Волчье Сердце вгляделся в темное пятно на теле Ястреба. Он тщательно обследовал кожу под засохшей кровью — не только раны, даже царапины не было.

— Нет уверенности, — отвечал шаман. Черный Ястреб глубоко вздохнул.

— Женщина-Призрак была там, в Пещере, — произнес он, склонившись к шаману. — Что ей надо от меня? Почему она словно зовет меня взглядом?

Волчье Сердце покачал головой:

— Сейчас я не отвечу и на этот вопрос. Мне надо обдумать то, что явилось тебе в Священной Пещере. Мы поговорим об этом, когда ты вернешься.

Черный Ястреб кивнул, вскочил на ноги и покинул вигвам шамана.

— Ждать, всегда ждать, — думал он, спускаясь к реке и смывая кровь. Сколько же ему придется ждать, чтобы открыть тайну Женщины-Призрака?

Когда он вошел в вигвам, мать ждала его. Она приготовила еду, и воздух благоухал запахами жареного мяса бизона, тростниковым супом и крепким чаем. Она не стала расспрашивать его, но он чувствовал, как ей хочется узнать о случившемся в пещере.

Ястреб улыбнулся ей, слизывая жир с пальцев.

— Я в порядке, ина, — заверил он. — Давай поговорим завтра, а сейчас я пойду спать.

Винона кивнула. Материнское чутье победило женское любопытство. Она видела, как проголодался и устал ее сын.

Что же было в Священной Пещере? Видел ли он Женщину-Призрака? Что сулит будущее племени?

Глава 6

Пронзительный крик, в котором слышались ужас и боль, неожиданно прервал сон Черного Ястреба. Быстро вскочив на ноги, он схватил лук, колчан со стрелами и выбежал из вигвама. В одно мгновение окинул взглядом хаос, царивший вокруг. Поднимавшееся светило отбрасывало зловещую багряную тень на селение, так что все выглядело ненастоящим, словно во сне. Ненавистные всадники — солдаты в голубых мундирах врезались в толпу, расстреливая все живое. Люди, кони, псы — все становилось жертвами и добычей грабителей — Длинных Ножей. Воздух пропах порохом и кровью.

Гнев переполнял Ястреба. Он схватил поводья Вохитика. Ведь сейчас Красное Облако и Совет Старейшин племени находились в Вашингтоне, ведя переговоры о мире. Как это похоже на бледнолицых: протягивать одну руку, обещая мир, а другою убивать детей и женщин?

Поворачиваясь в седле, Черный Ястреб окидывал взглядом всю панораму битвы, отыскивая мать, но не мог найти ее в такой толчее. Вохитика становился на дыбы, видя кавалерийских лошадей, мчавшихся навстречу. С диким криком Черный Ястреб выпустил стрелу, ощутив настоящее торжество, когда она вонзилась в грудь врага.

Черный Ястреб очутился в гуще схватки, гнев переполнил его, когда он увидел малыша, затоптанного железными копытами лошадей. Узнал он и лучшего друга, Красную Стрелу, глубоко вонзившего томагавк в горло одного из бледнолицых. Увидал и еще одного ребенка, проткнутого штыком волосатого траппера [4].

Бешеный крик возмущения вырвался из горла Черного Ястреба, он поверг врага на землю. Краем глаза он видел одного из солдат. Тот боролся со скво Красной Стрелы.

Пришпорив Вохитика, Черный Ястреб сбил с ног бледнолицего. Он поймал благодарный взгляд жены Красной Стрелы и сразу же потерял ее из виду. Женщина схватила маленького сына и скрылась в убежище.

Черный Ястреб всматривался в толпу, все еще надеясь отыскать мать. Ноздри впитывали запах пыли и пота, страха и крови. Справа пылал вигвам. Глаза слезились от дыма и чада, его преследовал запах горелых шкур. В ушах звенело от шума битвы: лошади метались в панике, дети плакали, женщины пронзительно голосили — всюду стоны и смерть. И надо всем этим — ужас, воющий плач всей Лакоты.

Ястреб убил еще двух бледнолицых, прежде чем повернуть назад. Пронесясь через лагерь и повернув направо, он увидел Волчье Сердце, который шел к лесам, на восток от лагеря. Ястреб подъехал к шаману. Нагнувшись и обхватив старика, он поднял его на коня, усадив сзади. Ястреб намеревался отвезти старца в лесное укрытие, а потом вернуться в лагерь, чтобы отыскать Винону.

Но не успел Черный Ястреб высадить шамана, как, откуда ни возьмись, налетело трое солдат, преследуя их с дикими воплями.

— Держись! — воскликнул Волчье Сердце, — едем в Пещеру. Там мы будем в безопасности.

Юношу раздирали сомнения. Племя сражалось за свою жизнь, он жаждал быть с ними, но не мог сейчас рисковать жизнью шамана.

Черный Ястреб заставил коня бежать скорее. Он слышал звуки погони. Выстрелы были все ближе и ближе. Он почувствовал, как дернулось тело Волчьего Сердца, услышал звук выстрела. Ястреб вонзил пятки в бока коня, горячо уповая на то, что удастся уйти от погони.

Теперь они достигли холмов, взбираясь все круче и круче, отрываясь все дальше от выстрелов и криков преследователей и, наконец, увидели Священную Пещеру, раскрывшую им навстречу свою пасть, черную как ночь.

Опустив поводья, Черный Ястреб слез с коня. Не обращая внимания на протесты Волчьего Сердца, он взял его на руки, как малого ребенка, и поспешил в Пещеру.

— Оружие, — напомнил Волчье Сердце, когда они достигли входа, — ты не должен брать, его туда.

Воин колебался лишь мгновение, затем бросил лук и колчан на землю и направился в глубь Пещеры.

Там он опустил старика на землю. Тот тяжело дышал, и Ястребу пришлось поддерживать его.

Он напрягся, услышав голоса, и увидел у входа одного из бледнолицых солдат.

— Оставайся на месте, — спокойно предупредил Волчье Сердце.

— Мне надо было захватить оружие с собой, — вскинулся Черный Ястреб, — они настигнут нас здесь.

— Нет, — убежденно отвечал Волчье Сердце, — надо только смотреть и ждать.

«Голубой мундир» помедлил минуту, помаячив у входа на фоне гаснувших сумерек, и, обнажив штык, переступил порог и вошел в мрачную темноту.

Ястреб затаил дыхание. Он был так близок к смерти. Темнота окружала их. Схватка была неминуема, но, как ни странно, она не состоялась. Еще три шага — и солдат был в Пещере. Черный Ястреб впился взглядом в бледнолицего, едва различимого во мгле. Тишина царила недолго, потом со сдавленным стоном бледнолицый упал, как подкошенный.

Голоса у входа заставили юношу насторожиться. Он заметил двух других бледнолицых, заглядывавших внутрь и, очевидно, зовущих товарища.

Черный Ястреб нахмурился. Он жалел, что язык бледнолицых незнаком ему. Но и без слов было ясно, что васичи спорят — стоит ли входить в Пещеру. Было очевидно, что они встревожены исчезновением товарища. Посовещавшись немного, бледнолицые удалились.

— А теперь? — спросил он, обернувшись к Волчьему Сердцу, хотя и не видел старца в окутавшей их густой мгле.

— Подождем, пока они не уйдут.

—Я должен вернуться, — настаивал Черный Ястреб, не находя себе места, — быть может, я нужен людям.

— Нет, «голубые мундиры» убьют тебя прежде, чем ты доберешься до оружия. Ты принесешь больше пользы, будучи живым, нежели мертвым.

— Мне не следовало нарушать молчания в Пещере, когда мне явилось видение, — с горечью произнес Черный Ястреб, — если бы не я, мы знали бы об опасности заранее.

— Не обвиняй себя. Ты вошел в Пещеру. Для этого нужно огромное мужество. Ты совершил это.

Воин покачал головой. Люди гибли из-за его оплошности. Возможно, его мать убита «голубыми мундирами», пока он скрывается в Пещере, словно трусливый заяц.

—Я должен вернуться, — сказал он, обратив взор к выходу, — я вернусь, когда битва закончится.

— Постой.

Боль, прозвучавшая в голосе старца, заставила его остановиться и обернуться к шаману.

— Что?

— Тебе не следует винить себя в том, что произошло, — прошептал Волчье Сердце внезапно ослабевшим голосом, — еще не успеет сесть солнце, а людям уже будет нужен новый шаман. Помни все, чему я научил тебя.

— Танкасила! — Черный Ястреб со сдавленным стоном обнял Волчье Сердце. Он отказывался верить в очевидное, уже чувствуя теплую кровь, струящуюся по спине старого индейца.?

— Ты ничем не можешь мне помочь, Кетэн. Может быть, Вэкэн Танка направит тебя, пока мы не встретимся в лучшем мире.

—Пусть бог поможет и тебе.

Черный Ястреб проглотил ком в горле. Слезы душили его. Он опустил Волчье Сердце на гладкое песчаное дно Пещеры.

Шаман положил руку на ладонь Ястреба.

— С твоей матерью все в порядке, — сказал он. Его голос был слаб и едва слышен даже в безмолвии Священной Пещеры. — Кетэн, Женщина-Призрак явилась мне в сновидении, как раз перед вторжением солдат. Слушай ее. Придет время, и она укажет тебе путь.

Черный Ястреб прошептал имя шамана. Чувствуя, как силы уходят из рук старца, он видел, что глаза его потухли.

Вдруг Ястреб ощутил тепло, словно летний ветерок коснулся щеки. Он вздрогнул, спрашивая себя о том, что это такое — плод его воображения или душа Волчьего Сердца, вступившая на Вэнэги Тэсэка, Тропу Духов, |ведущую к Вэнэги Юати, Долине Душ?.. Долго сидел Черный Ястреб у тела старца. Волчье Сердце был частью его жизни. Сколько помнил себя Черный Ястреб, старик учил его, отвечал на все вопросы, сделал воином. А сейчас его нет больше — старика, достойного того, чтобы умереть здесь, в самом центре Священной Пещеры.

Справившись со слезами горя и отчаяния, он убрал волосы с лица покойного, скрестил застывшие руки на узкой груди старца, бережно закрыл глаза мертвого шамана.

Гортанными звуками, вложив в голос всю свою душу, он начал погребальную песнь в честь Волчьего Сердца, прося Великого Духа принять старого шамана и направить его стопы в мир Великой Тайны — Смерти.

Долго он сидел так, и ненависть к бледнолицым чужеземцам вскипала в нем, зажигая кровь жаждой мести.

Вскочив на ноги, Черный Ястреб бросился к выходу, решив вернуться в лагерь, но, услышав голоса, замер. Бледнолицые вернулись и ждали у входа, а он был безоружен. Он даже увидел свой лук, лежавший там, где его бросили, видел и Вохитика, мирно щиплющего траву, но не видел «голубых мундиров».

Вернувшись в Пещеру, Черный Ястреб прислонился к стене.