Антоний посерьезнел. Лежа на роскошных простынях из темно-красного шелка, они смотрели друг на друга.
— Разве теперь я не правлю? — почти прорычал он.
— Конечно, — согласилась она. — Вместе с Октавием. Законным наследником Цезаря.
— Это действует тебе на нервы, не так ли? Ведь ты хочешь, чтобы законным наследником стал твой сын.
— Сын Цезаря, — поправила она.
— О, конечно, сын Цезаря. И твой тоже. Но Рим не желает, чтобы на троне сидел внебрачный ребенок!
— Мне это уже говорили. И не однажды.
В воздухе повисло тяжелое молчание. Их разговор звучал вполне обыденно, хотя они и лежали обнаженные, готовые в любой момент возненавидеть друг друга или снова заняться любовью.
— Послушай, — первым заговорил Антоний. — Я не могу дать тебе Рим. Пока не могу. Им правит Октавий. Но Восток — весь Восток — будет моим. Там я стану могущественным правителем.
— Для римлянина имеет значение только Рим, — подчеркнула Клеопатра, но он не обратил внимания на ее слова.
— Рим станем моим, когда я буду готов править им. Но сейчас я хочу получить Восток. И он станет нашим, как только мы объединим все восточные государства — кстати, и Парфию тоже — и создадим свою империю.
— Мы уже близки к этому, — заметила Клеопатра.
Антоний покачал головой.
— Парфия не подчиняется нам с самого начала, так же как не подчинялась Александру. Он вторгся в эту страну, и на этом все закончилось. Я сделаю то же самое, но смогу удержать в своей власти. Великому Александру это не удалось. Он слишком рано умер.
— Но прежде, чем завоевать Парфию и Персию, он освободил от персидского гнета Египет. Не думаешь ли ты, что мы нуждаемся в освобождении от собственной свободы?
— Мне нужен Египет, а Египту необходим я. Но я не позволю Риму поглотить его, а за это ты поможешь мне завоевать Парфию.
— И чем же я могу тебе помочь? — поинтересовалась Клеопатра, будто не зная этого.
— У тебя есть флот — корабли, матросы. Рим никогда не был силен на море. Даже выигрывая битвы на воде, мы несем слишком большие потери. А с твоими кораблями я смогу завоевать и удержать в руках все побережье Азии.
— А что получу я?
— Ты будешь править вместе со мной — а Египет останется независимым государством в союзе с Римом.
— Ты мне угрожаешь?
Он посмотрел в ее сузившиеся глаза и вздрогнул.
— Разве говорить правду значит угрожать? Как долго ты сможешь удерживать Египет, если Рим направит против тебя всю свою мощь?
— Дольше, чем ты можешь себе представить. — Ее голос едва заметно дрогнул.
Ты вспомни, как тебе удалось подняться до таких высот. Ты сжила со свету двух братьев и двух сестер, поскольку все они хотели править в Египте. Тогда тебе помог Цезарь. Кем бы ты была без него?
— Цезарь действительно облегчил мне задачу, — согласилась она, — но я все равно победила бы. Со мной были боги.
— Возможно. Но, может быть, они были и с Цезарем?
— Я жива, — заметила она, — и я — царица Египта, а он мертв.
— Он живет в памяти людей, — вымолвил Антоний. — Но ближе к делу. Ты хочешь сделку? Что от меня требуется, чтобы заключить с тобой союз и получить твои корабли?
— У меня есть сестра, Арсиноя, — почти прошипела она. — Когда-то эта маленькая стерва сбежала в Эфес на моем корабле. Найди и убей ее.
— Убить? — Антоний покачал головой, пытаясь осмыслить ее слова. — Как же ты жестока.
— Я — царица, — неумолимо продолжала Клеопатра, — а она посчитала себя в праве оспаривать это. Я бы сама ее убила, но не смогу дотянуться. Принеси мне ее сердце — и ты получишь египетские корабли.
— Я подумаю, — сказал он довольно жестко. — Но, полагаю, это еще не все.
— Конечно, нет. В Эфесе живет верховный жрец Артемиды, приютивший Арсиною, когда она в слезах прибежала к нему. Он тоже должен умереть. И правитель Кипра — он предал меня ради Арсинои. Сейчас он в Тире, кается в своих грехах. Да, кстати, в Арадосе какой-то идиот называет себя моим братом — царем и, пожалуй, мешает мне больше всех. Птолемей несомненно умер, настоящий претендент на трон утонул в Ниле; но глупцы поверят мальчишке, именующему себя царем. Избавь меня от всей этой компании.
— Что еще? — поинтересовался Антоний с удивлением и некоторым ужасом.
— Мне нужны земли, — ответила она. — Отдай мне Кипр — я построю там верфи, и Ливан — мне нужно дерево для кораблей.
— Это все?
Клеопатра улыбнулась и провела рукой по его груди.
— Пока все.
— Ты недешево берешь, — заметил он.
Ее улыбка стала шире.
— Ты теперь не захочешь меня?
— Возможно, нет. Я подумаю.
— Думай быстрее. — Она приподнялась над ним, ее великолепные волосы цвета красного дерева, благоухающие мускусом и ладаном, накрыли их обоих — и он провалился в их аромат.
— Это вымогательство, — пробормотал он.
Клеопатра засмеялась.
— Все, что я могу сделать на пользу Египту, я сделаю. Неужели ты во мне сомневался?
— Нет, — это было последним его словом.
— Вот и хорошо, — умиротворенно произнесла Клеопатра.
11
Луций Севилий, гаруспик, снова почувствовал себя в собственном теле, холодном и окостеневшем, лежащем на стене замка триумвира. Если Антоний когда-нибудь узнает, что кто-то видел, как он занимается любовью с царицей Египта и одновременно обсуждает вопросы политики и войны, — он будет вне себя. Или расхохочется до слез. Антоний, в отличие от многих римлян, умел посмеяться над собой.
Луцию, пожалуй, недоставало такого свойства. Он кое-как поднялся, добрался до своей спальни и без сил повалился на ложе. Все тело болело, будто от синяков и ушибов, а голова казалась стеклянным шаром, который вот-вот разобьется.
Но хуже всего то, что на сей раз ему не понадобилось ни обрядов, ни ритуалов. Стоило только захотеть — и это случилось: он увидел корабль, потом царскую спальню. Все было так, как быть не должно.
Диона, наверное, смеется над ним. Ему не хотелось вспоминать о ней.
Луций попытался заставить себя уснуть, но не смог. Он лежал без сна до первых петухов, а в голове его крутились пустые, бесполезные мысли.
Диона спала, как спит каждый человек, который много работал и очень устал. Она не одобряла методов Клеопатры, но надо было отдать ей должное: когда они все-таки действовали, то приносили Египту огромную пользу. Она спала в объятиях богини; довольная кошка дремала, прижавшись к ее ногам.
Царица Египта и триумвир не делали секрета из своего союза: ни из любовного, ни из политического. Весь мир видел, что Афродита приехала к Дионису, и их брат Солнце радуется этому. Великая Свадьба была сыграна. Все пожелания царицы исполнились: кровавое жертвоприношение свершилось на алтаре Артемиды в Эфесе и в монастыре Тира. Круг замкнулся: Афродита правила на Кипре и строила там корабли из ливанского кедра.
Дионис — Антоний — получил корабли для войны на Востоке. Но, пообещав царице завоевать его, он, похоже, забыл об этом.
Однако она помнила. Теперь Антоний и Клеопатра всегда вместе ужинали: вечер у нее, вечер в его дворце. Сегодня они сидели на корабле, в окружении слуг с опахалами. Обычно, разомлевшие от жары, за ужином они не разговаривали, а безмятежно попивали вино, охлажденное в снегу с горных склонов или ледяной воде из верховьев Сиднея. И снег, и воду привозили в кувшинах с восточным орнаментом.
Антоний прижал свой кубок к щеке.
— О, холодненький, — удовлетворенно вздохнул он. Один из рабов зачерпнул из кувшина полную ложку снега и высыпал в кубок. Антоний набрал снега в ладони и растер щеки, шею и грудь.
— Говорят, в горах Сирии снег все еще лежит. Я бы отдал что угодно, чтобы попасть туда и поваляться по нему, пока не окоченею.
— Правда? — Клеопатра удивленно подняла брови. — Что же тебе мешает?
— У меня нет крыльев.
— Но зато у тебя есть корабли.
— Ни на одном корабле я не смогу добраться туда сегодня.
— Сегодня вряд ли, — согласилась она. — Но корабль доплывет до порта завтра, а быстрые лошади домчат тебя до гор.
— Ты хочешь избавиться от меня?
Антоний засмеялся, но лицо Клеопатры оставалось серьезным.
— Нет, совсем не хочу. Но ты же все равно бездельничаешь. Рим уже давно живет без тебя, а Египет без меня. Так долго продолжаться не может, и завтра я отплываю.
— Отплываешь? — озадаченно спросил он. — Куда? в Сирию?
— В Египет. Жду тебя ближе к зиме. Мы будем любить друг друга и наслаждаться жизнью до весны. Зимой никто не воюет.
Несмотря на то, что его разум был одурманен вином, он нашел, что ответить.
— Ты своевольничаешь. Кто тебе позволит покинуть меня?
— Я сама. В Египте у меня накопилось много дел. Да и у тебя есть чем заняться на Востоке. Закончи свои дела, а потом приезжай ко мне. Не обещаю, что буду сидеть у окна в ожидании тебя; у меня масса других проблем. Но я с удовольствием увижу тебя, когда Нил снова войдет в свои берега.
— В октябре, — подсчитав, громко произнес Луций Севилий.
Антоний бросил на него суровый взгляд. Клеопатра улыбнулась.
— Октябрь, — промолвила она. — А как вы называете этот месяц. О, как же я могла забыть? Сейчас июль, названный в честь великого Цезаря.
— За это время я сумею покорить другую царицу, — пробормотал Антоний.
Улыбка Клеопатры стала сладкой, медоточивой.
— Попробуй, и ты посмотришь, сколько кораблей получишь тогда с Кипра.
Антоний снова наполнил кубок вином. Клеопатра маленькими глотками пила растаявший снег. Похоже, снег не холоднее ее сердца, — подумал Луций.
"Трон Исиды" отзывы
Отзывы читателей о книге "Трон Исиды". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Трон Исиды" друзьям в соцсетях.