Лорд Винчингем почувствовал, как его стали раскачивать. Затем его бросили в пруд. Прежде чем уйти с головой в ледяную воду, он успел сделать глубокий вдох.

Он опускался все глубже и глубже, пока наконец не почувствовал, что попал в водоворот, который в следующее мгновение стал затягивать его на самое дно. Однако Стерн это предвидел и изо всех сил поплыл к берегу, с которого его только что кинули в воду. Он чувствовал, что водоворот все еще близок, и знал, что погружаться в воду глубже нельзя. Но нельзя было и подниматься слишком близко к поверхности, потому что цыгане по-прежнему стояли на берегу и наблюдали.

Ему казалось, что его легкие вот-вот разорвутся. Боль в голове стала настолько невыносимой, что он испугался, что сейчас потеряет сознание. К счастью, в следующее мгновение он нашел то, что искал, — находящуюся под водой часть старого мельничного колеса. Она была прямо перед ним. Силы уже почти покинули графа, когда он ухватился за колесо обеими руками.

Прячась за него, он поднял голову над водой и с наслаждением сделал глубокий вдох. Некоторое время он думал только о том, что остался жив. Но вскоре чувство благоразумия заставило его опустить голову ниже, так что над поверхностью воды остались только его глаза. Но мельничное колесо было настолько большим, что его было совсем не видно.

Лорд Винчингем осмотрелся и ярдах в тридцати от себя увидел цыган. Они смотрели на поверхность пруда и даже не подозревали, что графу удалось одурачить и водяных-демонов, и их самих.

Граф с облегчением вздохнул и стал ждать. Вода в пруду была холодна как лед, и его уже охватила дрожь. Он отчаянно надеялся на то, что цыгане скоро уйдут, и не ошибся. Почти сразу старший из них воровато огляделся по сторонам, чтобы убедиться в том, что никто не видел совершенного ими преступления, затем все трое развернулись и направились к лесу, который начинался у другой стороны мельницы.

Цыгане уже почти скрылись из виду, и лорд Винчингем подумал было, что может спокойно выбраться на берег, как вдруг один из них вернулся, и графу снова пришлось опуститься как можно ниже в воду. Но цыган даже не посмотрел в его сторону. Это был тот самый мальчишка, который выманил его из дома. Цыганенок поднял одежду, лежавшую на берегу, и бросился догонять остальных.

Лорд Винчингем испытал сильное желание крикнуть ему вдогонку: «Стой, вор!» — но вовремя сдержался.

Проведя еще минут пять в ледяной воде, граф наконец выбрался на берег. Теплые лучи солнца немного согрели его дрожащее и посиневшее от холода тело. Ему очень хотелось хотя бы немного отдохнуть, но это было слишком опасно. Поэтому он поспешил спрятаться в кустах и, убедившись, что цыгане не собираются возвращаться, зашагал в противоположном направлении — к Винчу.

Лорд Винчингем посмотрел на солнце и понял, что сейчас около девяти часов. Свадьба состоится в одиннадцать! Прием начнется уже в полдень, чтобы у жениха и невесты было достаточно времени к вечеру добраться до Ньюмаркета. Граф понял, что безнадежно опаздывает, и перешел на бег. Он принялся корить себя за то, что не настоял на том, чтобы свадьба была после обеда. Тогда у него еще оставалось бы время.

Лорд Винчингем бежал очень долго, но ему все равно пришлось остановиться. Дело было не в том, что он устал. Просто он почувствовал, что его босые ноги сбиты в кровь об острые камни и исцарапаны жесткой травой. В последний раз он ходил босиком, когда был совсем ребенком, и сейчас отсутствие обуви превратилось для него в настоящую пытку.

Но время неумолимо летело, и он заставил себя снова перейти на бег. Вокруг не было видно никаких признаков жилья. Земли здесь давно не обрабатывались, а сам лорд Винчингем появлялся в этой части поместья только тогда, когда у него возникало желание поохотиться.

Он был совсем голый, его кусали пчелы, солнце пекло его рану, а сбитые о камни ступни кровоточили. Но, несмотря на это, граф бежал вперед с одной только мыслью — спасти Тину. Он не допускал и мысли о том, что это невозможно.

На свадьбу граф не успевал, даже если бы поскакал на своей самой быстрой лошади. Но он понимал, что обязательно должен добраться до Тины, что бы это ему ни стоило.

Прошел почти час, прежде чем лорд Винчингем увидел поле, засеянное пшеницей. Посреди поля стояло чучело, и он поспешил к нему. Стерн снял с чучела дырявый камзол и бриджи, вытряхнул из них солому и надел на себя. Теперь он хотя бы сможет вернуться в родной дом в более или менее приличном виде.

Раньше лорд Винчингем даже не представлял себе, насколько велико его поместье. Он поклялся себе, что, если у него появится такая возможность, он будет объезжать свои владения намного чаще. Нужно нанять больше людей, построить больше домов, подумал он.

Граф бежал дальше, несмотря на боль, несмотря на кровоточащие ступни. У него не было времени подумать о себе. Он думал только о Тине.

Наконец он добрался до дороги, которая вела в Лондон прямо через центр Винча. С этой стороны находилась заброшенная земля, с другой — парк, окруженный кирпичной стеной.

Граф уже собрался перейти дорогу, как вдруг вдалеке заметил приближающуюся повозку. Если бы его подвезли, то очень скоро он смог бы оказаться в Лондоне или найти лошадь, чтобы добраться туда верхом.

Последнее было бы гораздо лучше, потому что тогда ему не пришлось бы пугать людей на свадьбе своим экстравагантным нарядом.

Лорд Винчингем уже был готов выйти на дорогу, чтобы остановить какую-нибудь крестьянскую повозку, но какое-то внутреннее чувство подсказало ему, что не стрит этого делать, и вместо этого он спрятался в кустах и стал ждать.

— В любом случае они не остановились бы, — пробормотал он вслух. — Меня приняли бы за какого-нибудь бродягу.

Но на самом деле что-то необъяснимое, какое-то неясное предчувствие заставило его сойти с дороги.

Теперь лорд Винчингем заметил, что повозка летела на полной скорости, возница безжалостно хлестал лошадей, а сзади поднималось огромное облако пыли.

Но прежде чем повозка пролетела мимо него, граф узнал, кто сидел на месте кучера. Это был Клод. Его глаза светились торжеством безумца, а на губах играла довольная усмешка победителя.

Как только повозка проехала мимо него, лорд Винчингем перешел дорогу, перелез через стену и оказался в парке.

Куда и зачем ехал Клод? Граф не понимал этого, но внутренний голос подсказывал ему, что это имеет некое отношение к Тине. Тина в опасности! Он должен спасти ее!

Лорд Винчингем снова перешел на бег. Клод уверен, что его убили. Неужели ему мало одной жертвы?

— Тина! Тина! — шепотом повторял Стерн ее имя. Он решил, что когда доберется до дома, то быстро переоденется и сразу же отправится в погоню за Клодом.

Тина! Ее имя стало молитвой лорда Винчингема. Неожиданно его нога попала в кроличью нору, и он упал. Последнее, что он успел осознать, было то, что он ударился головой обо что-то твердое. Это был корень старого дуба. Острая боль молнией пронзила графа, и он тут же перестал чувствовать свое тело, его целиком поглотила темнота…


Когда лорд Винчингем открыл глаза, то увидел, что лежит в кровати в своей спальне. Значит, он в Винче! На нем была чистая ночная рубашка. Его ноги были перевязаны.

С одной стороны кровати стояла домоправительница, миссис Хардинг, с другой — пожилой дворецкий по имени Сейнтли. Лица у обоих были крайне встревоженные.

— Что случилось? Где я? — спросил лорд Винчингем.

— О, ваша светлость! Слава Богу! Вы живы! — произнесла миссис Хардинг со слезами на глазах. — Но мы совершенно не знаем, что с вами случилось. Вас нашли на аллее в парке. Вы были в ужасном состоянии. Мы сразу же послали за доктором, он будет с минуты на минуту. Вам нельзя двигаться, у вас на голове такая ужасная рана!

Некоторое время лорд Винчингем непонимающе смотрел на нее, но потом все вспомнил.

— Мне нужно встать, — произнес он. — Вы даже представить себе не можете, что со мной произошло. Сейнтли, поскорее принеси мне одежду!

Граф поднялся на ноги и едва не потерял сознание.

— Ваша светлость! — воскликнула миссис Хардинг. — Вам нельзя вставать. Вы должны дождаться доктора.

— Я никого не буду ждать. — Стерн хотел сказать это решительным тоном, но его голос прозвучал на удивление слабо и нерешительно. — Бренди, вот что мне нужно, стаканчик доброго бренди! Ради Бога, Сейнтли, принеси мне стакан бренди! Миссис Хардинг, у вас найдется что-нибудь поесть?

— Сию минуту, ваша светлость! Я должна была подумать об этом раньше! — С этими словами домоправительница поспешила удалиться.

Сейнтли торопливо выполнил пожелание графа и налил ему стакан бренди из большого графина. Граф хотел было выпить все, но потом решил, что на голодный желудок злоупотреблять спиртным не стоит. Поэтому, сделав несколько маленьких глотков, он потребовал свою одежду. Только сейчас он увидел, какими толстыми были повязки на его ступнях, и выругался так, что бедняга Сейнтли даже вздрогнул.

— Я же не смогу обуться! Сними их, сними их с меня сейчас же! Мне нельзя нежиться в постели! Мне нужно поскорее попасть в Лондон!

— У вас все ноги были в крови, ваша светлость, — объяснил Сейнтли. — Но если вам нужно обуться, то у меня есть обувь вашего отца. Вам подойдет, поскольку вы, ваша светлость, всегда носили на размер меньше.

— Тогда принеси, принеси мне их сейчас же! — приказал лорд Винчингем.

Ему потребовалось нечто большее, чем обычное мужество и выдержка, чтобы одеться. Но бренди оказалось верным помощником. Потом появилась миссис Хардинг с завтраком на подносе, и граф немного поел, понимая, что это необходимо для того, чтобы хотя бы немного поддержать силы.

Сейнтли вернулся с парой обуви, некогда принадлежавшей отцу Стерна, и общими усилиями удалось обуть лорда Винчингема, не снимая повязок.