Я не стала рассказывать, как чуть не потеряла карты памяти.

— Даже больше, чем то, что ты думала, будто потеряла флешки? — сухо спрашивает она, весело глядя на меня с водительского сиденья.

Я краснею как рак.

— Мария рассказала?

Она смеется.

— Да. Не беспокойся, со мной тоже такое приключалось. Это просто кошмар, правда?

— Ничего хуже испытывать не приходилось, — признаюсь я. Не уверена, что это утверждение отличается стопроцентной правдивостью, однако в тот момент именно так и казалось.

— Я закрепила чехол в сумке, так что больше они не потеряются.

— Это ты здорово придумала, — говорю ей и умолкаю. — Как Мария? — спрашиваю я.

Я не видела ее после последней свадьбы. Она не отвечает на звонки, только на смс. Она говорит, что до сих пор пытается во всем разобраться. На работе Расс кажется таким же подавленным, как и Алекс, но Мария просила никому ничего не рассказывать, поэтому я ничего с ним не обсуждаю.

— Она… не в лучшем виде, — подбирает слова Рейчел.

— Она уже рассказала родителям?

— Собирается в эти выходные.

— Ого, вот это да. Жаль, я не знала. Пожелала бы удачи.

Впрочем, думаю, простого пожелания удачи явно маловато.

— По крайней мере, Расс будет с ней, чтобы поддержать ее.

— Расс идет с ней? — спрашиваю в замешательстве. Не знаю, что меня так удивляет. Расс — хороший парень, но, судя по обстоятельствам, беседа предстоит не из легких. А ведь они только стоят на пороге настоящих отношений. Слишком тяжелая ноша для новорожденной любви.

— Он сам настоял, — с многозначительным видом отвечает Рейчел.

…………….

Моя девятая свадьба в нынешнем году пройдет в церкви на окраине Гилдфорда, а праздновать будут в садах, раскинувшихся рядом с местной усадьбой.

У Луизы, двадцатисемилетней невесты, два отца. Ее родители разошлись, когда ее мать была беременна, так что у нее есть отчим, который воспитывал ее с тех пор, как ей исполнился год, и биологический отец, с которым она сдружилась за последние десять лет. По ее словам, самым неприятным в процессе подготовки к свадьбе стало то, что она пыталась выбрать одного из них. А потом вдруг поняла, что этого и не надо делать.

У всех гостей поголовно проступают слезы, когда она идет к алтарю, взяв под руки обоих отцов. Мужчины гордо улыбаются — и между ними не наблюдается ни капли неприязни, — а жених, Карл, выглядит так, будто сам вот-вот лопнет от гордости. Я фотографирую его сияющее лицо, выпрямляюсь и тоже смахиваю слезинки.

Да, они достучались даже до циничной старушки — меня. А меня кто повел бы к алтарю? Эта мысль мелькает прежде, чем я успеваю сообразить, что никогда не выйду замуж. Цинизм возвращается на нагретое местечко.

Я снова оказываюсь в крохотной церквушке после великолепия собора Эли, но на этот раз не чувствуется ни дурноты, ни холода. Возможно, так получается из-за того, что лето в самом разгаре — сейчас стоит август, — а может, потому что несколько недель назад я сыграла на органе и теперь могу совладать с чем угодно.

Конечно, поместье, в котором празднуют свадьбу, нельзя назвать таким же величественным, как особняки, которые можно увидеть в «Аббатстве Даунтон», но не так уж сильно оно от них отстает. Пожилой паре, владеющей домом, пришлось сдавать его под разные нужды, потому что он ветшает. Очевидно, что хозяйке не по душе такое развитие событий. Ей явно не нравятся убогие людишки, которые бродят по ее владениям. Когда мы заходим в дом, чтобы сфотографировать жениха и невесту, у нее чуть не начинается истерика.

— Аккуратнее с этим ковром — ему сто пятьдесят лет! Осторожно, наша ваза — фамильная ценность! Не выходите на балкон — ему сто лет, и он может рухнуть!

Она злится, даже когда я смахиваю паутину. Чудаковатая старушка напоминает мне мисс Хэвишем.

Какое облегчение я испытываю, вновь выйдя под открытое небо. Весной воздух переполняет пение птиц, а сейчас, летом, всюду слышатся насекомые. Пчелы и осы жужжат у плодовых деревьев, растущих поблизости, а солнечный свет сливается с дымкой, образовавшейся из-за пыли и цветочной пыльцы, которая поднимается вверх с прилежащих полей.

Гости греются в лучах, держа в руках бокалы шампанского, и, кажется, никто особо не хочет перемещаться в шатер, когда приходит время свадебного угощения. Мы с Рейчел остаемся снаружи на каких-то видавших виды каменных ступеньках, спускающихся в розовый сад. Рейчел поднимает к небу обласканное солнышком лицо, и я повторяю за ней.

— Какое блаженство, — говорю я, приподнимая юбку, чтобы загорали ноги. В воздухе витает запах свежескошенной травы, и я замечаю крупную птицу, похожую на темного орла, которая парит и кружит высоко в небе. Она издает протяжный мяукающий свист.

— Канюк, — говорит Рейчел.

Так называется птица? Всего в нескольких метрах от нас пролетает бабочка.

Рейчел переводит на меня взгляд.

— Хорошая была церемония. Мне нравится, когда свадьбы проходят в церквях. В последнее время я такие редко снимаю.

— Ты редко фотографируешь на свадьбах, которые проходят в церквях? — уточняю я. Почти все свадьбы, которые я снимала, проводились в церкви.

— Да. Женятся в основном в загсе или в местах, имеющих лицензию на проведение бракосочетаний. Салли за весь год не сняла ни единой свадьбы в церкви; все достались тебе.

— О-о, — вот повезло, — какие дела у Салли? — интересуюсь я.

— Она в порядке, — кивает Рейчел, — по-прежнему со своим парнем.

Она криво усмехается:

— Думаю, она рада, что сегодня фотографируешь ты, хотя на прошлой неделе, кажется, работа была ей в радость.

— Правда? — Я даже не знала, что у Рейчел была свадьба.

— Может, это как-то связано со свадебным певцом, — язвительно добавляет Рейчел, проводя пальцем по клочку мха и рассыпая его.

Я улыбаюсь.

— Кто пел?

На мгновение она смутилась.

— Локи. Я думала, что говорила тебе.

— Нет, — качаю головой и выдавливаю смешок, — здорово. Ты нашла ему работу?

— Да. Это решилось в последнюю минуту.

— Мило с твоей стороны, — не могу подобрать другого наречия. — Значит, он понравился Салли?

— Да, — она закатывает глаза, — иначе и быть не может, да?

— Угу, — уверена, он показался ей не просто хорошим парнем.

— Что это? — спрашивает она, явно прислушиваясь.

— Пожарная тревога! — кричу я, вскочив на ноги.

Оказывается, что в этом дряхлом особняке не помешало бы обновить и кухонное оборудование. Пожар потушили быстро, остаются только незначительные повреждения, но ярко-красная пожарная машина все равно продолжает вопить, будоража всех, особенно приглашенных женщин и детей. Не желая упустить лишней возможности сделать хороший снимок, я уговариваю четырех сильных пожарников поднять невесту, и Рейчел со смехом фотографирует их на фоне пожарной машины. Наконец, под гул аплодисментов они опускают Луизу на землю, и Рейчел подмигивает мне. Работа сделана.


На следующий день встречаюсь с Полли. Грант играет в крикет, а мы встречаемся в воскресенье пообедать в пабе, расположенном на Бороу-Маркет. Она предлагает взять бутылку вина и слегка обижается, когда я отвечаю, что не хочу пить. В конце концов она тоже с неохотой выбирает безалкогольный напиток.

— Какие дела? — спрашиваю я.

— Я в порядке, — со вздохом отвечает она.

Мы встречаемся впервые с тех пор, как мы с Марией без предупреждения пришли к ней. Я пыталась несколько раз договориться с ней о встрече, но она все время отвечала, что занята.

— Скучаешь по дому? — напрямую спрашивает она.

— Временами. — Я не собираюсь разговаривать с ней о матери, как случилось в прошлый раз, так что сама обращаюсь к ней с вопросом: — А ты?

— Я скучаю по родителям и сестре. Скучаю по друзьям. Понимаю, что ты здесь, но я скучаю по всем остальным. У меня здесь нет никакого прошлого.

— Пустить корни в другой стране всегда было нелегким делом.

— Я думала, что мне хватит Гранта.

— Разве одного человека вообще может хватить? Это слишком большая ответственность для плеч одного человека.

— Ага, ну, в любом случае толку от него никакого, — ворчит она.

— Вы по-прежнему не ладите? — осторожно спрашиваю я.

— Я почти не вижусь с ним, — отвечает она. — Он все время на работе или с друзьями.

— Он так и не зовет с собой?

— Иногда, — отзывается она, — но он не любит, когда я пью.

Я опускаю глаза и разглядываю стол.

— У меня нет зависимости, — оправдывается она.

Встречаюсь с ней взглядом.

— Полли, у тебя всегда была с этим проблема.

Она усмехается.

— Не смеши меня. А ты, можно подумать, не пьешь? Хватит уже.

— Обычно я понимаю, когда нужно остановиться, — отвечаю я. — Ладно, иногда у меня случаются ошибки, но я никогда не злоупотребляла.

— Я не злоупотребляю, — огрызается она.

Пристально смотрю на нее.

— Ты часто злоупотребляешь. А наутро ничего не помнишь.

Она смотрит на меня.

— И я не пью днем, наедине сама с собой, — тихо добавляю я.

— Я не пью сейчас, — отвечает она, указывая на стакан с колой.

Я молчу.

— Он считает, что мне нужно посещать встречи АА. — Она не может поверить, что он предложил ей такое.

— А разве это плохая идея?

— Это смеш… — голос обрывается, и она с трудом выговаривает, — но.

Я подаюсь вперед и беру ее за руку. Она быстро качает головой, чтобы сдержать слезы.

— Давай почаще встречаться, — мягко говорю я. — Мне хотелось бы лучше узнать Гранта. Возьми его с собой и встреться со мной и Бриджет, чтобы он ближе узнал твоих друзей, не всегда же все должно происходить на его условиях? Ты так можешь почувствовать оторванность от людей, — думаю, это еще помогло бы Гранту лучше узнать меня. Возможно, если объединить усилия, то мы справимся. Он не должен заниматься ее проблемой в одиночку, но понимаю, что, скорее всего, он не захочет обращаться ко мне за помощью, если плохо меня знает.