Я не выдержу. Почему он не может просто поговорить о нормальных вещах?

   - Сама...

   - ...выбирала. Я помню.

   Я помнила. И не сдавалась. Собрала свои лучшие вещи, купила новое нижнее белье, вложив в него половину своих сбережений, и навела марафет. Чтобы он голову потерял и напрочь думать забыл о всяких Кали и Некали. Я постаралась выглядеть просто, как девочка-соседка, понятная, привычная и домашняя, но в то же время недоступная и только его. Самой идеальной, одним словом.

   Нам попадались общие знакомые, которые иногда двусмысленно шутили на наш счет и поглядывали на наши переплетенные руки. Я, как и положено, смущалась и отводила глаза, Ромка - гордился и старался перевести тему в другое русло. Мы хорошо влились в компанию, шутили и смеялись, а я тем временем, выжидала момент, когда можно было подойти к Алисе.

   - Алис, скажи, а наша комната где?

   - Ваша? Твоя на третьем этаже, Ромкина - справа от твоей. А что?

   - У нас разные?

   - Ну да.

   - Лис, - облизнув красные губы, я придвинулась к девушке и заговорщически зашептала: - а нельзя, чтобы мы в одной были?

   - Это Рома сказал так сделать.

   - Я знаю, поверь. Но он просто не хочет, чтобы о нас говорили...Сама знаешь.

   - Сделать так, чтобы его комната оказалась случайно занятой кем-то? - понятливо подмигнула девушка и кивнула. - Без проблем.

   - Но если что...

   - Я могила, - заверила она.

   Конечно, Рома оказался не в восторге. Он ничего не сказал, но на красивое лицо набежала тень и мужчина нахмурился. Все выходило не по плану. Ни свечей, ни шелковых простыней и романтического ужина не было, о чем он безумно сокрушался. Я обняла его и притянула к себе, услышав его опасения.

   - Мне это не нужно, Ром. И простыни, ни свечи. Мне ты нужен.

   - Аль, я до сих пор не верю, что ты настоящая, - прошептал он мне в губы и усмехнулся.

   - Почему?

   - Потому что ты... - он замялся, отвел глаза, мучительно подбирая слова. - Идеальная. Самая лучшая. Красивая, добрая, нежная...Я даже не могу думать о том, что в тот вечер мог просто не поехать к Алисе и не встретить тебя. Я очень тебя люблю, Аль.

   Я улыбнулась, словно довольная сытая кошка, и потянула его на постель, запечатывая рот поцелуем и оплетая его шею руками. В ту минуту я была больше довольна тем, что он наконец-то сдался и перестал строить из себя каменную статую, а не мужчину из плоти и крови. А как мужчина мой будущий муж оказался одарен очень и очень даже. Только вот, как и предсказывала вездесущая старушка, в постели мы так и не сошлись.

   Меня научил сексу другой человек. Возможно, что-то и заложено на уровне генов, но выдрессировал и привил определенные манеры и поведение другой. Он рассказал мне о культуре секса, о его культуре секса, такой, какой он ее видел и воспринимал. Он рассказал мне о правилах, суть которых была в одном - никаких правил и сдержанности. Он не был ханжой и всегда смеялся над такими людьми, которые за вечными и надуманными вещами забывали о простых и естественных удовольствиях, даже стеснялись их. И он учил меня тому же. Я не знала другого секса, привыкла быть раскрепощенной и свободной, честно и смело говорящей о своих желаниях и не имеющей никаких моральных рамок. Мораль - не для постели.

   И я считала это нормальным и вполне естественным - быть собой в сексе. Что может быть проще? Наверное, ничего. Но и это, особенно это, с Романом не получилось. Даже на простынях мне пришлось играть кого-то, сдерживаться и строить из себя ангела. Рома действительно был хорош, абсолютно неэгоистичен и бесконечно добр, но я всегда была с ним скована и мои мысли касались того, как бы случайно не сделать что-нибудь "не так". Хотя во время секса я всегда обо всем забывала.

   Да, хорошо играть получилось не сразу. Но и с этим я справилась, справедливо решив, что кое-какой секс с богатым и красивым будущим мужем куда лучше отсутствия и того, и другого. Я приручила немного пугливого, немного мечтательного и очень богатого мужчину, и знала, что моя конечная цель вот-вот появится на горизонте.

   Учеба в университете подходила к концу, имелась кое-какая работа, помогавшая продержаться до замужества, и муж был почти у меня в кармане. А из зеркала на меня смотрела совершенно другая женщина - та, какой я и хотела стать.


   Глава 58.

"Маяковский понимал любовь так:


Если ты меня любишь, значит, ты со мной,

за меня, всегда, везде и при всяких обстоятельствах".

Лиля Брик.


   Поездка к Алисе помогла нам стать ближе еще немного. Теперь дотошные правильные свидания уступили место обычным повседневным встречам. Рома был занятым мужчиной, с головой погруженным в работу, поэтому на меня у него времени оставалось мало. Но оставалось. Изредка мы ходили в гости, также изредка спали вместе у него в квартире, но официального приглашения пожить вместе я еще не дождалась.

   - Откуда это? - Ромка подушечками пальцев провел вдоль позвоночника и подул на прохладную кожу.

   Я поежилась.

   - Да так...ошибка молодости.

   - Тогда уж две ошибки, - весело хмыкнул он и обвел контуры верхней татушки. - Я не думал, что у тебя есть татуировки.

   - Как видишь, есть.

   - И что они символизируют? Змея, волк...