— Сдержи свое обещание, — продолжил он, — или мы точно друг друга потеряем. Я не понимаю, почему ты не можешь сложить два и два, Энни.

Он был прав. Единственный способ победить — это, если мой ультиматум сработает — он останется в безопасности, легально и физически, и мы останемся вместе. Но победы мне не видать. Так как наши взгляды расходились в этом, и он уже перечеркнул эту возможность.

— Кажется, я проиграла, — сказала я тихо, и села на кофейный столик, обхватив локти.

Эрик вздохнул и опустился на колени. Он наклонился ближе, и мне показалось, что он, возможно, положит свой лоб мне на бедра, но вместо этого он расшнуровал мои кроссовки. Они были завязаны на два узла, но он развязал их своими большими пальцами, медленно и терпеливо, затем снял один за другим. Он держал мою ногу в своих руках, нежно сжал ее, и снова вздохнул.

— Перестань думать, что ты борешься со мной, — сказал он. — Или борешься с моей сестрой. Я поеду, это ясно как божий день. Останься со мной, и у меня будет смысл вернуться к любимой.

— И причина строить из себя героя в следующий раз? — потому что мы оба знали, что всегда будет этот следующий раз, пока он не решит измениться.

Он поднял свой подбородок и наши взгляды встретились.

— Я не знаю.

Я сделала глубокий, дрожащий вдох, а затем зажмурила глаза, и выдохнула.

— Хорошо, — сказала я ему.

— Ты бросаешь меня?

Мои глаза распахнулись, и я увидела боль на его красивом лице.

— Нет. Я хотела сказать. Хорошо я поеду с тобой. В пятницу.

Его брови расслабились.

— Значит, ты будешь рядом со мной. — Казалось, что он не до конца поверил в это.

Я кивнула.

— Думаю да, если ты останешься со своей сестрой. Да. То есть, ты прав, — если ты уедешь, а я брошу тебя, то я точно потеряю тебя. Если я поеду с тобой, возможно, все будет в порядке. Как бы сильно меня не пугало это «возможно» Как бы сильно я не переживала, что это повторится снова. Но ты победил, Эрик.

— Я не пытаюсь победить, — сказал он тихо.

— Я верю в это. Но мне очень сильно кажется, что я проиграла. И я очень сильно боюсь потерять тебя.

На его лице отобразилась грусть.

— Мне кажется, это никогда не кончится, — сказала я, подыскивая слова. — И я все время буду бояться потерять тебя из-за всего этого.

Останусь ли я с этим мужчиной на время очередного тюремного заключения? Я задалась вопросом. Десять или двадцать лет ему дадут, если он повторит содеянное. Тогда мне на самом деле придется выбирать. Ждать мужчину, которого я люблю и снова забыть о сексе, о карьерном росте, о материнстве…

— Я поговорю с сестрой, когда мы будем там, — сказал он медленно.

Я подняла взгляд.

— О чем?

— О том, что все, что ей от меня нужно, что она требует от меня…, как это сказывается на наших отношениях.

Я мягко фыркнула.

— Ага, послушает она тебя, ведь она меня так любит.

— Это не произойдет в одночасье. Я должен поддержать ее, в этот раз. Но я обещаю, что попытаюсь все уладить, цивилизованно.

— Правда? — у меня на сердце стало легче, и появилась надежда. Я ожидала от него другой позиции, но это уже намного больше, чем то, что он готов был выполнить раннее. По крайней мере, сейчас я чувствовала, что меня услышали и начали понимать.

Он кивнул.

— Обещаю.

— Ладно…, хорошо. Так мне намного легче… остаться с тобой. — Как меня пугали эти слова. Словно в самый последний момент ты осознаешь, как ты близок к тому, чтобы сорваться с обрыва.

Он положил голову мне на колени, и пока я гладила его по волосам, он пробормотал:

— Ох, Энни.

— Облажаешься и попадешь за решетку — мои письма с приятными мелочами будут короткими очень долгое время, — предупредила я, высказав только самую малость того, что меня ужасало.

Его сильные руки обвили мои икры, крепко сжав их, а его дыхание согревало мои бедра сквозь джинсы.

Я попыталась направить разговор в более беззаботное русло.

— По крайней мере, я так смогу, присматривать за тобой.

Он поднял подбородок.

— У меня уже есть надзиратель. Или ты имеешь в виду других женщин?

Я снова стала серьезной, а его глубокая искренность удивила даже меня.

— Не могу представить, что ты когда-нибудь сделаешь такое. Будешь с кем-то другим у меня за спиной.

Он удерживал мой взгляд.

— Я тоже не могу.

После долгого молчания, нарушаемого разнообразными звуками субботнего вечера в Даррене, я положила руки на плечи Эрика, похлопав.

— Вставай. Я приготовлю нам ужин.

Он встал и, протянув руку, помог мне подняться на ноги. Я чувствовала себя лет на двести старше, поражение давило на меня тяжким грузом. По крайней мере, мы немного разъяснили ситуацию, и нашли компромисс.

Я приготовила ужин, и мы устроились на диване, пощелкали по каналам, а затем вполглаза смотрели документальный фильм об огненных муравьях.

Когда он поставил наши тарелки на кофейный столик, Эрик повернулся и взял мою руку в свою.

— Прости.

— За что?

— За все это. За то, что ты чувствуешь себя проигравшей.

Я пожала плечами.

— Все же мы будем вместе. А это не самый худший утешающий приз. В глубине души, со мной все в порядке. Я просто устала. И немного… повержена. — Но, если он сказал правду, и поговорит с ней, о том, чтобы разорвать эту варварскую связь между ними…, возможно, тогда я смогу выиграть войну. Просто не этот ужасный бой.

— Мы будем вместе, — сказал он, но я сомневалась, что он сможет на самом деле держать свое обещание. — Я не стану глупить, если что-нибудь произойдет, хоть это и маловероятно.

— Так не глупи, и, черт возьми, не вмешивайся в разборки своей сестры. — Я замолчала, отдернув себя. Куда меня несет, я сравниваю жестокое избиение, или, возможно, изнасилование с разборками? — Нет. Прости. Это… это было слишком бесцеремонно.

Он ухмыльнулся.

— Бесцеремонно?

— Это было не круто. В любом случае…

— Да уж, — согласился он, казалось, мой проступок совсем не оскорбил его. Он оглядел комнату, не останавливая взгляд ни на чем особенном.

— Не окажешь своей побежденной подружке услугу?

— Какую?

— Не разомнешь мне спину? — возможно, эти большие мужские руки смогут выжать из меня немного тревоги.

— Конечно. Только сначала уберу посуду. Ты прими пока ванну или устройся на кровати, а я приду к тебе.

— Ладно.

Я последовала его совету и приняла ванну, почувствовав себя намного лучше, когда вытерлась. Сегодня на мне было абсолютно, запоздалое рождественское нижнее белье, и больше меня ничего не волновало, когда я одевала его заново, прежде чем покинуть ванную с бутылочкой лосьона в руке.

Пока меня не было, Эрик подготовил комнату.

Она была похожа на комнату из его фантазий, о которых он писал мне. Он нашел три свечи и зажег их на комоде, пламя отражалось от зеркала, их ароматы лаванды, шалфея и вакса витали в воздухе. Все остальное освещение было выключено, занавески закрыты. Он принес мое кухонное радио и из него доносились тихие звуки классической музыки. Мой массажист сидел на кровати, прислонившись спиной к стене, в джинсах и майке, сцепив руки на коленях.

— Вау, — промурлыкал он. — Это он? Мой подарок?

Я опустила взгляд на атласный сад, скрывающий мои интимные места. При свечах цвета отливались пурпурным, оливковым и золотым.

— Ага. Ничего себе! Это неожиданно. — Я забралась на простыни и улеглась лицом вниз, кинув бутылочку в сторону Эрика. Успокаивающий голос диджея сообщил, что дальше последует Брамс.

Эрик усмехнулся.

— Прости. Ничего лучше я не нашел.

— Все отлично.

Я застонала, когда его скользкие от лосьона ладони спустились по моей почти голой спине. Мир потускнел, сократившись до неуклонного давления этих рук на меня. Руки моего мужчины. Руки способные на нежные прикосновения и ужасную жестокость, способные упиваться моим телом, и заботится о прихотливом растении, способные на угрозу и поддержку, и на создание самых прекрасных слов, которые я когда-либо читала.

Где-то, через пятнадцать минут он переместился сбоку от меня, и нежно произнес:

— Перевернись.

Я перевернулась, мое тело было как желе. Его прикосновения изменились, став более нежными, кончики пальцев проводили легкие дорожки вдоль моих рук, вдоль ключицы. Ладонь едва касалась моей груди, спускаясь к животу. Я задрожала под ними, соски напряглись, дыхание вздымало мою грудь. Он обхватил мои бедра, и я увидела, как надо мной его почтение превратилось в нечто иное. В нечто голодное.

Длительное время его глаза разглядывали подарок, а затем его тело опустилось рядом с моим телом, прижавшись руками к моим ребрам. Наклонившись ближе, он издал звук похожий на рык у моего горла.

— Спасибо, — промурлыкала я, проводя пальцами сквозь его густые волосы. — Это было восхитительно.

Он немного привстал, удерживаясь на выпрямленных руках, пристально глядя на меня.

— В прошлые выходные я повел себя, как эгоист.

— Возможно, но я попросила тебя об этом. Но только что отплатил мне сполна за это.

— Но не доставлял тебе оргазма с того момента, как ты уехала на Рождество.

Я не смогла сдержать усмешку.

— О да, еще как.

Он приподнял брови.

— Должно быть, я проспал это. Как я это сделал?

Я не ответила на это.

— Ты присутствовал в каждой фантазии, которые приходили в мою голову с тех пор. Твои смс и письмо, и то, что ты сделал со мной в прошлую субботу.

— Это не то же самое, если делать это руками. Или языком. Или…— Он схватил мою руку грубее, чем обычно, и крепко прижал ее к своему члену. Румянец затопил меня с головы до пят, и я сглотнула.

— Тогда загладь свою вину.

— Как?

— Придумай.

Он решительно сел. Готов к бою. Сквозь его майку просматривались великолепные контуры его груди, и его твердый живот раздувался от участившегося дыхания. Я почувствовала согревающий прилив гордости за то, что я спровоцировала его вновь обретенную способность управлять нашим сексом. Боготворить меня, не прибегая к осторожности или почтению.