— Мне просто интересно, — сказала она сбивчиво. — Мне нужно знать… — Она сглотнула, снова закрыла глаза, и на это раз ему почти показалось, что ей больно. — Может быть, я небезразлична вам? Хотя бы чуть-чуть?

В течение секунды он не знал, как ей ответить. А затем, не говоря ни слова, даже не думая, он обхватил её лицо руками и поцеловал.

Он целовал её со всей силой чувств, которые копились в нём в течение прошедших дней. Он целовал её до тех пор, пока ему не пришлось отстраниться, чтобы сделать вдох.

— Ты мне совсем не безразлична, — сказал он и поцеловал её снова.

Сюзанна растаяла в его объятиях, покорённая силой его страсти. Его губы достигли её уха, оставляя за собой раскалённую дорожку на её коже.

— Ты мне небезразлична, — прошептал он, прежде чем расстегнуть её накидку и скинуть на пол. — Небезразлична.

Его руки двинулись вниз по её спине, пока не остановились в самом низу, и Сюзанна ахнула от интимности этого прикосновения.

Сквозь одежду она могла чувствовать его твёрдое, горячее тело, его страсть в каждом биении сердца и каждом судорожном вздохе.

А затем он произнёс слова, о которых она мечтала. Он отстранился, достаточно далеко, чтобы пристально взглянуть ей в глаза, и сказал:

— Я люблю тебя, Сюзанна. Я люблю твою силу, люблю твою красоту, твоё доброе сердце и твой насмешливый ум. Я люблю твою смелость и… — Его голос прервался, и Сюзанна задохнулась, поняв, что в его глазах стоят слёзы. — Я люблю тебя, — прошептал он. — Вот что я действительно хочу сказать.

— О, Дэвид, — сказала она, сглотнув от нахлынувших эмоций. — Я тоже люблю тебя. Мне кажется, раньше я не понимала, что такое любить. Пока не встретила тебя.

Он прикоснулся к её лицу, нежно, благоговейно, и она хотела, было, рассказать ему о том, как сильно его любит, но вдруг заметила нечто странное.

— Дэвид, — спросила она, — почему по всему твоему кабинету раскиданы бумаги?

Он отстранился от неё, а затем начал носиться по комнате, пытаясь поднять все листки.

— Ничего особенного, — пробормотал он, хватая мусорную корзину и запихивая туда валентинки.

— Мне так не кажется, — сказала она, с усмешкой глядя на него. Она никогда бы не подумала, чтобы такой крупный и представительный мужчина может так суетиться.

— Я… я просто… о… — Он наклонился и подхватил с пола ещё один смятый лист бумаги. — Не обращай внимания.

Сюзанна заметила ещё один листок, свалившийся под стол, и подхватила его.

— Отдай его мне, — быстро сказал Дэвид, протянув руку, чтобы забрать бумагу.

— Нет, — сказала она, улыбаясь, и отвернулась, чтобы он не мог до неё дотянуться. — Мне это очень интересно.

— Ничего интересного там нет, — пробормотал он, предпринимая последнюю попытку достать листок.

Но Сюзанна уже расправила его.

«Я хочу сказать тебе о многом… — прочитала она. — Например, о том, как твои глаза…»

И больше там ничего не было.

— Что это такое? — спросила она.

— Валентинка, — пробормотал он.

— Ты писал её мне? — спросила она, пытаясь подавить нотки надежды в своем голосе.

Он кивнул.

— Почему ты её не закончил?

— Почему я не закончил ни одну из них? — ответил он, обводя рукой комнату, пол которой был устлан дюжинами других незаконченных валентинок. — Потому что я не мог понять, что я хочу сказать. Или, может быть, я знал, что хочу сказать, но не понимал, как именно это сделать.

— Что именно ты хотел сказать? — прошептала она.

Он шагнул вперёд и взял её за руки.

— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил он.

На секунду Сюзанна онемела. От тех чувств, что были в его взгляде, у неё навернулись слёзы. И, наконец, заикаясь, она ответила:

— Да! О, Дэвид, да.

Он поднес её ладонь к губам.

— Я должен отвезти тебя домой, — прошептал он, но было понятно, что ему хочется совсем другого.

Она ничего не ответила, потому что ей не хотелось уходить. По крайней мере, пока. Она переживала такой момент, которым следовало насладиться.

— Это будет правильно, — сказал он, но его другая рука уже обнимала ее за талию, притягивая ближе к себе.

— Я не хочу уходить, — прошептала она.

Его глаза загорелись.

— Если ты останешься, — мягко сказал он, — то не уйдешь отсюда невинной. Я не могу… — Он остановился и сглотнул, как будто стараясь взять себя в руки. — Я недостаточно силён, Сюзанна. Я всего лишь мужчина.

Она взяла его руку и прижала к своему сердцу.

— Я не могу уйти, — сказала она, — теперь, когда я здесь, наконец-то с тобой, я не могу уйти. Не сейчас.

Дэвид молча нащупал пуговицы на её спине, ловко расстегивая их одну за другой. Сюзанна резко выдохнула, почувствовав прикосновение холодного воздуха к своей коже, но оно тут же сменилось теплом его рук. Его пальцы, лёгкие как пёрышко, заскользили вверх-вниз по её спине.

— Ты уверена? — жарко прошептал он ей в ухо.

Сюзанна закрыла глаза, тронутая этим проявлением заботы. Она кивнула, а затем прошептала:

— Я хочу быть с тобой.

Эти слова нужно было сказать — и для него, и для неё.

Дли них.

Он застонал, затем взял её на руки и понёс через комнату, ногой открыв дверь, которая вела в…

Сюзанна огляделась. Это была его спальня. Или, по крайней мере, должна была быть — роскошная, мрачноватая и истинно мужская, со шторами и покрывалами насыщенного красного цвета. Когда он положил её на массивную кровать, Сюзанна ощутила себя очень женственной, греховно прекрасной и любимой. Она чувствовала себя обнаженной и уязвимой даже при том, что платье всё ещё висело на её плечах. Он, казалось, понял её страх и отступил, снимая свою одежду, прежде чем вернуться к ней. Он сделал шаг назад и расстегнул запонки, ни на секунду не отрывая взгляда от её лица.

— Я никогда не видел ничего прекрасней, — прошептал он.

И она тоже. Наблюдая за тем, как он раздевается при свете свечей, она была поражена совершенством его мужской красоты. Она никогда не видела обнажённую мужскую грудь раньше, но, тем не менее, не могла представить себе что-либо, что могло сравниться с Дэвидом в тот момент, когда его рубашка упала на пол.

Он скользнул в постель, прижался к ней всем своим телом, найдя её губы своими в жадном поцелуе. Он благоговейно касался её, нежно стягивая платье вниз, пока от него не осталось только воспоминание. У Сюзанны перехватило дыхание от ощущения его кожи на своей груди, но каким-то образом для смущения не осталось ни времени, ни места, когда он перекатил её на спину, прижимая свое тело к её. Он хрипло застонал, когда его бедра, всё ещё покрытые одеждой, оказались между её ног.

— Я мечтал об этом, — прошептал он, приподнявшись достаточно для того, чтобы увидеть её лицо. Его глаза горели, и, хотя полумрак не позволял ей разглядеть их цвет, каким-то образом она чувствовала, как они потемнели, когда он смотрел на неё.

— Я мечтала о тебе, — застенчиво сказала она.

Его губы сложились в опасную мужскую улыбку.

— Расскажи мне, — нежно велел он.

Она покраснела, чувствуя, как румянец покрывает всё её тело, но всё же прошептала:

— Я мечтала о том, как ты поцелуешь меня.

— Вот так? — прошептал он, целуя её в нос.

Улыбаясь, она покачала головой.

— Вот так? — спросил он, проводя губами по её губам.

— Примерно так, — признала она.

— Или, может быть, — протянул он, и в его глазах загорелся дьявольский огонек, — вот так? — Его губы спустились по шее, двигаясь к её груди, пока не сомкнулись на соске.

Сюзанна испустила лёгкий крик удивления, который быстро превратился в низкий стон наслаждения. Она никогда не думала, что такие вещи возможны, что существуют такие ощущения. У него был греховный рот и искусный язык, и он заставлял её чувствовать себя падшей, порочной женщиной.

И она наслаждалась каждой секундой.

— Так? — спросил он, усиливая пытку, даже когда шептал эти слова.

— Нет, — ответила дрожащим голосом. — О таком я и не мечтала…

Он поднял на неё голодный взгляд.

— Я могу показать тебе гораздо больше, любовь моя.

Он скатился с неё и быстро избавился от брюк, оставшись восхитительно, потрясающе обнажённым. Сюзанна охнула при виде него, что заставило его тихо засмеяться.

— Это не то, чего ты ожидала? — спросил он, снова занимая место рядом с ней.

— Я не знаю, чего я ожидала, — признала она.

Его глаза посерьёзнели, и он стал гладить её волосы.

— Бояться нечего, я обещаю тебе.

Она посмотрела ему в лицо, с трудом сдерживая свою любовь к этому человеку. Он был настолько хорош, добр, честен. И она была ему небезразлична — не как собственность или удобная вещь, а она сама, её личность. Она вращалась в обществе достаточно долго, чтобы слышать разговоры о том, что происходит в брачную ночь. Она знала, что далеко не все мужчины были столь заботливыми.

— Я люблю тебя, — прошептал он. — Никогда не забывай об этом.

— Никогда, — пообещала она.

А затем слова смолкли. Его руки и губы привели её в лихорадочное возбуждение, на грань чего-то удивительного и неизвестного. Он целовал, ласкал и любил её до тех пор, пока она не напряглась и не задрожала от желания. Затем, как раз в тот момент, когда она думала, что не сможет выносить этого ни секундой дольше, его лицо вновь оказалось напротив неё и его мужское достоинство прижалось к ней, заставляя шире раздвинуть бедра.

— Ты готова принять меня, — сказал он, и мускулы на его лице свело от усилий.

Она кивнула. Она не знала, что ещё сделать. Она понятия не имела, была ли готова для него, даже не была уверена, к чему, собственно, она должна быть готовой. Однако она хотела большего, и в этом она была абсолютно уверена.