Как только Самюэль ушел, Бом Кливер сказал совершенно нормальным голосом:

— Зря ты так, дочка. Самюэль не виноват в том, что с нами произошло, и ты это знаешь.

— Зато ты ничего толком не знаешь, старик, — загадочно возразила Мануэла.

* * *

Когда Летисия Веласкес сообщила Бонфиню, что она намерена скупить рыбу у Рамиру Соареса, тот изумленно поднял брови. Какой рыбы? Ведь, насколько ему известно, рыбаки еще не вышли в море и рыба преспокойно плавает в воде.

— Да, — спокойно подтвердила Летисия, — и тем не менее я хочу заключить с ним контракт.

— О каком количестве рыбы идет речь? — задал вопрос Бонфинь.

И этого Летисия не знала.

— Очень часто рыбаки привозят больше рыбы, чем мы в состоянии купить, — напомнил ей Бонфинь.

— Да, но в таком случае можно заполнить хранилище, а часть сразу продать, — нашлась Летисия.

Бонфинь подумал, что процветанию фирмы пришел конец.

— Мы не можем взять на себя такую ответственность, — проговорил он.

— Простите меня, но я хочу довести это дело до конца, — возразила Летисия. — Я сама переговорю с Рамиру Соаресом обо всех подробностях сделки. Я сейчас же попрошу Дави связаться с ним и пригласить Рамиру ко мне…

Бонфинь понял, что ему не удастся отговорить Летисию от этого глупого проекта, и сделал жест, что он, Бонфинь, умывает руки…

Снаряженный Летисией Дави немедленно отправился в поселок.

Рамиру, узнав о том, что Летисия желает еще раз переговорить с ним о будущем улове, смутился, и Самюэль, увидев смущение на его лице, предложил свою помощь: он сам отправится на верфь и поговорит с Летисией Веласкес. Ведь ясно, что со стороны Летисии это просто уловка — она хочет снова и снова видеть Рамиру. Ему, Самюэлю, все это не нравится. Ему кажется, что следует поискать другого покупателя на рыбу.

Рамиру согласился только с первой частью речи Самюэля. Да, пусть Самюэль поедет в город и встретится с Летисией, но отказываться от сделки с ней не стоит. Сделка выгодная, и они не должны отказываться от нее из-за каких-то личных мотивов. Самюэль скрепя сердце был вынужден с ним согласиться и хотел было уже отправиться в город, но тут вмешалась Серена.

Она считала, что, раз Рамиру начал это дело, он должен и довести его до конца. Пускай сам отправляется в город, она ничего не имеет против. В конце концов, речь идет о рыбе, только о рыбе, и не надо ничего преувеличивать. Сеньора Летисия намерена поговорить с ее мужем о деле, и отказать ей в этом Рамиру не имеет права. Заменив себя Самюэлем, он только обнаружит свою слабость. Убежденный ее доводами, Рамиру согласился с женой и отправился в город.

— Да ты с ума сошла! — набросилась на Серену Эстер, как только мужчины разошлись. — Ты сама подталкиваешь своего мужа к этой…

Серена покачала головой.

— Нет, Эстер, — твердо сказала она, — никуда я его не подталкиваю. Я только хочу, чтобы он делал то, что обязан делать. Я не хочу, чтобы Рамиру бегал от жизни, как перепуганный зверек. Я вышла замуж за настоящего мужчину, Эстер, и не собираюсь запирать его дома из страха, что он больше никогда не вернется ко мне. Пусть живет так, как ему на роду написано…

* * *

Жанаина открыла дверь на звонок, и глазам донны Изабел предстала исполненная драматических тонов картина: ее дети волокли в гостиную еле передвигавшую ноги оборванку, в которой она узнала приятельницу своего сына Пессоа. Подавив в себе естественный порыв жалости, Изабел суровым тоном осведомилась, что все это значит.

Адреалина подняла голову и, уставившись мутным взглядом на Изабел, вежливо произнесла:

— Как дела, сеньора? У меня так очень плохо.

— Что это значит? — повторила Изабел. — Вы что, намерены превратить мой дом в табор для хиппи?

— Нет, мама, просто эта девушка больна и ей необходим уход, — успокоила мать Оливия.

Но Изабел не желала успокаиваться:

— Прекрасно! Позвоните в больницу, а у нас здесь не приют!

— При чем тут больница? — возразила Оливия. — Эта девушка голодала. Ей необходимы внимание и питание, и она поправится. Это ненадолго, мамочка. Пойдем, Адреалина!

С этими словами Оливия и Пессоа поволокли девушку наверх, а Изабел застыла в позе мученицы с воздетыми руками, и неизвестно, как долго продержалась бы она в этой позе, если бы не возвратился домой Бонфинь. Его появление вдохнуло жизнь в эту застывшую Ниобею, которая, ожив, принялась за повествование о том, как дети хотели загнать ее прежде времени в могилу, для чего они приволокли в дом неизвестную хиппи, про которую невозможно даже понять, совершеннолетняя ли она. А вдруг она сбежала из дома! Ее, Изабел, могут обвинить в похищении ребенка.

Бонфинь прервал жалобные восклицания жены сообщением, что ему сейчас не до проделок его детей. У него и без того голова идет крутом. На заводе происходит непонятно что.

— Значит, госпожа Летисия вступила на престол и собирается выгнать тебя на улицу? — перескочила на создание новой драмы Изабел. — Я тебя предупреждала! Я была уверена, что так и будет!

— Ничего подобного, — возразил Бонфинь, — просто Летисия заключила сделку, которая кажется мне сомнительной.

— Что за сделка? — заинтересовалась Изабел.

— Она скупила всю рыбу у Рамиру Соареса… рыбу, которая еще в море.

Эта новость доставила такое удовольствие Изабел, что она тут же напрочь позабыла об Адреалине.

— Я так и знала! — торжественно сказала она. — Не успела появиться в городе, как сразу снюхалась с рыбаком. И теперь готова всю компанию ради него пустить по ветру. Иди к себе, Бонфинь!

Отправив опечаленного мужа в его комнату, Изабел принялась набирать номер репортера Фреда Ассунсона, с которым была дружна.

Изабел давно обещала снабжать Фреда интересными светскими сплетнями и теперь собиралась выполнить свое обещание.

* * *

Пока Франсуа вел захватывающе интересный разговор с подрядчиком, Франшику беседовал с Плиниу о том, что ему удалось сделать за эти дни.

Речь шла об игроках будущей футбольной команды, но Франсуа, как будто решалось не его будущее, продолжал озабоченно обсуждать с подрядчиком по телефону все детали строительства дома:

— Железо вы можете поставлять частями… И оплетку для колонн тоже… Если не пришлете оплетку, что мне делать с железом? А щебень у вас есть? Я хочу, чтобы вы все стройматериалы поставили в срок. Хорошо, на следующей неделе…

Франшику, потеряв терпение, вырвал у него из рук трубку:

— Стройматериалами займусь я, а ты ступай с Плиниу. Познакомишься с игроками. Они сделают тебе голевую передачу, выложат мяч тебе на ногу… И попробуй только его не забить! Я лично буду тебя тренировать.

— Ну если ты лично, — развел руками Франсуа, — тогда успех гарантирован… Тогда все в порядке!..

* * *

Асусене еще никогда не приходилось лгать матери и кому-либо из домашних, но сейчас, отпросившись у нее якобы на день рождения Питанги и сунув в карман подарок для подруги — браслет из плетеных ниток, который торжественно вручила ей ничего не подозревавшая Серена, она не почувствовала и тени раскаяния.

Все ее чувства затмевало одно — желание увидеть Витора. Далила, которая решительно отказалась сопровождать подругу, но все-таки своим присутствием сейчас как бы покрывала ее обман, просто диву давалась: еще недавно Асусена вздрагивала при имени Витора и бежала, завидев его, а теперь, когда Аманда заехала за ней, торопится на свидание, которое неизвестно чем кончится. Но она видела, что отговорить Асусену от этого опасного предприятия не удастся.

Далила проводила девушек до машины и на прощание проговорила:

— Голову не теряй!

…Витор радостно встретил сестру и Асусену в дверях своего дома. Лицо его светилось таким восторгом, что Аманда подумала: «Нет, наверное, он и в самом деле влюбился в Асусену». Роль покровительницы двух влюбленных была ей явно по душе. В комнате Аманды Асусена переоделась в купальник подруги, слишком открытый, по ее мнению, но в нем она выглядела как принцесса.

Асусена сразу догадалась, что кроме них троих в доме никого не было, но это не пугало ее — ведь рядом была Аманда. Но когда Витор под предлогом того, что Аманда должна забрать из химчистки платье матери, спровадил сестру, Асусена ощутила себя неловко.

— А может, я схожу за платьем вместе с Амандой? — предложила она.

— Не волнуйся, Аманда скоро вернется, — заверил ее Витор. — Я посижу с тобой, чтобы ты не скучала. Угощайся, эти пирожные — коронное блюдо Нейде, нашей домоуправительницы. А потом мы с тобой поплаваем в бассейне, согласна?

Асусене не оставалось ничего другого, как выразить свое согласие…

* * *

Направляясь в Форталезу, Рамиру не был уверен в том, что Летисия желает обсудить с ним кое-какие деловые вопросы, и поэтому ее предложение перенести их встречу из стен кабинета, к которому она еще не привыкла, в ресторан не застало его врасплох. И все же он не хотел истолковывать его превратно. Возможно, это просто учтивость неофита, действительно не привыкшего обсуждать дела в официальной обстановке, или обходительность деловой, светской дамы, желающей угодить своему партнеру и обсудить с ним важные вопросы в атмосфере непринужденности. Поэтому он не колеблясь принял предложение Летисии.

Когда им принесли водку, Летисия заверила Рамиру, что она не собирается отступать от ранее принятого решения и считает — они уже обо всем договорились.

— Вот как? — недоуменно произнес Рамиру. — Если все в порядке, зачем было тогда сюда приходить?

На это Летисия возразила, что им обоим еще не приходилось где-нибудь ужинать вместе и ей захотелось восполнить это упущение.