Алька хмыкнула и, свесившись с дивана, одной рукой пошурудила на коврике. В следующее мгновение Анна увидела лохматую собачью голову с торчащими в стороны ушами, а затем и всю собаку – Рыська радостно вспрыгнула на диван между хозяйками и попыталась одним махом облизать обеих.

– Мам, ну, у нас же живет существо, которое ненавидит запертые двери. Знаешь, что она делает по утрам? Разбегается и прыгает на мою дверь, как пушечное ядро, это она так ее открывает! А я, извини, совершенно не хочу блистать своей пижамой или трусами. К вам-то Рыська не заходит, а мне вот пришлось придумывать задвижку… правда, разбойница? – Алька потрепала собаку по толстенькому загривку и спихнула ее с дивана, не обращая внимания на обиженные вопли.

Надо же, как быстро растут собаки. Кажется, только вчера Рыська была толстым неуклюжим щенком, а сейчас это уже маленькая барышня: откуда-то на кончиках ушей и хвосте появились пышные кисточки, тельце стало изящным, как у шелти. Пожалуй, Алька выбрала для нее удивительно точное имя. И правда, рысь, только очень маленькая и добродушная, и мордочка узкая и лукавая. А глаза такие же озорные, как у Альки. Анна улыбнулась: два ребенка, две подружки, рыжие девчонки!.. И обеим, кстати, давно пора спать.

Поднявшись с дочкиного дивана, Анна поцеловала Альку и, пожелав спокойной ночи, отправилась к себе. Завтра пятница, последний рабочий день, не менее тяжелый, чем понедельник. Зато потом – выходные, она, наконец, отоспится, отдохнет, вдоволь пообщается с близкими людьми!

– Мам, я завтра, наверное, после школы к бабушке заскочу, она ведь не работает?.. Работает? С ума сойти… Ну ладно, я все равно созвонюсь с ней и тогда зайду. Слушай, забыла тебе сказать, я недавно Георгия видела в кафе с какой-то девицей, это его дочь, да?.. Ну ладно, спокойной ночи, мам, я две страницы дочитаю и лягу!

Вот и закончился день, весь мир спит, кругом мертвая тишина… Дочка сейчас выключит свет и сразу провалится в сон. А Ванесса Николаевна уже спит, успокоенная валерьянкой и заботой Станислава Сергеевича, где-то в шести остановках от Анны. И ей самой надо немедленно лечь и попробовать прогнать из головы всякие ненужные мысли, уснуть и спать до утра, спать… Как ее мужчина, рядом с ним, в его объятиях. Анна тихо вошла к себе в комнату и замерла возле кровати, глядя на мирно похрапывающего Георгия. Спокойно дышит, густые волосы растрепались, рот приоткрыт… О чем Георгий сейчас думает, интересно? О ней? Или о ком-то другом? Может, о той девушке, которую Аля видела с ним?.. Это была его дочь. Не надо сомневаться. Дочь – кто же еще?..

Пристроившись рядом с Георгием, Анна вытянулась вдоль его тела и носом вжалась любимому в плечо. Нет, она даже спрашивать не будет, с кем он сидел в кафе, ведь она верит своему Гоше, к тому же прекрасно знает, что у него дочь-студентка и сын-старшеклассник, все ее подозрения – просто оскорбительны… Когда человека любишь – доверяешь ему безоговорочно, разве не так? И это даже очень, очень хорошо, что он так часто ходит на свидания со своей дочкой! Анна поцеловала Георгия в плечо и сонно улыбнулась. Он очень хороший и порядочный человек, он любит ее и своих детей. И Альку, наверное, тоже – хоть чуть-чуть!

А вдруг он был в кафе с Викой? Вдруг встретил ее на улице, они разговорились, потом пошли в кафе… Посидели, попили пива или кофе с пирожными, и Гоша отправился провожать Вику, а по дороге что-то случилось, и они просто не могли сдержаться: заскочили в ближайшую темную подворотню, накинулись друг на друга и целовались, целовались…

Судорожно всхлипнув, Анна прижалась горячим лбом к спине спящего Гоши и заплакала. Ну почему для любви она стара, а для ревности – нет? И почему ей так сильно, просто мучительно, хочется тепла, заботы и сильных мужских рук на своем теле, и все это нужно ей именно сейчас – когда Георгий спит и не думает о ней?..

* * *

Анна стиснула ладонями виски и закрыла глаза, стараясь не слышать веселого гомона своих подчиненных. До конца рабочего дня осталось полчаса, вполне понятно, почему молодежь так оживилась: бегают по кабинету, собирают разбросанные документы, раскладывают их по папкам, суетятся… У некоторых, наверное, свидание сегодня, или встреча с друзьями, или вообще – поход в театр или кино. Им всем по двадцать пять – двадцать шесть лет, им еще можно вот так по-детски радоваться весне, предстоящему уик-энду, своей молодости и любви! А ей уже нельзя, ей за сорок, она должна быть серьезной и все воспринимать адекватно. Все понимать…

Анна и понимает. То, что Георгий не мог сегодня не пойти на день рождения своей дочки, что та его ждет и что, как отец, он обязан там быть. Анна поняла! Отпустила и даже совсем не обиделась… Кстати и спросила – говорят, тебя видели с красивой девушкой, с дочкой, да?.. Конечно, с Леночкой. Совсем она у меня взрослая, сегодня ей двадцать один год исполняется… Георгий сверкнул глазами и улыбнулся отеческой улыбкой, а у Анны почему-то заныло сердце. Хотя она тоже улыбнулась в ответ и даже высказала несколько советов, какой подарок выбрать для дочери… Как бы ей хотелось, чтобы Гоша хоть раз с такой же гордостью что-нибудь сказал про Алечку, про ее дочку, но – она же для него просто девчонка, не родная, никто! Это в прошлой своей жизни – той, что осталась за чертой развода, о которой Анне лучше никогда не задумываться! – Георгий был чьим-то мужем и отцом, а сейчас он – только ее любимый человек… Почему – «только»? Ей что, этого мало? Опять она чем-то недовольна!

Резко оторвав руки от висков и выпрямившись, Анна взглянула на монитор… Потрогала пальцем маленький стеклянный кактус на процессоре, потом снова посмотрела на экран. Нет, на сегодня с нее работы хватит. Ребята вон давно уже сидят в напряжении, поглядывая на медленно ползущую стрелку часов, ну прямо спортсмены в ожидании свистка. А почему бы ей не стать хотя бы на один вечер такой же безответственной, как они? Ну и пусть Георгий отпросился у начальства и ушел на два часа раньше, она пойдет домой одна и получит удовольствие от прогулки! Еще светло, небо такое ясное, и в дубленке ей будет не холодно. Она погуляет и домой придет со свежей головой и спокойной душой, все равно надо чем-то себя занять, пока Георгий там, с дочерью… А статьи с ошибками никуда не денутся до понедельника!

В начале седьмого Анна проверила, выключены ли компьютеры, положила все важные документы в свой стол, вышла из кабинета и заперла его. Как странно: в здании уже почти никого нет, только она одна стоит на лестнице и застегивает дубленку. Хотя, кажется, еще кто-то спускается? Анна подняла голову и, разглядев идущего прямо на нее человека, закусила губу. Слишком долго удавалось избегать этой встречи, и вот пожалуйста!

– Анна Игоревна, а я к вам иду. Как хорошо, что вы еще не ушли. Не думал, что вы так рано домой соберетесь, обычно вы куда дольше засиживаетесь. – Иван Владимирович обезоруживающе улыбнулся, но вместо симпатии, которую она должна была ощутить, – ведь раньше же ей нравилось, как начальник улыбается! – Анна почувствовала злобу. Как все знакомо: каждое движение, и этот цепкий взгляд, и показное дружелюбие. Как она все ненавидит! Но каждый раз при встрече с начальником ей приходится давиться своими эмоциями, буквально захлебываться в них, лишь бы Иван Владимирович не заметил, как ее трясет от него. – Извините, что занимаю ваше личное время, Анна Игоревна, но мне бы хотелось обсудить с вами некоторые вопросы. Давайте поднимемся в мой кабинет, если вы не возражаете!

Он даже не стал ждать ее ответа, сразу же развернулся и неторопливо поплыл наверх. И Анна, разумеется, покорно, как болонка на веревочке, потянулась за ним. От таких начальственных предложений не отказываются, хотя рабочий день закончился и она имеет право идти, куда желает… Да уж, взять бы сейчас и броситься вниз по лестнице, перескакивая через ступеньку, пока этот вальяжный мужчина не сообразит, что Анна не следует за ним, что ее вообще уже нет в здании… Но он хорошо ее знает, и она себя тоже знает, потому и идет за начальником в его неприятный громадный кабинет, как на каторгу. Опять все начинается, старая история – по новому кругу!..

– Итак, Анна Игоревна, у меня к вам такой вопрос. – Иван Владимирович пропустил женщину вперед и с таким грохотом захлопнул за ней железную дверь, что Анна вздрогнула всем телом. Такое ощущение, будто она добровольно шагнула в тюремную камеру и теперь назад не выберется… А начальнику хоть бы что, опять впился в нее глазами и тягуче улыбнулся! – Анна Игоревна, вот скажите мне… Ань, сколько ты будешь бегать от меня? Как в кошки-мышки играем, честное слово!

Сильные пальцы начальника обхватили плечи Анны и быстрым, почти судорожным движением приблизили их к себе, женщина изумленно качнулась и всем телом упала на грудь мужчины. Но в ту секунду, когда губы Ивана Владимировича коснулись ее губ, Анна резко вывернулась и выпала из неприятных объятий. Черт возьми, она сама – добровольно! – пошла на эту пытку, ведь знала же, чем все кончится! Правда, Анна не рассчитывала на такую стремительность действий, ей казалось, что они будут долго и нудно говорить, перебирая одни и те же темы, и снова поссорятся, может, тогда Иван Владимирович попытается ее поцеловать, но она, как всегда, не дастся и выбежит из кабинета, надсадно хлопнув дверью… И наконец пойдет домой. А с чего вдруг сейчас эта мавританская страсть, эти поцелуи?!

– Иван Владимирович, если вам нечего мне сказать, то я пойду домой. – Ага, как же, пойдет она! Будет покорно сидеть в кабинете у начальника, пока ему самому не надоест играть в эти игры. – Извините, я сегодня очень устала, я… я плохо себя чувствую, отпустите меня, пожалуйста! – Анна внутренне застонала. Господи, что же у нее голос-то так дрожит? Хороша! Отпрашивается, как в детском саду!

– Аня, к чему эти формальности! Анечка, мы все-таки не чужие друг другу люди! – Начальник снова оказался так близко от нее, что она невольно вдохнула всей грудью хвойный аромат его одеколона. Анне когда-то нравился этот запах, и этот мужчина… Но не теперь. Все изменилось, Анна сделала глупость – да, она этого не отрицает, но зачем же ее мучить! Вот так стоять и смотреть прямо в глаза, заставляя краснеть и все время уворачиваться от объятий и прикосновений! – Анечка, ты на меня обиделась?.. Ну тогда?.. Мне безумно жаль, что все так произошло, поверь. Я бы так хотел, чтобы мы с тобой опять стали друзьями!