Королевой выбрали Питангу. Далила говорила себе, что она ни чуточки не обижена. Действительно, она не была ни завистливой, ни злой. Конечно, в душе ей хотелось побывать королевой моря, но она умела соизмерять свои желания с возможностями. Гораздо больше ее беспокоило другое: Кассиану — принц и должен танцевать с королевой. Ревность оказалась сильнее мечты о королевской короне.

Давно уже Далила замечала, что Питанга неравнодушна к ее жениху. Кассиану уверял ее, что они с Питангой просто хорошие друзья. Но Далиле очень не нравилась эта дружба. Она со своим женихом только и делала, что ссорилась и выясняла отношения. Зато Питанга с Кассиану всегда ворковали как голубки, словно были созданы друг для друга.

Но Далила сумела подавить в себе ревнивое чувство. Она же современная девушка! Нельзя позволять мелким обывательским предрассудкам управлять собой. Она могла бы запретить Кассиану танцевать с королевой. Но Далила не сделала этого. Наоборот. Гордясь собственным великодушием, Далила сама предложила Питанге танцевать с ее женихом на балу. Это была веселая шутка: она отдала королеве своего Кассиану как бы напрокат, всего на один танец. При этом погрозила Питанге пальцем. Та покраснела и опустила глаза.

И вот это мгновение наступило. Под крики и рукоплескания толпы на постаменте появилась Питанга в королевской короне, с алой широкой лентой через плечо. Мануэла не поскупилась на туалет для дочери. Девушка была очень хороша — стройная, нежная, со светлыми волосами и глазами, она мало напоминала жгучих тропических красавиц, к которым привыкли в этих местах. Сотни восторженных глаз устремились на Питангу. И Далила вместе со всеми хлопала в ладоши и приветствовала новую королеву.

Питанга взяла принца за руку и пригласила на танец. И тут вдруг Далила заметила, как смотрел на нее Кассиану — с восторгом, восхищением и обожанием. Он не имел права так смотреть ни на одну девушку, кроме своей невесты. Этот взгляд поразил Далилу в самое сердце. Пока королева с принцем кружились в танце, она стояла, окаменев от обиды и злости.

Когда танец закончился, молодежь, окружив королеву и принца, радостно скандировала:

— Поцелуй, поцелуй, поцелуй!

Этот поцелуй был неотъемлемой частью обряда появления королевы и принца, в нем не было ничего необычного. Далила, отдавая жениха «напрокат», как бы давала согласие и на этот невинный поцелуй. Но вдруг Питанга с готовностью запрокинула голову и потянулась к Кассиану. Их губы встретились в настоящем, долгом и страстном поцелуе.

И тут Далила потеряла голову и бросилась к ним:

— Оставь его! Не прикасайся к нему, бессовестная! — крикнула она, отталкивая Питангу. — Я думала, ты моя подруга, доверяла тебе, а ты…

— Прости меня, Далила, я не хотела! — только и могла прошептать испуганная Питанга.

Кассиану сдерживал разъяренную Далилу. Самюэль утешал плачущую Питангу. Народ вокруг бушевал. Кто-то был доволен происшествием. А кому-то, наоборот, не понравилось, что ревнивица испортила такую красивую сказку. В жизни и без того мало радостного. Скандалов, ссор и ненависти им хватает и дома, в повседневности. Большинство пришедших повеселиться и потанцевать на одобряли Далилу. А Франшику метался между соперницами и уговаривал:

— Давайте мириться! Мир и любовь. Спокойно, господа! Праздник продолжается.

Но ему не удалось погасить ссору. Наоборот, пожар все разгорался. Далила взяла под руку Кассиану и как свою собственность хотела увести с праздника, подальше от соблазнов. Но принц вдруг воспротивился.

— Никуда я не пойду! Что я, марионетка, чтобы послушно исполнять твою волю? — заявил он твердо. — Ты попросишь прощения у Питанги за эту безобразную сцену. Она ни в чем не виновата. Все кричали — «Поцелуй, поцелуй!» — ну мы и поцеловались.

Тут Далила окончательно вышла из берегов: он еще осмеливается защищать эту бесстыжую и заставляет просить у нее прощения.

— Вот что, оставайся с ней, целуйся, обнимайся. Можешь жениться на ней, а на меня не смей больше даже смотреть! — в сердцах выговорила она жениху и убежала.

В это время Франшику бодро выкрикивал:

— Все в порядке, праздник продолжается! Дамы и кавалеры танцуют. Музыка!

Снова загремела музыка, и молодежь радостно устремилась на танцплощадку. Бал разгорался, и неприятное происшествие стало понемногу забываться. Только королева исчезла и больше не появлялась в парке. Питанга горько рыдала у себя в комнате. Не только от обиды, что Далила унизила ее на глазах у всех в такой день. Питанга давно и безнадежно любила Кассиану и не знала, как ей справиться со своим чувством.

И Далиле было невыносимо тяжело. Они и раньше ссорились с Кассиану. Ко сегодняшняя ссора не похожа на прошлые, она должна непоправимо изменить их отношения. Далила торжественно поклялась самой себе и матери, что ни за что не простит Кассиану эту измену, как бы он ни упрашивал и ни убеждал ее.

* * *

Рамиру вернулся в дом Веласкесов только поздно вечером. Его с нетерпением ждали. Внизу, в гостиной, молча сидели Гаспар, Эстела и Аманда. Они не поехали на открытие аквапарка, потому что Летисии снова стало хуже. Она тосковала, поглядывала на часы и жаловалась на нездоровье. Но Гаспар понимал, что причиной ее дурного настроения была не болезнь, а Рамиру. Единственное, что нужно было сейчас Летисии, — это его присутствие. Они планировали, заехав на открытие парка, отправиться на фазенду и отдохнуть на природе всей семьей. А вместо этого Рамиру весь день провел в деревне, со своими детьми и бывшей женой.

— Наконец-то явился наш рыбак! — ехидно заметила Аманда.

Она уже не скрывала своей неприязни к странному избраннику матери. Донна Летисия вовсе не выглядела счастливой, наконец-то заполучив своего Рамиру. А он, вместо того чтобы быть с ней, скитается неизвестно где, занимается своими делами. Теперь Аманда была уверена — у матери с ним ничего не получится, слишком разные они люди. И как могла мама совершить такую мену, когда у нее была возможность устроить свою жизнь с умным, интеллигентным мужчиной ее круга!

Несмотря на ворчание Аманды, Гаспар с Эстелой встретили Рамиру, как всегда, очень приветливо, расспросили о делах, о празднике. Правда, Гаспар, грустно вздохнув, сообщил ему, что Летисии очень плохо и она давно его ждет. И Рамиру понял этот мягкий упрек. Он поспешил подняться в спальню. Летисия неподвижно лежала на постели, устремив глаза в потолок. Эта поза красноречивей слов выражала ее боль, отчаяние, ожидание.

Рамиру взял ее за руку, погладил по голове, как ребенка. Летисия тут же с готовностью отозвалась на ласку, она никогда не умела мстительно молчать и дуться.

— Где ты был так долго, дорогой? Я так соскучилась! — обиженно спросила она.

Рамиру охотно описал ей свой богатый событиями день. Они договорились с Самюэлем и выгодно продали фирме свой улов. Потом он отвез Серену с девочками и их побрякушками на ярмарку. Торговля у них пошла отлично.

— Значит, ты виделся с ней, Рамиру? Ты был с ней все это время? — губы у Летисии предательски дрогнули, в глазах заблестели слезы.

Так вот что мучило ее весь день, подумал Рамиру. Вовсе не то, что он оставил ее одну, занимаясь делами, а то, что он встречался с женой. Но он сумел подавить в себе даже легкое недовольство и спокойно убеждал Летисию:

— Что же, мне теперь из дому нельзя выйти? Сидеть с тобой взаперти, жить твоими заботами? Мне нужно работать, дорогая, зарабатывать деньги. Да, в парке было весело. Серена пела, продавала в киоске ожерелья. И никто, похоже, не убивается из-за моего отсутствия…

Тут Рамиру улыбнулся ей, и, хотя улыбка была чуть грустной, Летисия совсем успокоилась и тоже улыбнулась ему сквозь слезы.

— Прости меня, Рамиру! Я больше никогда не буду действовать тебе на нервы, клянусь. Я хочу только одного — чтобы ты был счастлив.

К ночи они совсем помирились. Рамиру по привычке сбросил одеяло с кровати и улегся спать на полу. Он не мог уснуть на этих барских пуховиках и простынях с кружевами. Но Летисия на этот раз захватила покрывало и последовала за ним. Они долго смеялись, представляя себя как первобытных людей, где-то на голой земле, под ясным небом, а не в стенах душной спальни. В эту ночь Летисия снова была безоблачно счастлива. Они любили друг друга, и Рамиру принадлежал только ей одной, позабыв о своей деревне, артели и семье. Если бы так было и днем!

Глава 22

Утром Рамиру так торопился в офис, что даже не успел позавтракать с Летисией.

— Мне очень жаль, дорогая, но у меня нет времени, — оправдывался он. — Меня ждет Гаспар. Мы договорились с ним, что я сам приму улов у Самюэля.

— Ты заговорил совсем как министр, Рамиру, — посмеивалась над ним Летисия. — Скоро ты будешь уезжать рано утром, возвращаться поздно вечером, и у тебя совсем не останется времени для меня.

Она, как заботливая жена, помогла ему одеться, напоследок окинула с ног до головы придирчивым взглядом и рекомендовала не заглядываться на молоденьких секретарш Гаспара. Она была бы рада каждое утро провожать его в офис, чтобы он поскорее привыкал к «Наве», к фирме и забывал свою деревню, артель и Серену.

Самюэль с Рамиру благополучно отгрузили рыбу в холодильник. Им осталось только подписать договор у Гаспара и получить деньги. Сеньор Веласкес уже ждал их в кабинете и попросил секретаршу подать им кофе и кое-чего покрепче, чтобы ознаменовать удачную сделку. Но перед этой встречей Самюэлю хотелось повидать сына. Дави почему-то давно не навещал их с матерью. Самюэль не предполагал, какие дурные новости обрушатся на него.

Секретарша, очень смутившись, сообщила ему, что Дави больше не работает в фирме, но подробности его увольнения сообщить отказалась. Гаспар сам захотел поговорить с ним об этом: