Джулия Куинн - Тридцать Шесть Валентинок

Однако, пожалуй, к лучшему, что граф ушел. Несмотря на его дружелюбное поведение перед спектаклем, все еще трудно было предположить, что он настроен к ней доброжелательно.

И, кроме того, когда он был рядом, она чувствовала нечто… необыкновенное. Что–то странное, останавливающее дыхание. Ощущение было волнующим, но не совсем удобным, и она чувствовала себя неловко.

Так что, когда леди Шелбурн спросила, хочет ли она сопровождать остальную часть компании в бельэтаж, чтобы насладиться перерывом, Сюзанна поблагодарила ее, но любезно отказалась. Определенно в ее интересах стоило остаться на месте, там, где не было графа Ренминстера.

Шелбурны вместе с гостями друг за другом покинули ложу, оставив Сюзанну наедине с собой, против чего она ничуть не возражала. Рабочие сцены случайно оставили занавес приоткрытым, и если Сюзанна смотрела немного искоса, то она могла видеть суетящихся на сцене людей. Это было странно волнующе и довольно интересно, и…

Она услышала за собой какой–то звук. Кто–то из Шелбурнов, должно быть, что–то забыл. Приклеив к лицу улыбку, Сюзанна обернулась:

– Добрый ве…

Это был граф.

– Добрый вечер, – отозвался он, когда стало очевидно, что она не собирается заканчивать приветствие.

– Милорд, – в ее голосе явно читалось удивление.

Он любезно кивнул.

– Мисс Бэлистер. Я могу присесть?

– Конечно, – сказала она, скорее автоматически. О боже, ну почему он здесь?

– Я подумал, что гораздо легче разговаривать, находясь рядом, а не кричать, – сказал он.

Сюзанна недоверчиво посмотрела на него. Им вообще не приходилось кричать. Ложи располагались очень близко друг к другу. Но, поняла она с некоторым отчаянием, не так близко, как теперь их кресла. Бедро графа практически касалось ее.

Это не должно было ее беспокоить, поскольку лорд Дарем занимал то же самое кресло более одного часа, и его бедро не доставляло ей никаких неудобств.

Но это так отличалось от соседства с лордом Ренминстером. С лордом Ренминстером все было иначе, начала понимать Сюзанна.

– Вам нравится спектакль? – спросил он ее.

– О, да, – сказала она. – Игра Кина не может быть охарактеризована иначе, как выдающаяся, Вы не согласны?

Он кивнул и пробормотал что–то, соглашаясь с ней.

– Я никак не ожидала, что Шейлок будет представлен в такой трагической манере, — продолжала Сюзанна. – Я видела «Венецианского купца» несколько раз в другом исполнении, уверена, что и Вы тоже, и он всегда был более комичен, Вы согласны?

– Действительно он представлен в неожиданной интерпретации.

Сюзанна с энтузиазмом кивнула.

– Я думаю, что черный парик это гениальный ход. Все Шейлоки, которых я видела, выходили на сцену в рыжих париках. А как Кин сумел бы убедить нас, что его Шейлок трагический герой, если бы он вышел в рыжем парике? Никто не относится к рыжеволосым мужчинам серьезно.

Граф начал неудержимо кашлять.

Сюзанна наклонилась вперед, надеясь, что ничем не оскорбила его. Поскольку у него были темные волосы, она не думала, что он мог обидеться.

– Прошу прощения, – сказал он, отдышавшись.

– Что–то не так?

– Нет, все в порядке, – уверил он ее. – Просто это Ваше довольно проницательное наблюдение застало меня врасплох.

– Я не имела в виду, что рыжеволосые люди менее достойны, чем все остальные, – сказала она.

– Кроме нас, черноволосых, несомненно, самых превосходных, – произнес он, его губы сложились в дьявольскую улыбку.

Она сжала губы, чтобы не дать себе улыбнуться снова. Это было так странно, что он смог объединить их неким таинственным образом, такие моменты часто превращаются в шутку для двоих.

– Я хотела сказать, – заговорила она, пытаясь вернуться к высказанной ею мысли, – что в романах никто никогда не читал о рыжих мужчинах, ведь так?

– Я не читаю романы, – заверил он.

Сюзанна взглянула на него немного раздраженно.

– Но если вы прочтете, – продолжала она, – то увидите, что он никогда не бывает героем истории.

Граф наклонился к ней, его зеленые глаза искрились грешным обещанием.

– И кто же герой Вашей истории, мисс Бэлистер?

– У меня нет героя, – сказала она натянуто. – Этот факт должен быть очевиден.

Мгновение он сидел молча, внимательно разглядывая ее.

– Должен быть, – прошептал он.

Сюзанна вдруг почувствовала, как ее губы приоткрылись, выпуская наружу тихий вздох, после того как его слова мягко коснулись ее ушей.

– Что, простите? – спросила она, наконец, не полностью уверенная, что он имел в виду.

Или, возможно, она была уверена, но только не могла поверить в это.

Он слегка улыбнулся.

– Такая женщина, как Вы, должна иметь своего героя, – сказал он. – Возможно, защитника.

Она посмотрела на него, приподняв брови.

– Вы говорите, что я должна выйти замуж?

Снова та же улыбка. Линия его губ изогнулась так, словно у него имелся чертовски приятный секрет.

– А Вы как думаете?

– Я думаю, – сказала Сюзанна, – что эта беседа переходит на очень личную территорию.

Он рассмеялся, но смех его был теплым, удивительно приятным, совершенно лишенным злости, он так отличался от смеха, которым часто награждало ее светское общество.

– Я отказываюсь от своего более раннего утверждения, – сказал он с широкой улыбкой. – Вы не нуждаетесь в защитнике. Вы явно в состоянии позаботиться о себе сами.

Сюзанна сузила глаза.

– Да, – сказал он, – это был комплимент.

– Ваши утверждения всегда требуют проверки, – заметила она.

– О, довольно, мисс Бэлистер, – сказал он. – Вы ранили меня.

Теперь настала ее очередь смеяться.

– О, пожалуйста, – сказала она, не переставая улыбаться. – Ваша броня слишком прочна для любого словесного удара, который я могу нанести.

– Я не так уж в этом уверен, – сказал он настолько тихо, что она не стала бы утверждать, что правильно расслышала его.

И затем ей пришлось задать вопрос:

– Почему Вы так любезны со мной?

– А я любезен?

– Да, – сказала она, не понимая, почему его ответ был для нее настолько важен, – Вы. Учитывая то, насколько отрицательно Вы были настроены по поводу нашего бракосочетания с Вашим братом, я не могу не быть подозрительной.

– Я не был…

– Я знаю, Вы сказали, что не были настроены против брака, – сказала Сюзанна, ее лицо почти ничего не выражало, когда она прервала его. – Но мы оба знаем, что Вы не одобряли его, и что Вы поощряли его женитьбу на Харриет.

Дэвид выдержал паузу, обдумывая ее утверждение. Не то, чтобы ее слова были неправдой, и все же было ясно, что она ничего не поняла из того, что случилось прошлым летом.

И больше всего она не понимала Клайва. И если она думала, что могла бы стать ему хорошей женой, возможно, она и себя не понимала.

– Я люблю своего брата, – сказал Дэвид мягко, – но у него есть свои недостатки, и ему нужна была жена, которая нуждалась бы в нем и зависела от него. Кто–то, кто вынудил бы его стать тем человеком, которым, как я знаю, он может стать. Если бы Клайв женился на Вас…

Он смотрел на нее. Она уставилась на него распахнутыми глазами, терпеливо ожидая, когда он сформулирует свои мысли. Он видел, что его ответ означает для нее все, и понимал, что должен преподнести его правильно.

– Если бы Клайв женился на Вас, – продолжил он, наконец, – у него не было бы никакой потребности быть сильным. Вы были бы сильны за вас обоих. У Клайва не было бы причин расти.

Она слушала, удивленно приоткрыв рот.

– Все очень просто, мисс Бэлистер, – сказал он с потрясающей мягкостью, – мой брат не достоин такой женщины как Вы.

И затем, пока как она пыталась постичь значение его слов, пока она пыталась просто вспомнить, как дышать, он встал.

– Я получил удовольствие от беседы с Вами, мисс Бэлистер, – произнес он, беря ее руку и мягко касаясь поцелуем ее перчатки. Его глаза задержались на милом лице, и пылкий горящий зеленый взгляд прожигал ее насквозь.

Он выпрямился, слегка растянул губы в улыбке, достаточно для того, чтобы у нее начало покалывать кожу, и спокойно сказал:

– Доброй ночи, мисс Бэлистер.

Он ушел, прежде чем она смогла произнести свое собственное прощайте, но так и не появился в соседней ложе.

Но это чувство, это странное, прерывистое дыхание, легкое головокружение, которое ему удалось поселить в ней всего лишь одной своей улыбкой, оно обернулось вокруг нее и не исчезало.

И впервые в жизни Сюзанна была не в состоянии сконцентрироваться на пьесе Шекспира.

Перед глазами стояло лицо графа.

И вновь Сюзанна не могла спать. И не удивительно – Мой брат не достоин такой женщины как Вы! Что он имел в виду? Почему граф сказал это?