Джудит Макнот - Триумф нежности

– Ты не возражаешь? – спросила Кэти, более всего мечтая убежать.

– Ни в коей мере, – безучастно ответил Рамон, пожав плечами.

Кэти любила танцевать, у нее были естественная грация и манеры, выделявшие ее из толпы. Ее партнер оказался страстным танцором. Гремела музыка, ярко вспыхивали цветные лампы, и Кэти танцевала, отдавшись ритму.

– Да ты здорово танцуешь! – воскликнул ее партнер, заставляя ее танцевать быстрее и прижимаясь теснее, чем она бы хотела.

– Ты тоже! – ответила Кэти.

Танцующая толпа сначала расступилась, давая им большее пространство, а затем и вовсе прекратила танцевать. Громкие аплодисменты всех присутствующих в зале совпали с окончанием танца.

– Они хотят, чтобы мы еще потанцевали, – сказал партнер Кэти, беря ее за плечи, когда она направилась назад к столику. И тут же начался следующий танец, и Кэти вынуждена была уступить просящим взглядам, хотя она чувствовала себя выставленной напоказ, обнаженной.

Танцуя, она украдкой посмотрела на Рамона и в ужасе отвела глаза. Он сидел, откинувшись на стуле, засунув руки в карманы, и смотрел на нее с бесстрастным интересом сутенера, стерегущего свою шлюху. Музыка смолкла, раздался грохот аплодисментов. Ее партнер пытался уговорить Кэти на следующий танец, но на этот раз она решительно отказалась.

Кэти села за столик напротив Рамона, все больше и больше злясь на его холод.

– Ну, – вызывающе спросила она, – как я танцую?

Его черная бровь иронически поднялась.

– Неплохо.

У Кэти возникло желание убить его. Зазвучала очень медленная романтическая песня о любви. Она посмотрела вокруг, увидела еще двоих претендентов на танец с ней и решилась… Но Рамон проследил за ее взглядом и неохотно поднялся. Он молча взял ее под руку и повел на танцевальную площадку.

Прекрасная музыка, томительное наслаждение оказаться вновь в объятиях Рамона – все это стало гибельным для Кэти, она прижалась к его груди. Она мечтала, чтобы он обнял ее и прикоснулся губами к ее виску, как вчера, во время танца у бассейна. Она мечтала… о таких смутных, невозможных вещах.

Она все еще мечтала, когда они вернулись к ней домой. Он проводил ее до двери, и Кэти, в сущности, упросила его войти и выпить стаканчик чего-нибудь крепкого на ночь. Как только Рамон допил бренди, он встал и, не сказав ни слова, направился к двери.

– Рамон, пожалуйста, не уходи! Только не так, – взмолилась Кэти.

Он повернулся и посмотрел на нее без всякого выражения на лице. Кэти подошла к нему, затем отступила назад, дрожа от разрывающей сердце печали и страстного желания.

– Я не хочу, чтобы ты уходил, – услышала она себя и, обвив руками его шею, приникла к его неподатливому телу. – Ты даже не хочешь поцеловать меня на прощание? – спросила она трепеща.

Его тело замерло в напряженной позе, выражающей отказ, затем он заключил ее в объятия.

– Черт бы тебя побрал! – яростно прошептал он, когда его губы прижались к ней с жестокой жадностью.

Кэти прильнула к нему, отвечая со всей беззащитностью желания. Его руки ласкали ее и вдруг оттолкнули. Кэти, задыхаясь, посмотрела на него и отступила в страхе, заметив гнев в его глазах.

– И это все, что ты хочешь от меня, Кэти? – зло спросил он.

– Да, – быстро сказала Кэти. – То есть я имею в виду, что я ничего не хочу. Я… я только знаю, как отвратителен был для тебя этот вечер, и…

– И поэтому ты затащила меня сюда, чтобы мы провели время получше, не так ли? – прервал он ее, оскорбительно растягивая слова.

– Нет! – воскликнула Кэти. – Я…

Она смолкла, когда его темные глаза окинули ее с головы до ног. Кэти подумала, что он сейчас повернется и уйдет, но он подошел к кофейному столику. Рамон взял ручку, лежавшую около телефона, и что-то написал в маленьком блокнотике. Дойдя до двери, он повернулся:

– По этому телефону меня можно найти до четверга. Захочешь поговорить – звони.

Его взгляд задержался на ее лице, и затем он вышел, закрыв за собой дверь.

Кэти стояла там же, где он оставил ее, ошеломленную, несчастную. Этот последний взгляд перед его уходом… Он смотрел так, как будто пытался запомнить ее лицо. Ненавидя ее, он все же хотел навсегда сохранить память о ней. Кэти не могла поверить, что она так расстроена. Слезы навернулись на глаза, с большим трудом ей удалось проглотить ком в горле. Она пошла в спальню. Что с ней происходит? Она получила именно то, что хотела, не так ли? Да, но не совсем. Она хотела Рамона. Но чтобы при этом он оставался в Сент-Луисе, служил в какой-нибудь престижной фирме.

Следующим утром Кэти, решительная и бодрая, появилась в своем кабинете. И только синяки под глазами и сдержанность ее всегда непринужденной улыбки говорили о бессонной ночи.

– Привет, Кэти! – услышала она. – Как твои четыре выходных?

– Хорошо, – ответила Кэти. Она взяла пачку сообщений, которую протянула ей секретарша. – Спасибо, Дона!

– Как насчет кофе? – поинтересовалась Дона. – Выглядишь ты не ахти. Только непонятно – ты четверо суток не ложилась в постель или четверо суток не вылезала из постели?

Кэти выдавила бледную улыбку в ответ на добродушный смешок Доны:

– Кофе я бы выпила.

Скользнув взглядом по сообщениям, она прошла в свой маленький кабинет, опустилась в кресло около письменного стола и осмотрелась вокруг. Иметь личный кабинет, не важно, какого размера, считалось престижным в Техническом бюро, и Кэти всегда гордилась этим свидетельством своего успеха. Сегодня это показалось ей довольно-таки бессмысленным. Как могло случиться, что, запирая стол в пятницу, она и не слышала о Рамоне, а сейчас мысль о том, что она никогда не увидит его снова, терзала ее сердце. «Тело, но не сердце», – решительно поправила себя Кэти. Она взглянула на Дону, которая поставила ей на стол чашку дымящегося кофе.

– Мисс Джонсон хотела бы видеть тебя в девять пятнадцать, – сказала Дона.

Вирджиния Джонсон, шеф Кэти, была блестящей, одаренной, привлекательной незамужней сорокалетней женщиной. Она заправляла кадровым отделом. Из всех женщин, сумевших сделать карьеру, Кэти восхищалась Вирджинией больше, чем кем-либо другим.

По сравнению с маленьким кабинетом Кэти, предназначенным для бесед с кандидатами на работу, кабинет Вирджинии был просторнее и обставлен прекрасной французской мебелью, на полу лежал плотный добротный зеленый палас. Кэти знала, что Вирджиния готовит ее на свое место, что она намерена именно Кэти передать руководство отделом кадров, сделать ее новым владельцем этого кабинета.

– Надеюсь, ты хорошо отдохнула? – спросила Вирджиния, улыбаясь, когда Кэти вошла в комнату.

– Очень, – сказала Кэти, садясь в кресло напротив стола Вирджинии. – Так хорошо, что до сих пор не пришла в себя.

– У меня есть новость, чтобы тебя встряхнуть. – Вирджиния сделала многозначительную паузу. – Твое повышение одобрено.

– О, замечательно! Спасибо, Вирджиния, – сказала Кэти, слегка взглянув на бланк, из которого было ясно, что ей предоставляется основательная прибавка – восемнадцать процентов к жалованью. – Я тебе сейчас еще нужна?

– Кэти! – воскликнула Вирджиния с раздраженным смехом. – Мне пришлось сражаться зубами и когтями, чтобы добыть тебе такую прибавку. Хоть бы спасибо сказала.

– Я знаю, – отвечала Кэти, пытаясь, чтобы ее голос звучал с должной признательностью. – Ты всегда была добра ко мне, и я очень рада этой прибавке.

– Ты заслужила это, а если бы ты была мужчиной, то получила бы ее намного раньше. Это я и сказала нашему уважаемому вице-президенту.

Кэти поерзала в кресле:

– Так я тебе сейчас нужна? У меня назначено собеседование, посетитель ждет.

– Нет, это все.

Кэти встала и пошла к двери, но замерла, услышав озабоченный голос Вирджинии:

– Кэти, что стряслось? Может быть, ты мне расскажешь?

Кэти колебалась. Ей было необходимо поговорить с кем-нибудь, а Вирджиния Джонсон была здравомыслящей женщиной и вообще той женщиной, которой Кэти хотела подражать.

Подойдя к широким окнам, Кэти посмотрела вниз на бесконечный поток машин.

– Вирджиния, ты когда-нибудь думала о том, чтобы бросить карьеру и выйти замуж?

Быстро повернувшись, Кэти посмотрела на Вирджинию и заметила ее пристальный, изучающий взгляд.

– Кэти, говори честно! Ты имеешь в виду конкретную кандидатуру или заглядываешь в туманное будущее?

– Мое будущее с ним уж точно будет туманным, – невесело рассмеялась Кэти. Нервно проведя рукой по волосам, она воскликнула: – Я встретилась с мужчиной – совсем недавно, и он хочет, чтобы я стала его женой и покинула Миссури. Он не отсюда.

– Когда ты с ним познакомилась? – понимающе спросила Вирджиния.

Кэти покраснела:

– Вечером в пятницу.

Вирджиния разразилась гортанным хохотом, что совсем не соответствовало ее миниатюрным размерам.

– Ты было меня перепугала. Теперь мне все ясно. Четыре дня назад ты познакомилась со стоящим мужчиной, мужчиной, непохожим на тех, кого ты знала раньше. Ты не в состоянии даже представить себе, что можешь потерять его. Это правильная картина? Он, конечно же, потрясающе красив. И обаятелен. Ты увлеклась им, как никем раньше. Все правильно?

– Что-то вроде этого, – согласилась Кэти, смутившись.

– В таком случае я счастлива, что у меня есть для тебя прекрасное лекарство: не отпускай его до тех пор, пока это возможно. Ешь с ним, спи с ним, живи с ним. Делайте все вместе.

– Ты думаешь, – в изумлении пролепетала Кэти, – что это возможно и мне следует стать его женой?

– Я предлагаю лекарство, а не замужество! То, что я прописываю, – это огромные дозы, которые необходимо принимать по часам – прямо как антибиотики. Лекарство очень эффективно, и результатом будет… разочарование. Поверь мне, я знаю. Живи с ним, если ты хочешь, Кэти! Но выкинь мысль о том, что можно влюбиться за четыре дня, выйти замуж и жить счастливо. Вечная проблема. Омут страстей. Ты, кстати, никогда не задумывалась, почему омут, а не гора, например? Только утонуть в них и можно, а не подняться. – Она оборвала себя, услышав заразительный смех Кэти. – Прекрасно, я рада видеть тебя опять смеющейся.