Джулия Куинн - Тридцать шесть валентинок

В мае Сюзанна Баллистер встретила мужчину своей мечты…

На балу у леди Троунбридж в Хэмстеде[1] произошло столько событий, что ваш автор с трудом представляет, как вместить всё это в одну колонку. Возможно, наиболее удивительным — и, как сказали бы некоторые, романтичным — моментом вечера стал тот, когда достопочтенный Клайв Мэнн-Формсби, брат всегда таинственного графа Ренминстера, пригласил мисс Сюзанну Баллистер на танец.

Мисс Баллистер с её тёмными волосами и глазами признана одной из наиболее экзотичных светских красавиц, но, тем не менее, она никогда не причислялась к группе «Несравненных», пока мистер Мэнн-Формсби не стал её партнёром по вальсу, а затем не отходил от неё весь вечер.

Хотя у мисс Баллистер и до этого были свои поклонники, ни один не был таким привлекательным или достойным, как мистер Мэнн-Формсби, который оставляет за собой шлейф вздохов, обмороков и разбитых сердец.

«Светская хроника леди Уислдаун», 17 мая 1813 года

И в июне ее жизнь была практически безоблачной.

Мистер Мэнн-Формсби и мисс Баллистер в конце прошлой недели на балу у Шелбурнов продолжили блистать в свете в качестве золотой пары — насколько это вообще возможно себе представить, учитывая, что локоны мисс Баллистер тёмно-каштанового цвета. Однако золотые волосы мистера Мэнн-Формсби более чем компенсируют это обстоятельство. Честно говоря, хотя автор и не склонен к сентиментальным рассуждениям, в их присутствии окружающий мир действительно становится более волнующим. Цвета кажутся ярче, музыка — прекраснее, а воздух определённо искрится.

На этом автор должен завершить эту колонку. Подобный романтизм побуждает выйти на улицу и позволить дождю восстановить чьё-то привычно сварливое настроение.

«Светская хроника леди Уислдаун», 16 июня 1813 года

В июле Сюзанна начала представлять кольцо на своём пальце…

Не далее как в четверг мистер Мэнн-Формсби был замечен у входа в самую престижную ювелирную лавку Мейфэра[2]. Кто сможет сказать, что до свадьбы ещё далеко и он не знает, кто будет предполагаемой невестой?

«Светская хроника леди Уислдаун», 26 июля 1813 года

А потом наступил август…

Светские слабости и любовные связи обычно довольно легко предсказуемы, но время от времени происходит нечто, что ставит в тупик и поражает даже людей, подобных вашему автору.

Мистер Клайв Мэнн-Формсби сделал предложение.

Но не мисс Сюзанне Баллистер.

После целого сезона ухаживания за мисс Баллистер на глазах у всего света мистер Мэнн-Формсби попросил стать его невестой мисс Гарриет Сноу, и, судя по недавнему объявлению в «Лондон Таймс», она согласилась.

Реакция мисс Баллистер на подобное развитие событий неизвестна.

«Светская хроника леди Уислдаун», 18 августа 1813 года

…который довольно болезненно перешёл в сентябрь.

До сведения вашего автора дошло, что мисс Сюзанна Баллистер покинула город и удалилась до конца года в семейный загородный дом в Сассексе.

Едва ли автор может винить её за это.

«Светская хроника леди Уислдаун», 3 сентября 1813 года

Вашему автору стало известно, что достопочтенный Клайв Мэнн-Формсби и мисс Гарриет Сноу обвенчались в прошлом месяце в фамильном поместье старшего брата мистера Мэнн-Формсби графа Ренминстера.

Молодожёны возвратились в Лондон, чтобы насладиться зимними увеселениями, как и мисс Сюзанна Баллистер, за которой, как всем в Лондоне известно, мистер Мэнн-Формсби довольно усердно ухаживал в прошлом сезоне до того самого момента, как он сделал предложение мисс Сноу.

«Светская хроника леди Уислдаун», 21 января 1814 года

Если верить лорду Мидлторпу, который только что сверился со своими карманными часами, прошло ровно шесть минут после одиннадцати вечера. Сюзанна Баллистер точно знала, что это был четверг, двадцать седьмое января одна тысяча восемьсот четырнадцатого года. Именно в этот момент, ровно в 11:06 вечера в четверг, 27 января 1814 года, Сюзанна Баллистер загадала три желания, ни одному из которых не суждено было сбыться.

Первое желание было неосуществимо. Ей хотелось каким-нибудь образом, например, при помощи некоего таинственного и доброго волшебства, исчезнуть из бального зала, в котором она сейчас находилась, и оказаться в тепле и уюте своей постели в доме, занимаемом её семейством на Портман-Сквер, чуть севернее Майфэра. А ещё лучше было бы перенестись в Сассекс, в тёплую постель в загородном семейном доме, далеко-далеко от Лондона и, что гораздо важнее, от его жителей.

Сюзанна даже закрыла глаза, представляя, как было бы прекрасно, если бы она могла, открыв их, очутиться где-нибудь ещё, но, что неудивительно, она оставалась там же, где и была, затаившись в тёмном уголке бальной залы леди Уорт со стаканом остывшего чая, пить который у неё не было абсолютно никакого желания.

Как только стало понятно, что она никуда не переместится ни сверхъестественным, ни обычным способом (Сюзанна не могла покинуть зал, пока этого не сделают её родители. Однако по их виду было ясно, что пройдёт по крайней мере ещё часа три, прежде чем они соберутся уходить), она пожелала, чтобы вместо этого исчезли Клайв Мэнн-Формсби и его молодая жена Гарриет, которые стояли возле стола с шоколадным пирогом.

Это представлялось вполне возможным. Эти двое были вполне здоровы, так что могли бы просто пошевелить ногами и уйти. Чем весьма бы облегчили жизнь Сюзанны, потому что тогда она смогла бы наслаждаться вечером без необходимости смотреть в лицо человека, который публично так унизил её.

Кроме того, она смогла бы получить кусок шоколадного пирога.

Но Клайв и Гарриет, казалось, замечательно проводили время. Так же замечательно, как и родители Сюзанны. Это означало, что в ближайшие несколько часов все они останутся здесь.

Агония, чистейшей воды агония.

Однако было ведь ещё одно желание, не так ли? Разве не три желания всегда получают героини волшебных сказок? Раз уж Сюзанна готовилась просидеть в тёмном углу, загадывая от нечего делать глупые желания, то она собиралась использовать их все.

— Я хочу, — произнесла она сквозь стиснутые зубы, — чтобы не было так чертовски холодно.

— Аминь, — сказал стоящий рядом с ней пожилой лорд Мидлторп, про которого Сюзанна совсем забыла. Она улыбнулась ему, но он был занят поглощением некоего алкогольного напитка, который было запрещено пить незамужним молодым леди, так что они вернулись к взаимному вежливому игнорированию друг друга.

Она посмотрела на свой чай. В любой момент он мог превратиться в кусок льда. Учитывая холодную погоду, хозяйка заменила традиционный лимонад и шампанское чаем, но он недолго оставался горячим, а к тем, кто прятался в углу бального зала, как Сюзанна, лакеи никогда не подходили, чтобы поменять ненужные бокалы или чашки.

Сюзанна поёжилась. Она не могла припомнить более холодную зиму, да и никто бы не смог. В некотором роде это и послужило причиной её раннего возвращения в город. Всё светское общество стекалось в Лондон в совершенно немодном январе, желая насладиться катанием на коньках и санях и приближающейся зимней ярмаркой.

Сама Сюзанна думала, что очень холодные и колючие ветры, грязный снег и лёд были ужасно глупой причиной для общественного воссоединения. Однако это не ей было решать, и теперь она застряла здесь, вынужденная встречаться со всеми теми людьми, которые этим летом получили удовольствие стать свидетелями её публичного позора. Она не хотела приезжать в Лондон, но её родные настояли, утверждая, что она и её сестра Летиция не могут позволить себе пропустить неожиданно возникший зимний сезон.

Она-то думала, что, по крайней мере, до весны, ей не придётся возвращаться и встречаться со всеми ними. У неё было слишком мало времени, чтобы научиться произносить с высоко поднятой головой фразу: «Ну конечно, мы с мистером Мэнн-Формсби поняли, что не подходим друг другу».

Воистину, ей нужно было быть очень хорошей актрисой, чтобы сыграть это. Ведь все знали, что Клайв бросил её, словно горячую картофелину, когда на горизонте появились богатые родственники Гарриет Сноу.

Не то, чтобы у Клайва когда-нибудь могла возникнуть нужда в этих деньгах. Ради Бога, его старшим братом был граф Ренминстер, а все знали, что он богат как Крез.

Однако Клайв выбрал Гарриет, а Сюзанна была публично унижена, и даже теперь, спустя почти шесть месяцев после произошедшего, люди продолжали судачить об этом. Даже леди Уилсдаун сочла нужным упомянуть это в своей газетной колонке.

Сюзанна вздохнула и прислонилась к стене, надеясь, что никто не заметит её неподобающей позы. Она полагала, что не стоит ни в чём винить леди Уилсдаун. Таинственный издатель колонки сплетен лишь повторял то, о чём говорили все. Только на этой неделе Сюзанна приняла четырнадцать визитёров, и ни один из них не был достаточно вежлив, чтобы воздержаться от упоминаний о Клайве и Гарриет.

Неужели они в самом деле считали, будто ей хочется слышать о том, что Клайв и Гарриет появились на недавнем музыкальном вечере у Смайт-Смитов? Словно ей было интересно, во что Гарриет была одета или что именно он шептал ей на ухо на протяжении всего концерта.

Это ничего не значило. Клайв всегда демонстрировал отвратительные манеры во время музыкальных вечеров. Сюзанна не могла припомнить ни одного, где он смог бы сдержаться и не открыть рот во время исполнения.