Юджиния Райли - Триумф экстаза

Эдгар взял Эмили за руку и торжественно произнес:

— Мы готовы, пастор.

Сердце Эмили глухо стучало, когда она смотрела на смуглые пальцы Эдгара, крепко сжимавшие ее бледную руку. «Что ты делаешь? — надрывался ее внутренний голос, когда пастор монотонным голосом на ломаном английском начал службу. — Выходишь замуж за Эдгара Эшленда? Догадываясь о последствиях, ты выходишь за этого жуткого человека!»

Принять окончательное решение заставил ее сегодня после завтрака Дэвид. Он отвел Эмили в сторону и снова настоятельно убеждал не спешить вступать в брак с его дядей. Но когда она спросила: «Ты отвезешь меня обратно в Хьюстон?», — Дэвид лишь печально покачал головой. Эмили ушла одеваться к церемонии, бросив ему: «Я тебя ненавижу!»

Но действительно ли она его ненавидит? Эмили посмотрела мимо жениха на Дэвида — высокого, красивого и такого грустного и серьезного! Сердце ныло из-за того, что он ее предал, оставил в трудную минуту. Но смертельный удар Дэвид нанес раньше, когда отверг ее любовь, ранил ее гордость, и этого она не могла простить, так как была очень гордым человеком. Эмили сейчас испытывала даже некое злорадное удовольствие от сознания того, что поступает вопреки совету молодого человека. Она выйдет за его дядю и тем самым отомстит Дэвиду. Но хочется ли ей этого на самом деле?

Эдгар сжал ей руку, и Эмили стала слушать пастора. Каким все казалось нереальным! Даже обряд венчания, который проходил в гостиной, а не в церкви! И все только потому, что Эдгар Эшленд отказывался покидать Бразос-Бенд долгих пять лет. Почему же день его свадьбы должен отличаться от остальных?

Пастор замолчал, и Эмили поняла, что все смотрят на нее и ждут ответа. Избегая хмурого взгляда Эдгара, несчастная прошептала пастору Фрицу:

— Простите?

Пастор напомнил слова клятвы, и она одеревеневшими губами повторила их.

Не успела Эмили опомниться, как золотое кольцо с сапфиром было уже на ее пальце. Эдгар сказал, что это кольцо принадлежало его матери. И сразу мелькнула глупая мысль: «Неужели у него была мать?» Но тут Эдгар обнял ее и откинул с лица прозрачную шелковую вуаль. Он целовал ее медленно и основательно, прижимая к себе крепко до неприличия.

Наконец отпустил ее. Эмили стояла, не шевелясь и сердито глядя на него. Эдгар улыбнулся и прошептал ей на ухо:

— Я же не давал слова не целовать тебя, дорогая.

Все пожали друг другу руки, губы Дэвида прикоснулись к ее щеке. Потом подали шампанское. Немецкий пастор произнес тост за жениха и невесту, радостно улыбаясь, и попросил прощения, что не успел достать «подарок для новобрачной».

Все быстро разошлись: пастор уехал в деревню, Дэвид отправился на пароход, Эвис вернулась к своим делам. Эмили оказалась наедине со своим мужем, который смотрел на нее с откровенным восхищением.

— Поздравляю, миссис Эшленд, — прошептал он. — Ты очень красивая новобрачная.

Эмили не ответила, и он взял ее за руку, в глазах его светилась нежность.

— К сожалению, у меня тоже есть неотложные дела. — Он поцеловал ее в лоб. — Позднее, дорогая.

И ушел. Эмили осталась в гостиной, покинутая всеми невеста с букетом полевых цветов в руках.

Значит, теперь она замужем. Вот так обыденно просто, так холодно.

Эмили вышла, даже не заметив, как уронила колокольчики и растоптала их атласными туфельками.

День тянулся мучительно медленно. Она вернулась к себе, переоделась и ждала, сама не зная чего. Эдгара за ленчем не было.

Эмили почти ничего не ела, молча сидя вместе с Эвис за столом. Потом Эмили ничего не оставалось, как вернуться в свою комнату, где она безуспешно попыталась развлечься чтением книги. Тишина начала действовать на нервы.

Ближе к вечеру ее тоску развеяло появление Эвис Жеруар и молодой негритянки.

— Месье Эшленд решил, что вам понадобится камеристка, мадам, — сообщила экономка.

Девушку звали Холли, ей было девятнадцать лет, и у нее оказался веселый, покладистый характер. Холли была ниже ростом, более коренастая, чем Эмили, и носила голубое платье из хлопка, как у остальных рабов, и такого же цвета тюрбан, удерживающий ее кудрявые черные волосы.

Она помогла Эмили принять ванну и надеть скромное белое платье с ручной вышивкой. Затем Эмили долго сидела у туалетного столика, пока Холли осторожно укладывала ей блестящие золотистые локоны.

— Вы не откроете сегодня свою грудь, миссус? — спросила рабыня, широко улыбаясь.

Эмили нахмурилась, глядя на отражение Холли в зеркале.

— Почему я должна открыть грудь, Холли?

Рабыня хихикнула, сверкнув молочно-белыми зубами.

— Ну, сегодня ведь такая ночь, миссус! — прощебетала она. — Сегодня мистер Эшленд женился на вас, и ночью он получит от вас все, чего пожелает!

Брови Эмили взлетели.

— Холли, ты говоришь о делах, которые тебя совершенно не касаются!

Рабыня смиренно опустила шоколадно-карие глаза.

— Да, мэм.

— И он не получит от меня все, чего пожелает!

Но позднее, когда Эмили в гнетущей тишине обедала наедине с Эдгаром, она начала сомневаться в истинности своего решительного ответа Холли. Разве можно верить Эдгару Эш-ленду? Этот человек просто не сводил с нее глаз, хотя Эмили надела самое скромное платье, дабы остудить его пыл!

Они разговаривали, только передавая друг другу блюда. Эмили выпила бокал вина, чтобы успокоиться, и проглотила кусочек фрикасе из цыплят. Темные глаза мужа, глубоко посаженные, гипнотические, следили за каждым ее движением.

— Почему вы так на меня смотрите? — в конце концов резко спросила она.

Эдгар усмехнулся:

— Придется привыкнуть к внимательному взгляду супруга, миссис Эшленд. Это ведь не запрещено законом.

Глядя на его красивое лицо, на высокие скулы, чувственный рот, черные вьющиеся волосы, блестящие при свете лампы, Эмили почувствовала, как ее сердце стремительно падает вниз. Она взяла себя в руки и возразила:

— Нет, не запрещено. Но неприлично! Эдгар расхохотался.

После ужина они прошли в гостиную, и Эмили застенчиво спросила, можно ли ей уйти спать.

— Что, так рано?

— Вчера ночью я долго не могла уснуть, — с несчастным видом ответила Эмили, опустив глаза.

— Только не говори, что нервничала, как невеста перед свадьбой, — усмехнулся Эдгар, но, увидев ее лицо, залившееся румянцем, улыбнулся и прибавил: — Тем больше оснований утомить тебя побольше, чтобы ты крепко спала в эту ночь.

Эмили с гневом взглянула на него, но Эдгар уже отвернулся, сел на кушетку и сказал:

— Сыграй мне что-нибудь на фортепьяно.

Эмили неохотно повиновалась, сыграла ноктюрн и два вальса. После этого опять спросила, можно ли ей уйти к себе.

Теперь Эдгар сидел с бокалом бренди в руке, а второй бокал и графин стояли перед ним на столике.

— Ах, в какое романтичное настроение привела меня твоя чудесная музыка, дорогая, — капризно произнес он и, похлопав ладонью по кушетке рядом с собой, пригласил: — Выпей со мной перед сном.

— Сэр, моим обязательствам перед вами существует предел! — устало возразила Эмили, не желая уступать.

— Действительно существует, миссис Эшленд. Но если зрение мне не изменяет, мы в данный момент находимся не в спальне. Поэтому будь добра!

Эмили нахмурилась, пересекла комнату и села рядом с ним. Эдгар наклонился и налил ей бокал бренди. Эмили сделала глоток, сердито глядя на него.

— Тебе идет, когда ты дуешься, милочка, — выдохнул он, обнимая ее за талию.

Нижняя губа Эмили задрожала под откровенно страстным взглядом мужа.

— Эдгар, пожалуйста! — умоляюще произнесла она, пытаясь оттолкнуть его.

— Перестань ерзать! — приказал он, прижимая ее к себе.

Эмили не рискнула возражать и позволила его руке остаться на талии. Так они сидели молча, потягивая бренди. Прохладный, напоенный ароматом цветов ветерок вливался в открытые окна. Ей стало уютно сидеть с Эдгаром рядом, бренди согревало, наплывала дрема. Но вдруг она щекой коснулась грубой шерсти его сюртука и резко выпрямилась.

Эдгар взял из ее руки опустевший бокал.

— Ты выпила достаточно, — мягко сказал он. — Ты и правда устала, не так ли, дорогая?

И повел ее из гостиной к лестнице. Эмили чуть не споткнулась на первой ступеньке, Эдгар подхватил ее на руки, а она была слишком сонная, чтобы протестовать.

— Ты придешь в мою постель сегодня ночью, Эмили? — хрипло спросил он, щекоча усами ее ухо.

Она замерла на его руках и с вызовом шепнула, глядя на Эдгара сквозь полуопущенные веки:

— Нет!

Он вздохнул и отнес Эмили в ее комнату.

Холли испуганно вскочила со стула. Эдгар с тоской перевел взгляд с раскрасневшегося лица жены на ее прозрачную белую ночную сорочку, разложенную на кровати, и крепко поцеловал Эмили в губы.

— Уложи миссис Эшленд в постель, — приказал он и ушел.

17 марта 1841 года

Эмили проснулась в темноте от того, что чьи-то сильные руки приподняли ее с постели.

— Что вы делаете? — возмутилась она, узнав в лунном свете Эдгара.

Крепко прижав ее к себе, он вышел на залитую серебряным светом веранду.

— А как ты считаешь, что я делаю, дорогая? — мягко спросил он. — Я несу тебя к себе в постель, чтобы раздеть и заняться с тобой любовью.

Он пересек пятно лунного света, подошел к кровати и положил ее на прохладные простыни.

В голове у Эмили по-прежнему плавал туман после сна и бренди, но она запротестовала:

— Вы же обещали! Когда я буду готова!

Ее муж без улыбки развязывал пояс своего черного бархатного халата.

— Я решил, что ты уже готова.

— Нет! — вскрикнула она, пытаясь встать.

Взгляд ее глаз стал безумным при виде обнаженного Эдгара. Не успела Эмили спустить ноги с кровати, как Эдгар схватил ее за плечи.

— Лежи смирно! — хриплым голосом приказал он, опускаясь на нее сверху.

Несмотря на страх и злость, ее охватила дрожь, когда она почувствовала сквозь тонкий батист ночной сорочки его горячее сильное тело.