Франсина хозяйничала на кухне, Бобо накрывал на стол, а Чапмен разжег огонь, набрал воды, наполнил грелки и достал из погреба вино.

– Хотите я что-нибудь приготовлю для вас, если Франсина допустит, конечно, меня к плите? – предложила Керисса.

– У тебя был утомительный день, – сказал Шелдон, – и мне кажется, обойдутся и без твоей помощи, так что отдыхай.

– Но… я с удовольствием бы накормила вас, монсеньор, своей стряпней. Я очень хорошая повариха. Папа был очень привередлив в еде, и, когда слуги из-за революции совсем разболтались, я готовила ему изысканные блюда.

– Что ж, твое умение, может быть, когда-нибудь нам и пригодится, – с сомнением в голосе произнес Шелдон, – хотя вряд ли.

– А папа говорил, что очень важно владеть поварским искусством, несмотря на то, что работа эта тяжелая.

– Что правда, то правда, – улыбнулся Шелдон. – Я не намерен позволять тебе заниматься физическим трудом и превращаться в кухарку. Помни – ты знатная леди и должна вести себя соответственно.

Говоря это, он подумал, что только истинная леди могла так хорошо вести себя на протяжении всего путешествия, как Керисса. Она ни на что не жаловалась, не болтала сверх меры, не капризничала, ни разу не впала в дурное настроение и везде, на каждом участке пути и при каждой остановке обнаруживала для себя что-либо любопытное и охотно делилась своими впечатлениями с Шелдоном.

Ее восхищали деревья, покрытые белым инеем. Ей казалось, что она перенеслась в зимнюю сказку. Ей нравились булыжные мостовые в маленьких уютных городках, через которые они проезжали, аккуратные домики под соломенными крышами в деревнях и широкие луга под низко нависшим свинцовым небом. Керисса постоянно улыбалась, она была весела и жизнерадостна. Если Шелдон опасался, что его спутница окажется избалованной и жеманной, капризной девицей, требующей каких-то особых услуг и удобств, то он был приятно разочарован. В то же время они все-таки вздохнули с облегчением, когда наконец добрались до холмистой гряды, которую прорезала величественная дорога, ведущая уже напрямую в Бат. Это было, может быть, самое лучшее наследство, оставленное древними римлянами Британии – вымощенная камнем дорога от Эксетера до Линкольна.

Шелдон уже успел рассказать Кериссе, что Бат еще при римлянах считался фешенебельным курортом, так как это единственное место в Англии, где есть горячие целебные источники.

– Как замечательно! – искренне восторгалась она.

Шелдон знал, что легенда, связанная с открытием этих источников, непременно заинтересует ее.

– Древний король Британии имел сына по имени Бладард, который болел проказой. Несчастный скитался по стране, гонимый всеми, и стал свинопасом.

Керисса вся обратилась в слух.

– Как и Бладард, свиньи тоже страдали от каких-то язв на коже. Однажды он и его стадо набрели близ песчаного берега на болото, над которым клубился пар.

– Я догадываюсь, чем все это кончилось! – радостно воскликнула нетерпеливая Керисса.

– Свиньи зашли в болото и вывалялись в грязи. Когда Бладарду наконец удалось выгнать их оттуда, кожа их была уже гладкой.

– И Бладард последовал их примеру?

– Конечно. И излечился от проказы. Позже римляне построили город и назвали его Аква Сулис – Источник Сулы, в честь кельтской богини.

– А я тоже могу в нем искупаться? – полюбопытствовала Керисса.

– Думаю, что да, – ответил Шелдон. – Мне было семнадцать, когда я в него окунулся… Правда, по причине юного возраста я совсем не заботился о том, чтобы как-то улучшить свой внешний вид и нравиться женщинам.

– В семнадцать лет вы еще не интересовались женщинами? – удивилась Керисса.

– Не особенно, – невозмутимо ответил Шелдон. – Мальчики в Англии взрослеют позже, чем их ровесники на континенте.

– Папа рассказывал мне, что он уже в двенадцать лет был пылко влюблен!

– Но ведь твой отец француз!

– Вероятно, вы холодный человек по природе, и женщине трудно пробудить в вас безумную страсть.

Шелдон несколько возмутился, но потом понял, что Керисса просто дразнит его.

– Любовная жизнь твоего опекуна ни в малейшей степени не должна интересовать тебя.

– Она меня, наоборот, очень интересует. Я просто сгораю от любопытства!

– Твое любопытство останется неудовлетворенным, – произнес Шелдон ледяным тоном.

Керисса издала преувеличенно тяжкий вздох.

– Я составлю длинный список предметов, о которых не смею заговаривать, – сказала она. – Скоро они составят целую книгу, и я опубликую ее под названием «Правила поведения для юных девиц, сочиненные мужчиной, совершенно не понимающим женщин»!

Шелдон не мог удержаться от улыбки. Он вдруг подумал о том, сколько красивых молодых леди, которых он знал в прошлом, заявляли, что он не понимает их. Беда заключалась в том, что он слишком хорошо их понимал.

– Мне кажется, ты провоцируешь меня, Керисса, – сказал Шелдон. – Если так будет продолжаться, я воспользуюсь прерогативой опекуна и задам тебе хорошую трепку.

Ресницы Кериссы затрепетали. Она пристально вгляделась в лицо мужчины, желая узнать, насколько серьезно его намерение отшлепать ее. Затем произнесла тихонько:

– По крайней мере этот ваш поступок покажет, что вы не совсем ко мне равнодушны.

– А разве я кажусь тебе равнодушным? Керисса опять вздохнула.

– У меня создается такое впечатление, что я лишь какая-то безделушка, товар, который вы готовитесь продать за возможно более высокую цену. Вы меня шлифуете, покрываете лаком, раскрашиваете. Все ваши заботы и наставления имеют лишь одну цель – выручить за меня как можно больше денег. Вас интересует только собственная выгода и ничего больше.

Обвинение было явно несправедливым. Они оба это понимали, но Шелдон решил подыграть ее нелепым фантазиям насчет его намерений.

– И, разумеется, если на тебя не будет спроса, постараюсь сбыть тебя за любую предложенную цену первому попавшемуся покупателю или просто выставлю вон.

В ответ Керисса швырнула в него диванную подушку.

К концу следующего дня путешественники попали в пустынную местность, где до самого горизонта не было видно ни пасущегося скота, ни зеленеющих посевов. На бесплодной почве произрастали лишь редкие низкорослые деревья.

Шелдон подумал, что такой пейзаж скорее характерен для северных провинций Испании, чем для цветущего графства Сомерсет.

Трудно было себе представить, что всего в пятнадцати милях от этого унылого, невозделанного и заброшенного людьми плоскогорья расположен самый очаровательный и легкомысленный из английских курортов.

Зарядил мелкий дождик, и Шелдон остановил фаэтон, чтобы пересесть внутрь, оставив Бобо на облучке в компании с Чапменом, предоставив им возможность развлекать друг друга на последнем участке пути.

Через пару миль, как помнилось Шелдону, дорога должна была пойти под уклон по направлению к Бристольскому заливу, который сейчас отсюда, издалека, казался лишь голубоватым расплывчатым пятнышком.

Когда он залез в экипаж, Франсина собралась было уступить ему место, но Шелдон остановил ее:

– Начался дождь, Франсина, и становится холодно. Чуть дальше, в долине, будет теплее, но на плоскогорье ветер гуляет вовсю.

– А нам еще долго ехать? – поинтересовалась Керисса.

Закутанная в свою меховую накидку да вдобавок накрытая пледами, она напоминала маленького зверька, приготовившегося к зимней спячке. Но голос ее был по-прежнему звонок и весел, а глаза радостно светились. В ней ощущалась неукротимая живость шустрого бельчонка, на которого, по мнению Шелдона, она была похожа.

– Нет, осталось уже совсем немного, – успокоил ее Шелдон, – и я хочу искренне поздравить тебя. Ты выдержала испытание путешествием с честью.

– Я не была вам в тягость?

– Ни в коем случае! – заверил ее Шелдон. – Иногда, правда, твое поведение было непредсказуемо, изредка оно меня ставило в тупик, но я готов вручить тебе диплом образцовой спутницы.

– Папа часто жаловался, что для него было истинным мучением путешествовать с семейством. То они требовали остановить карету, то громко болтали, когда он хотел спать, то засыпали, когда он испытывал желание поговорить. А мадам герцогиня не переносила тряску.

– Сочувствую всем, кто имел в жизни подобных спутников. Уверен, что страдания мадам доставляли ему немало огорчений.

– Он говорил, что она притворяется.

– Неужели твой отец был так жесток к своей супруге?

– А как бы вы отнеслись ко мне, если бы я постоянно хныкала и молила остановиться потому, что мне стало дурно? Вы бы, наверное, скрипели зубами от ярости.

– Но ничего такого ты себе не позволяла, – уклонился от прямого ответа Шелдон. – И за это мне следует тебя поблагодарить.

– Что ж, я с удовольствием услышала бы от вас «спасибо».

Шелдон решил на этом закончить разговор.

Он поглядел в окно и увидел, что они уже покинули суровое плоскогорье и спускаются в долину.

Неожиданно Чапмен натянул поводья и даже прибегнул к тормозам. Остановка была резкой.

– Что случилось? – воскликнул Шелдон.

Словно в ответ на его вопрос дверца экипажа распахнулась, и мужчина в маске, вооруженный пистолетом, заглянул внутрь.

Керисса тихо вскрикнула, а Франсина застыла в ужасе.

– Выкладывайте все, чем богаты! И поживее! – грубо рявкнул грабитель.

На размышления не было времени, а уж тем более на споры с вооруженным незнакомцем, и поэтому рука Шелдона мгновенно опустилась в карман пальто, где был спрятан заряженный пистолет.

Ни один разумный джентльмен не отправлялся в те времена в путь без оружия, и Шелдон также не позволил себе подобной беспечности. Однако мирное, без всяких приключений путешествие несколько убаюкало его. Он даже забыл о пистолете.

Но инстинкт сработал, и палец Шелдона оказался на курке.

Он выстрелил, и пуля, пройдя сквозь плотную ткань его пальто, вонзилась в грудь налетчика.