– Это не Алька там? – Георгий мягко отстранился от Анны и кивнул в сторону соседнего подъезда. Они остановились возле лавки, и пока Анна отцепляла от каблука кусок налипшей грязи, Гоша всматривался в парочку, выясняющую отношения на скамейке неподалеку.

Точно, это ее дочь с каким-то парнем. Анна легко ее узнает: высокая, гибкая, а движения порывистые и какие-то ломаные, как у жеребенка… Прищурившись, она вгляделась в мальчишку и обмерла: опять Костя. Дочь ведь клялась, что они поссорились! Впрочем, они и сейчас ругаются, это же видно невооруженным глазом! Парень упер руки в боки и набычился, а Алька – то взгромоздится на спинку лавки и нахохлится, как испуганный воробей, то вскочит со своего насеста и носится туда-сюда разъяренной тигрицей. Плохой у них разговор.

– Я сейчас прогоню этого нахала и позову Алю домой, нечего ерундой заниматься, уже поздно. – Георгий решительно повернулся и почти сделал шаг к соседнему подъезду, но Анна остановила его – резко дернула за рукав, причем не рассчитала силы и едва не упала на спину, ударившись коленкой о край лавки и наступив самой себе на ногу.

– Ты никуда не пойдешь, это их личное дело, и ни ты, ни я не будем вмешиваться! Еще не поздно, Аля взрослый человек, я ей доверяю. Если она разговаривает с… с этим парнем, то значит, так надо. Пошли домой. – Анна взяла Георгия под руку, но тот высвободил локоть, упрямо не желая замечать ни ее раздражения, ни настойчивости в голосе. Можно подумать, он Алькин отец, аж побагровел весь от негодования! А как вдруг в одно мгновение изменился его чудесный мягкий голос, всегда тихий и теплый, похожий на шелест ветра в листве, почти шепот! Георгий закричал, раньше он никогда себе такого не позволял! Анне это не понравилось, как и то, что ему, кажется, наплевать на ее реакцию.

– Ты что, не узнаешь этого… хлыща! А я отлично его помню, и если тебе самой все равно, что твоя дочь шатается по ночам с типом, которому ничего не стоит затащить ее куда-нибудь в подворотню, то мне – нет. Я сейчас пойду и…

– Хватит.

Анна сама от себя не ожидала такой жесткости. Она не только оборвала Георгия на полуслове, но и цепко схватила его запястье обеими руками, сжав его, как тисками, и он невольно поморщился, однако ничего не сказал, покорно последовав за ней. Наверное, заметил, наконец, ярость в ее глазах или настолько сильно удивился ее поведению, что просто не сумел возразить, растерялся и подчинился.

Анна чуть ли не силой дотащила Георгия до лифта, ни на секунду не отпуская его руку, каким-то непонятным образом умудрившись при этом открыть кодовый замок на двери подъезда, и только у лифта освободила пленника и перевела дух.

– В общем, так. Давай раз и навсегда договоримся, что ты больше никогда не будешь диктовать Альке собственные правила! Ладно мне, хотя я этого тоже не люблю, но моя дочь – в своем доме, она тут хозяйка и никому подчиняться не станет. Вот и все. Ты меня понял?

– Да. Я здесь никто, у меня нет ни малейших прав в этом доме, и спасибо, что ты меня сюда пустила пожить. Очень мило с твоей стороны, – голос Георгия снова превратился в шепот, но даже в тихих словах Анна уловила обиду и раздражение. Конечно, какому мужчине приятно сознавать, что в доме любовницы он не хозяин. Но ведь Георгий ей не муж, и пусть для нее это неважно, ведь она его любит, она живет с ним и спит в одной постели, однако ведь Альке-то он никто, Анна правильно сделала, что осадила его! Она права, несомненно… Вот только почему на душе после этого разговора так скверно? Откуда такой горький осадок?..

Больше они ни о чем не говорили, за целый вечер не перекинулись ни словом. Анна, переодевшись, тут же бросилась готовить ужин, зашила распоровшийся шов Гошиного свитера, подшила Алькину юбку, замочила постельное белье: хорошо, хоть горячую воду дали, не пришлось возиться в холодной. Георгий тем временем смотрел телевизор, и даже когда вернулась Алька и демонстративно прошла мимо него не здороваясь – не вскинулся, не вспылил. Молча проводил стройную фигурку взглядом и снова уткнулся в экран. Так же молча все поели, Алька помыла посуду и ушла в свою комнату – бывшую бабушкину, Георгий оккупировал гостиную, а Анна осталась на кухне, где и торчит до сих пор… Обычный вечер трудного понедельника.

Наверное, она глупо поступила. Анна угрюмо потерла щеткой пятно, прочно въевшееся в эмаль раковины, и чуть не заплакала от досады – грязь не оттерлась. Ничего ее не берет. Глупая она женщина, все делает не так, как надо! Вот зачем обидела Георгия? Ведь он же во многом прав и искренне переживает за Альку, которую угораздило влюбиться в Костика! Вполне мужская реакция: желание прогнать этого скользкого типа от ее дочери, так почему вместо благодарности она так жестко окоротила Гошу, ну почему?!

Ведь они оба видели Алькиного Костика в той чертовой подворотне! Теперь этот парень накрепко связался у Анны в голове с той крайне неприятной сценой, свидетелями которой они нечаянно стали: женские коленки в черном капроне и между ними – ослепительно-белая мужская задница, совершающая ритмичные движения, туда-сюда, и все действие – на фоне картонных ящиков, обрывков газет и тряпья. В первую секунду Анна дико смутилась, она ведь еще не знала, что это за парень, а когда тот повернулся, ее смущение сменилось гневом и обидой за дочь. И если бы не рука Георгия, лежащая у нее на талии, она бы, наверное, устроила истерику – кинулась бы на Костю и расцарапала ему физиономию… Ну или хотя бы высказала все, что о нем думает!.. Однако чувство неловкости погасило боевой настрой. Если бы Анна одна застала парочку, а то ведь с ней был мужчина, с которым она только что – буквально метрах в пяти от Костика с его подружкой! – делала то же самое. Целовалась, обнималась, как школьница, которой некуда пойти. Как эти двое. И что она могла сказать молодым любовникам, если сама, дура старая, такая же? Какое она имеет право кого-то судить!..

Анна сперва не хотела говорить Альке о Костике, но продержалась не дольше недели и потом все ей рассказала. Ну, почти все… Про Георгия и про то, зачем они зашли с ним в эту подворотню, Анна промолчала, но про Костю и девицу выложила все как есть, без купюр… Может, это было жестоко, дочка так плакала, что у Анны сердце разрывалось, но, даже глядя на зареванную Альку, она не пожалела о своей откровенности. Это слишком важные вещи, чтобы их скрывать. В жизни, к сожалению, далеко не все складывается так, как нам хочется, и Алечка должна уметь стойко переносить трудности и горести. Она справится, она такая умница, Анна не раз в этом убеждалась!

А вот с матерью Альке не повезло. Никто Анну умной женщиной не назовет. Вместо того чтобы безостановочно тереть раковину, лучше оставить все как есть и пойти спать. Завтра на работу, о которой, впрочем, не стоит думать сейчас. Анна закусила губу: все плохо… С Георгием поссорилась, на работе сплошные неприятности, у дочки тоже проблемы, похоже, а она среди ночи стоит посреди кухни и никак не хочет идти спать. Страшно – а вдруг Гоша встретит ее равнодушным взглядом и тут же отвернется, как только она ляжет рядом, и заснет, даже не поцеловав ее на ночь, не дотронувшись до нее нежно, как она любит?

Но к тому времени, как Анна приняла душ и нырнула в постель, Георгий давно спал, и она попыталась присоединиться к нему. Закрыв глаза, прислушалась к сонному дыханию, начала дышать в лад… Но не выдержала. Прижавшись всем телом к спине спящего мужчины, Анна вытянула шею и поцеловала любимую скулу, и опять, а когда Георгий заворочался и повернул к ней лицо, покрыла поцелуями уже и его лоб, и щеки, подбородок, губы…

– Прости, прости меня, я виновата… Я очень тебя люблю, и все, что у меня есть, все твое! Извини, я была не в себе, просто не хотела задевать Альку. Я не должна была так говорить… – Анна почувствовала слезы на своих губах и как-то отстраненно поняла, что плачет, но из головы моментально вылетели все мысли, потому что Георгий, сонно улыбнувшись, повернулся к ней и обнял ее, крепко прижав к себе.

– Я не сержусь, я тоже тебя люблю!

Нет, они никогда больше не будут ссориться, хотя примирение и оказалось таким сладким, как запах любимого одеколона Георгия. Анна поцеловала своего мужчину в висок, ласково провела губами по его волосам и задрожала, когда он взял ее за подбородок и почти вмял в матрас поцелуем и тяжелым телом. Ссориться, для того чтобы потом гореть от страсти и ударяться друг о друга ртами, коленями, локтями и бедрами? Нет, лучше пусть так будет всегда, без всяких размолвок и обид! Какое счастье, что она попросила прощения. Анна готова просить его и еще раз, и снова, и всегда, лишь бы потом ей было вот так – безудержно! фантастически! – хорошо, как сейчас!

Глава 3

Половина рабочего четверга уже прошла, но у Анны такое странное ощущение, будто на улице раннее утро: до того яркое солнце, что невозможно смотреть в окно и не щуриться! Жаль, что в такую чудесную погоду она сидит в пыльном помещении и напряженно всматривается в серые буковки на белесом экране. Лень работать, к тому же ужасно хочется есть! До такой степени, что ни о чем другом просто не думается.

Не надо было ей утром есть холодец! Такой большой кусок, упругий, мясной и невероятно вкусный! Вечно все ее диеты идут насмарку из-за Ванессы Николаевны! Зачем та принесла вчера холодец и торт? К сладкому-то Анна равнодушна, а вот на холодец соблазнилась, у свекрови он необыкновенный, у Анны такой никогда не получается… Хорошо посидели вчера, неожиданно собрались посреди рабочей недели втроем – она, Алька и Ванесса Николаевна. Станислав Сергеевич был занят, Георгий как раз навещал дочь, он часто ходит к детям… Неплохо провели время, душевно. Все-таки столько лет жили без мужчин!

Зато теперь из-за внеплановой вкуснятины придется урезать обед или вовсе отказаться от ужина, а Анне не нравится ни один из вариантов. Но с другой стороны, делать себе поблажки она тоже не привыкла: сегодня съешь лишний кусок, завтра, а там, глядишь, и результат – некрасивые «ушки» на бедрах. Избавиться от них Анне будет куда труднее, чем сегодня взять себя в руки и отказаться от ужина… Или, может, все-таки сократить обед?..