Юджиния Райли - Триумф экстаза

— Что это такое, черт побери? Пастор везет мою жену на панель?

К счастью, смысл этого выражения не дошел до улыбающегося немца.

— Фы фолноваться за жену, герр Эшленд? У нее отшень сильный приступ лихорадка, ей необходим доктор?

— Я очень хорошо понимаю, что нужно моей жене, — ответил Эдгар, обходя коляску.

Он бесцеремонно вытащил Эмили. Их взгляды встретились.

— Не заставляй меня устраивать сцену! — прошипела Эмили. — Я поеду с пастором Фрицем в деревню!

Эдгар железной хваткой сжал ей запястья, наклонился и спокойно прошептал на ухо:

— Ты никуда не поедешь, дорогая. Ты же не заставишь этого милого старика защищать твою… э, довольно сомнительную добродетель? Он проиграет, как ты понимаешь.

Эмили со злостью оттолкнула его.

— Вы отфезете свою жену к доктор, герр Эшленд? — спросил пастор.

Эдгар обернулся, крепко обхватив Эмили за талию:

— Я о ней позабочусь, пастор. Всего доброго, сэр. Пастор жизнерадостно кивнул и протянул Эмили веер, который она оставила в коляске.

— Фы забыли презент, фрау Эшленд. Надеюсь, фаше здоровье скоро поправляться.

— Спасибо, пастор, до свидания, — пробормотала Эмили с застывшей улыбкой на лице.

Когда экипаж пастора загрохотал по дороге, Эдгар повел ее к Дполлиону, вскочил на него и, протянув руку, сурово посмотрел на нее.

Эмили перевела дыхание и дала ему руку; Эдгар посадил ее перед собой.

Не видя его лица, она спросила, заикаясь:

— Ч-что ты собираешься делать? Эдгар невесело рассмеялся:

— То, что мне следовало сделать еще раньше, дорогая, — произнес он убийственно мягким голосом. — Собираюсь выбить из тебя строптивость. Когда я закончу, мадам, это размалеванное лицо покажется вам белым по сравнению с вашей шкурой.

— Нет! — вскрикнула Эмили и, царапаясь, попыталась спрыгнуть с коня.

— Сиди тихо! — приказал Эдгар, пытаясь одновременно справиться с женой и успокоить Аполлиона, который испуганно заржал из-за этой драки.

Но Эмили сопротивлялась, будто дикая кошка. Они как раз достигли развилки дороги, когда Аполлион встал на дыбы и сердито зафыркал. Не обращая внимания на команды Эдгара, арабский скакун помчался к реке, на песчаную косу.

Эдгару удалось остановить коня лишь в нескольких футах от края обрыва. Он спрыгнул на землю и сдернул вниз сопротивляющуюся Эмили.

— Черт бы тебя побрал, женщина, успокойся!

Она колотила кулачками в его грудь и даже укусила его в плечо.

— Матерь Божья! — воскликнул он в ярости. — Строптивая дрянь! Раскрасила физиономию и играешь в потаскуху, да? Я тебя вылечу!

Он быстро подошел к краю косы и с силой швырнул свою брыкающуюся, вопящую жену в реку.

Эмили мгновенно погрузилась в холодную, стремительно несущуюся черноту. Ярость превратилась в ужас, когда она поняла, что песчаное дно внезапно ушло из-под ног. Подводное течение затягивало ее все глубже, намокшая юбка путалась в ногах.

Несчастная с огромным усилием вынырнула на поверхность, легкие ее разрывались, но она втянула воздух и закричала:

— Я не умею плавать!

Увидела лицо Эдгара — белое от паники, и ее снова потащило на глубину. Чернота поглотила Эмили…

Она снова оказалась в Гонсалесе. Взрывались дома, вокруг паника. Но звуки становились все глуше и глуше. Она тонула! Вдруг рядом оказался Эдгар, он удерживал ее под холодной, черной водой реки…

Эмили очнулась от звука собственных рыданий. Она медленно подняла тяжелые веки. В воздухе плавал Эдгар — чудовище с двумя головами, одной белой, другой черной. Эмили стало страшно, но вот зрение прояснилось. Перед ней в свете лампы стояли Эдгар и Холли.

— Ч-что случилось? — чуть слышно спросила она. Эдгар в тревоге бросился к жене:

— Дорогая, дорогая, ты пришла в себя! Ты несколько часов бормотала что-то невнятное. Я думал… я опасался… что ты слишком долго пробыла без воздуха и потеряла рассудок…

— Вы нас так напугали, миссус, — перебила его Холли, — все время кричали и метались!

Эдгар сердито посмотрел на рабыню, и Холли испуганно выбежала вон из комнаты, закрыв за собой дверь.

Он сел на кровать и взял жену за руку. Ее рука безвольно лежала в его ладони — Эмили слишком устала, ей было все равно.

— Ты пытался меня утопить. На его лице отразился ужас.

— Дорогая, нет, я никогда не хотел причинить тебе зла! — Эдгар прилег рядом с ней и зарылся лицом в ее волосы. — Прости меня, любимая, прости.

— Простить? Тебе все равно, прощу я тебя или нет. Ты… ты меня ненавидишь.

— Нет, дорогая, нет! — возразил он, и лицо его исказила мука. — Я не тебя ненавижу. Я ненавидел… то, как ты выглядела. Я злился потому, что ты меня покидаешь.

— Поэтому и решил меня утопить?

— Я ничего не решал! Ты сбежала, и я обезумел от гнева. Потом я увидел тебя в этом тошнотворном наряде, а ты еще и сопротивлялась! Просто ничего другого не успел придумать, чтобы заставить тебя прекратить со мной драться и смыть эту проклятую краску с твоего лица. И опомнился только, когда увидел, как ты барахтаешься в воде… — Голос его задрожал и замер.

Слабыми руками она оттолкнула его.

— Жаль, что я не утонула!

— Нет! — задохнулся Эдгар, сдернул с нее одеяло и крепко обнял.

Эмили почувствовала, что она раздета и совершенно беззащитна.

Пуговицы его рубашки впились в ее обнаженную грудь.

— Я тебе докажу, что ты хочешь жить, Эмили. Я хочу почувствовать, что ты меня простила. Сейчас же.

Эдгар стал покрывать поцелуями ее лицо. Она безвольно покорилась, больше не было сил сопротивляться.

Щеки были мокрыми. От ее слез? Или от его? Какое это имело значение?

— Пожалуйста, Эдгар, я так устала…

Его руки, его губы скользили по ее телу, его голос шептал:

— Прости меня, любовь моя, но я должен… я должен…

20 марта 1841 года

Эмили проснулась и увидела Эдгара в противоположном конце комнаты. Он стоял обнаженный, лицо его было намылено. Их взгляды встретились в зеркале. Эдгар замер, держа бритву у подбородка, и посмотрел на нее с нежностью.

— Доброе утро, — произнес он.

Какое-то мгновение Эмили улыбалась. Потом хотела приподняться, но вздрогнула от боли, которую вызвало это движение. И вспомнила все. Она отвернулась.

Ей было больно. Она чувствовала себя разбитой после вчерашней борьбы с Эдгаром и черным течением Бразоса. Как он мог так поступить с ней? Эмили задрожала, вспомнив о том ужасном мгновении, когда он бросил ее в реку и тьма поглотила ее…

Потом она вспыхнула при воспоминании о более сильном унижении: вчера ночью снова позволила ему заниматься с ней этим!

Эдгар овладевал ею с мягкой беспощадностью до тех пор, пока она не ответила, рыдая от страсти и прижимаясь к нему…

— Ты в порядке, дорогая?

Эмили обернулась и увидела, что Эдгар стоит рядом. Он наклонился и осторожно взял ее лицо в свои ладони.

Она замерла, чувствуя себя полностью в его власти. Не собирается ли Эдгар снова унизить ее?

— Пожалуйста, я чувствую себя разбитой… после всего, — еле слышным голосом умоляюще произнесла Эмили.

Он нахмурился, потом нежно поцеловал ее в лоб.

— Любимая, если бы я мог все исправить. — Он удрученно вздохнул, встал и взял свою одежду, лежащую на кровати. — Тебе нужно посидеть в ванне с горячей водой.

«О да, словно ванна с горячей водой все исправит!» — со злостью подумала Эмили, но ничего не сказала, опасаясь его гнева. Испугавшись того, что Эдгар может передумать и вернуться в постель, она встала и набросила халат.

«И почему только он так чертовски красив?» — с раздражением спрашивала Эмили себя, рассматривая резкие черты его лица, его мускулистую грудь. Если бы Эдгар был уродливым, с лицом, покрытым шрамами и с большим животом, ей легче было бы устоять!

Эмили настороженно наблюдала за тем, как он застегивает сюртук. Но когда муж пошел к двери, доставая из кармана ключ, ярость поборола голос рассудка.

— Пожалуйста, запри меня, — язвительно попросила она. — Так ты поступал и с Оливией?

Эдгар резко обернулся, лицо его побелело. Она знала, что попала в больное место, но уже не могла остановиться и безжалостно продолжала:

— Ты ее тоже запирал, Эдгар? Твоя первая жена тоже сбежала при первом же удобном случае? Оливия предпочла смерть в бешеных водах Бразоса твоим ненавистным объятиям?

Она выпалила эти злые слова не задумываясь. Потом увидела его лицо. «Господи! — в отчаянии подумала Эмили, — что я наделала?» Она еще никогда не видела его в таком гневе. Эдгар схватил ее и стал трясти, пока ей не показалось, что голова сейчас оторвется. Потом занес кулак, и Эмили, невольно закрыв лицо руками, замерла, ожидая удара. Но его не последовало.

— Будь ты проклята, женщина!

Эдгар бросился к двери, толкнул ее сапогом и сломал замок.

— Доброе утро, Дэниель.

Сморщенный старый слуга казался потрясенным, когда Эмили быстро прошла мимо в пустую столовую, села и развернула салфетку. Наконец-то она одержала победу над этим ужасным человеком! Эмили была уверена, что причинила ему боль. Если Эдгар испытал хотя бы каплю тех страданий, которые успел причинить ей, то она может быть удовлетворена.

Эмили наливала себе кофе, когда в столовую вошла Эвис Жеруар. На ее обычно невозмутимом лице отразилось изумление при виде миссис Эшленд.

— Вы вышли из своей комнаты, мадам! — вырвалось у нее. Эмили высокомерно посмотрела на экономку:

— В самом деле, миссис Жеруар! Вы считаете нормальным, что меня держат взаперти, как зверя в клетке?

Глаза женщины широко раскрылись, но она быстро справилась с собой.

— Я… я сейчас принесу ваш завтрак, мадам.

Через несколько минут Эвис вернулась с дымящейся тарелкой. Эта женщина могла бы даже выглядеть привлекательной, если бы не суровое выражение лица и не мрачная одежда.

— Желаете что-нибудь еще, мадам? — спросила экономка, подавая Эмили корзинку с булочками.