Наконец, он понял ее беспокойство. Его щиты тут же спали, и он решил нарушить свое молчание.

— Лили, дорогая, иди сюда.

Она снова отрицательно качнула головой, ее золотые волосы, поблескивающие бронзой, легко касались плеч.

— Я хочу, чтобы ты знал, что я хотела. Нейт, у меня все время не было возможности. Я могла бы позвонить им, но что тут скажешь? Сначала я болела, но понимаю, что это не оправдание. Я имею в виду, мне же стало лучше потом, и в течение многих лет…

— Лили…, — прервал он ее, но она была на «своем коньке» и очень волновалась. Он понял это потому, как она спрыгнула с кровати и начала расхаживать по комнате.

— Я писала им письма, я написала десятки писем, пытаясь все объяснить. Мне казалось, что в письменной форме у меня получится лучше. Я давным-давно пишу, причем хорошо, я даже получила кое-какие награды. Я никогда не говорила тебе об этом. — Она остановилась и посмотрела на него, стесняясь того, в чем только что призналась, потом соединила руки и начала то сжимать, то разжимать пальцы. — Если бы я приехала к ним, или позвонила бы, или всего лишь отослала бы письмо, я даже сама не могу понять, почему не послала…

Нейт решил, что для него этого вполне достаточно. Он отбросил в сторону одеяло и направился прямиком к ней. Он не собирался позволять ей брать на себя вину за ложь Даниэллы и Джеффри, если учесть через что она прошла.

Она не отступила, он обнял ее, но она уперлась руками ему в грудь, сохраняя расстояние между ними. Она отклонила голову назад и посмотрела ему в глаза, он обратил внимание, что ее взгляд был растерянным и измученным, от этого он ощутил ярость, поднимающуюся в нем, но поскольку он обещал ей, что не будет сердиться, то сдерживал себя.

Она же спокойно продолжила:

— Я думала, что они знали, что мои родители погибли, и что им было совершено все равно, поэтому…

Он попытался крепче прижать ее к себе, но ее руки по-прежнему упирались ему в грудь, сохраняя расстояние между ними.

— Лили, я не хочу этого слышать…, — начал он.

Она снова отрицательно покачала головой.

— Ты должен знать, что тогда я подумала, хотя это звучит ужасно. Я подумала, что они такие же, как Джефф и Даниэлла, знаю, что это ужасно, но какая-то часть меня…

Он увидел слезы, выступившие у нее на глазах и решил про себя, что, наверное, очень повезло его сводной сестре и брату, что он их никогда не увидит, иначе он за себя не ручается.

— Мне нужно все им объяснить и извиниться, — продолжала Лили.

Он сильнее схватил ее за запястья, опуская ее руки, нежно прижав ее к своему телу. Когда он отпустил ее, она прижалась к нему и обняла его за талию, наклонившись, он взял ее лицо в ладони.

— Разреши этому быть, — мягком произнес он.

— Я не могу, — ответила она. — Они должно быть хотели бы узнать. Нейт, они хотели бы узнать, что все семь лет у них была внучка, и я еще не рассказала тебе про свое желание. И когда я скажу, ты поймешь, что это все моя вина…

От боли, отражающейся в ее глазах, Нейту захотелось что-нибудь кинуть через всю комнату или же кого-нибудь убить (и он точно знал, кого именно). Вместо этого, он продолжал усиленно контролировать свои эмоции, но все же оборвал Лили, прикоснувшись к ее губам.

Когда он оторвался на дюйм от нее и посмотрел в глубину ее глаз, повторил:

— Пусть все идет, как идет, Лили.

Он понял по ее взгляду, что она не готова отпустить все и пусть будет, как будет.

— Я могу показать им все своим письма. Я до сих пор храню их, все до единого. И я должна рассказать тебе о Фазире, о своем желание, как все произошло и как все это связано со мной.

Одна одинокая слеза скатилась по ее щеке. Нейт смахнул ее большим пальцем и решил, что на этом стоит закончить разговор. Он не собирался позволять Лили винить себя за их потерянные годы, и он точно не собирался стоять и молча наблюдать, как она плачет.

— Все прошло и движется дальше, — спокойно пояснил Нейт. — Нет никаких причин возвращаться в прошлое. Просто позволь этому быть.

Выражение ее глаз изменилось, и он мог поклясться, что увидел страх. Она еще сильнее оперлась на него и обхватила его руками.

— Ты позволишь? — спросила она.

— Я позволю что? — переспросил он.

— Ты позволишь этому быть? Ты перестанешь загонять себя до смерти, чтобы показать всем, что ты хочешь загладить вину за все эти годы, хотя твоей вины и нет? Ты перестанешь бесконечно заботиться обо всех и наконец поймешь, что мы все вместе? Нам всем следует заботиться друг о друге? Мы теперь семья — ты, я и Таш. И твои родители. И Фазир. Ты готов принять прошлое, которое следует оставить в прошлом, а нам же стоит двигаться дальше? Ты готов все это сделать?

Для Нейта было полной неожиданностью, что он не разглядел этих вопросов за ее первостепенными, что она продолжила вести с ним переговоры, которые он считал законченными. Он даже не заметил и того, что его защита пала от ее слов, которые она произнесла мягким, нежным голосом, но при этом полностью лишив его обычной брони.

— Лили…, — его голос звучал слишком грубо даже для его собственных ушей, и он почувствовал, как грудь начала подыматься и расширяться. У него никогда не было семьи, как таковой, в том смысле, в каком должна быть семья, с людьми, которые безмерно заботились друг о друге. Да, у него были Лаура и Виктор, и он задолжал им обоим за всю свою жизнь и тем, кем он стал. Джефф и Даниэлла никогда не были его семьей.

Но, конечно же, он не мог сказать Лили об этом.

— Пожалуйста, не переводи деньги за свой байк мне на счет, Нейт, — прошептала она, возвращаясь к своим мыслям. — Пожалуйста, позволь мне преподнести тебе подарок.

Он ничего не ответил, просто еще крепче сжал руками ее лицо, и она еще крепче обхватила его за талию.

Она привстала на цыпочки, ее губы были напротив его, голос настолько мягкий и тихий, что он с трудом мог ее расслышать, прошептала:

— По многим причинам. Существует множество причин, почему я люблю тебя, Нейт.

Он просто физически ощутил ее слова.

Его опалила радость, причем такая сильная, что у него вдруг возникла мысль, что скорее всего она должно быть прожгла его кишки насквозь, направившись прямиком в сердце.

Он готов был рухнуть перед ней на колени, но наклонился и поднял ее на руки, понес к кровати, накрывая ее горячие губы своим ртом, требовательным поцелуем.

Одновременно своевольно, его потрепанные щиты всколыхнулись и встали на место.

Она обвила его за шею, целуя его в ответ, он опустил ее на кровать, нависнув над ней.

Как только его губы проложили дорожку к ее подбородку, затем к уху, шеи, она опять повторила:

— Я люблю тебя, Нейт.

Ее слова прошли сквозь него, и он накрыл ее своими губами, сдергивая с нее одежду, бросая ее вниз, стягивая через голову.

Она прижалась обнаженным тело к нему, пробегая руками по его воспаленной коже, обернув ноги вокруг его бедер, скользя губами по его подбородку, прикусывая его плечо зубами.

— Я люблю тебя, — сказала она ему в шею.

— Тише, Лили, — прорычал он, накрыв ее рот еще один жестким поцелуем, пока ее руки хватались за него, а его зубы прикусывали, оставляя синяки, но заставляя ее замолчать. Она извивалась под ним, ее ногти впивались ему в кожу спины, другой рукой она обнимала его, и он подумал, что теперь он в безопасности, опять накрывая ее рот, он воспользовался своими губами, зубами и языком, чтобы отправить ее парить.

— Нейт, я люблю., — он накрыл ее губы на половине фразы, пытаясь остановить ее. Заставив замолчать, он раздвинул ее ноги, нависая над ней и врезался в ее влажную плоть. Она резко выдохнула ему в рот от его варварского вторжения, мгновенно начиная двигать всем телом, вторя ему. Она уперлась пятками в матрас, приподнимая бедра, приглашая и поглощая его сильные движения.

Он понимал, что постепенно подводит ее к оргазму, чувствовал, как в ней внутри начинает нарастать удовольствие, как она стала более напряженно притягивать его к себе, как ее дыхание стало более коротким, быстрым. Он почувствовал сильную радость, как только услышал, как она прокричала его имя, достигая кульминации. Только тогда он позволил себе отпустить свой собственный контроль, вбиваясь в ее сладкую плоть до тех пор, пока не нашел свое собственное освобождение.

Он разрешил опуститься своему телу на нее, хотя бы на несколько мгновений, оставаясь неразрывно связанным с ней, чувствуя ее под собой, обернувшейся вокруг него, прежде чем он откатился в сторону.

Нейт расслышал ее мягкий мяукивающий протест, стоило ему только вытащить из нее свой член, так она делала каждый раз, словно он отрывал от нее какую-то значимую часть ее тела. Он запомнил это мяу, присоединив его к многим воспоминаниям, аккуратно положив Лили рядом с собой на постели, натянув одеяло над ним обеих и прижав ее к своему боку.

Она молчала, поэтому сказал он.

— Я не буду перечислять деньги, — дал он свое согласие, согласившись, он как бы забрал у нее нечто другое.

Он ощутил ее улыбку у себя на плече, и она от его слов прижалась ближе к нему. Он понимал, что она думала, будто приближается к сладкой победе в войне, которую вела с ним в последний месяц.

— Спасибо, — прошептала она, и по ее тону, Нейт понял, что для нее это было очень важным.

Также он пришел к выводу, что совершил колоссальную ошибку.

Нейт понял, что он был эгоистом. Он хотел ее всю, даже когда знал, что он не должен ее иметь, вернее ему не следовало ее иметь, но он все равно взял ее всю. Он понял это в ту же минуту, как только увидел ее, спускающуюся по лестнице в доме Лауры, чтобы рассказать все полиции, когда на нее напал вор и попытался вырвать сумочку. Он знал, что она не любит его.