Джулия Куинн - Тридцать шесть валентинок

Она посмотрела на скованную льдом реку и едва не рассмеялась.

— А с тобой мы позже поговорим, — бросил Дэвид Клайву.

Сюзанна фыркнула и зажала рот ладонью.

Дэвид и Клайв одновременно повернулись и раздражённо уставились на неё. Сюзанна подавила ещё один очень неуместный смешок. До настоящего момента она никогда не думала, что они похожи. Однако выражение досады на их лицах было абсолютно одинаковым.

— Над чем ты смеёшься? — потребовал ответа Клайв.

— Ни над чем.

— Очевидно, это ваше ничего — вовсе не ничего, — сказал Дэвид.

— Дело не в вас, — ответила она, сотрясаясь от еле сдерживаемого смеха. Как забавно было бросить ему в лицо его же слова.

— Вы смеётесь, — сказал он обвиняющим тоном.

— Нет, не смеюсь.

— Смеётся, — сказал Дэвиду Клайв, и в тот момент их спор был окончен.

Конечно, они больше не пререкались, потому что объединились против неё.

Сюзанна посмотрела на Дэвида, затем на Клайва. Потом она снова взглянула на Дэвида, который так сердито смотрел, что ей следовало бы от страха выпрыгнуть из её сделанных на заказ коньков, но вместо этого она только разразилась хохотом.

— Что? — хором спросили Дэвид и Клайв.

Сюзанна лишь покачала головой, пытаясь сказать «ничего», но преуспела лишь в том, чтобы показаться им потерявшей рассудок.

— Я увожу её домой, — сказал Дэвид Клайву.

— Не возражаю, — ответил Клайв. — Она определённо не может оставаться здесь.

«Среди цивилизованного общества», — подразумевалось в конце предложения.

Дэвид взял её под локоть.

— Вы готовы уйти? — спросил он, хотя она уже заявила об этом своём желании не менее трёх раз.

Она кивнула и попрощалась с Клайвом, прежде чем позволить Дэвиду себя увести.

— В чём было дело? — спросил он, когда они устроились в его карете.

Она беспомощно покачала головой.

— Вы были так похожи на Клайва.

— На Клайва? — переспросил он, и в его голосе послышалось недоверие. — Я совсем на него не похож.

— Ну, может, не чертами, — сказала она, бесцельно перебирая волокна покрывала, лежавшего у нее на коленях. — Но выражения ваших лиц были похожи, и вы вели себя почти так же.

Лицо Дэвида окаменело.

— Я никогда не веду себя, как Клайв, — огрызнулся он.

В ответ она пожала плечами.

— Сюзанна!

Она посмотрела на него, удивлённо приподняв брови.

— Я не веду себя, как Клайв, — повторил он.

— Обычно нет.

— И сегодня тоже, — прорычал он.

— А вот сегодня, боюсь, да. Вы вели себя так же, как он.

— Я… — Он не закончил предложение и вместо этого крепко сжал зубы, сказав лишь: — Скоро вы будете дома.

Что было неправдой. До Портман-Сквер нужно было ехать ещё минут сорок. Сюзанна ощущала каждую из этих минут в мучительных деталях, так как ни один из них больше не произнёс ни слова, пока они не достигли её дома.

Она осознала, что тишина может быть довольно оглушительной.

Похож на Клайва?!

Дэвид схватил газету, которую до этого пытался внимательно прочитать, и ожесточённо скомкал её в руках. Не успокоившись на этом, он швырнул её через комнату. Однако это нисколько не умерило его раздражения, поскольку, прежде чем неторопливо опуститься на ковер, почти невесомая газета слегка зависла в воздухе.

Он бы испытал гораздо большее удовлетворение, ударив что-нибудь, особенно если бы ему удалось добраться до семейного портрета, висевшего над камином, и как следует врезать по вечно улыбающейся физиономии Клайва.

Клайв? Как она только могла подумать, что он такой же, как Клайв?

Он потратил всю свою жизнь, вытаскивая собственного братца из различных неприятностей, осложнений и возможных катастроф. Причём в последнем случае основное значение придавалось именно их возможности, поскольку Дэвиду всегда удавалось вмешаться до того, как «ситуации» Клайва превращались в бедствия.

Дэвид издал звук, напоминающий рычание, подхватил с пола смятую газету и швырнул её в пылающий камин. Возможно, он слишком сильно оберегал Клайва в течение всех этих лет. Имея рядом с собой старшего брата, всегда готового решить все его проблемы, зачем Клайву нужно было учиться ответственности и нравственному поведению? Может быть, когда Клайв в очередной раз окажется в кипящей воде, Дэвиду следует позволить ему немного в ней повариться. Но всё равно…

Как Сюзанна могла сказать, что они похожи?

Простонав её имя, он тяжело опустился в ближайшее к камину кресло. Когда Дэвид представлял её себе — а это происходило не менее трех раз в минуту с того самого момента, как он отвёз её домой шестью часами ранее, — она всегда представала перед ним с покрасневшими от холода щеками, со снежинками, легко покачивающимися на ресницах, и с широко открытым ртом, смеющимся от удовольствия.

Он вспомнил, как она лежала в сугробе. Именно тогда он пришёл к заключению, в наивысшей степени поразительному и ошеломляющему. Он решил добиваться её, потому что из неё получилась бы превосходная графиня. Это было правдой. Но в тот момент, глядя на её прекрасное лицо и прилагая все возможные усилия, чтобы не поцеловать её прямо там, на глазах у всего высшего света, он осознал, что из неё получилась бы не только превосходная графиня.

Из неё бы вышла прекрасная жена.

Его сердце сжалось от восторга. И страха.

Он всё ещё не был до конца уверен, что же он к ней чувствует, но ему все больше и больше становилось понятным, что эти чувства прочно засели в его сердце.

Если Сюзанна всё ещё любит Клайва, если всё ещё тоскует по его брату, то она потеряна для него. И неважно, если она ответит «да» на его предложение. Если ей всё еще нужен Клайв, тогда она никогда по-настоящему не будет принадлежать ему, Дэвиду.

Что, в свою очередь, ставило его перед сложным вопросом — сможет ли он вынести это? Что будет хуже: быть её мужем, зная, что она любит другого, или полностью исключить её из своей жизни?

Он не знал.

Впервые в жизни Дэвид Мэнн-Формсби, граф Ренминстер, растерялся. Он просто не знал, что ему делать.

Это было ужасное, болезненное и тревожащее душу ощущение.

Дэвид уставился на свой стакан виски, стоявший на столике возле камина. До него было не дотянуться. Чёрт, ему действительно хотелось напиться. Но сейчас, к своему собственному отвращению, он чувствовал себя настолько уставшим и обессиленным, что даже попытка встать с кресла казалась немыслимым подвигом.

Но это в никоей мере не умаляло притягательности стоящего перед глазами стакана.

Он почти ощущал запах виски со своего места.

Дэвид задумался: как много ему потребуется сил, чтобы подняться на ноги. Сколько шагов отделяют его от виски? Два? Три? Не так уж и много. Но это расстояние казалось почти непреодолимым…

— Грэйвс сказал мне, что я найду тебя здесь.

Дэвид застонал, даже не обернувшись в сторону двери. Это был Клайв.

Не самый желанный для него сейчас гость.

По правде говоря, он был последним человеком, которого Дэвид хотел бы видеть.

Нужно было приказать своему дворецкому, чтобы тот сказал Клайву, будто его нет дома. И не важно, что Дэвид никогда за всю свою жизнь не был «не дома» для своего брата. Семья всегда оставалась для него на первом месте. Клайв был его единственным братом, но кроме него также имелись кузены, тетушки и дядюшки, ответственность за благополучие каждого из которых тяжким грузом ложилась на плечи Дэвида.

На самом деле, перед ним никогда не стояло особого выбора. Дэвид стал главой семьи Мэнн-Формсби в восемнадцать лет, и не прошло ни дня с того момента, как умер его отец, чтобы мысли о собственном благополучии не представлялись для него непозволительной роскошью.

Что казалось ему вполне естественным, пока он не встретил Сюзанну.

Он хотел её. Именно её. Не потому что она стала бы отличным дополнением к его семье, а за то, какая она есть.

Он хотел ее для себя. Не для них.

— Ты, что, пил? — спросил Клайв.

Дэвид тоскливым взглядом уставился на свой стакан.

— К сожалению, нет.

Клайв поднял стакан со столика и передал его брату.

Дэвид кивком поблагодарил его и сделал большой глоток.

— Зачем ты пришёл? — спросил он, не заботясь о том, что его слова могут показаться резкими и грубыми.

Какое-то время Клайв не отвечал ему.

— Я не знаю, — наконец сказал он.

Это почему-то не стало для Дэвида откровением.

— Мне не нравится, как ты обращаешься с Сюзанной, — выпалил Клайв.

Дэвид посмотрел на брата, отказываясь верить в услышанное. Клайв стоял перед ним, сжав кулаки, всем своим видом излучая гнев и непреклонность.

— Тебе не нравится, как я обращаюсь с Сюзанной? — перепросил он. — Тебе это не нравится? С чего ты взял, позволь мне узнать, что имеешь право высказывать своё мнение? И когда, скажи на милость, я вдруг решил, что мне есть до него дело?

— Ты не должен флиртовать с ней, — выдавил Клайв.

— Что? Чтобы ты мог?

— Я ни с кем не флиртую, — сказал Клайв, не скрывая своей обиды и злости. — Я женат.

Дэвид с грохотом опустил пустой стакан на стол.