Кристен Эшли - Три желания

Ее глаза взметнулись к нему и ее огорчение моментально улетучилось, потому что она рассмеялась от души, не жеманно, а с большим чувством, и это так подействовало на него, что он улыбнулся ей в ответ.

И в этот момент, его принятое решение было окончательно сломлено.

— Да, правда, — она перестала смеяться, но в ее глазах по-прежнему плясами смешинки, — ты наверняка более грубый, чем я. Тебе должно быть стыдно, Нейт, очень стыдно.

Он спросил, прежде чем смог остановить сам себя, прежде чем задумался над своими словами и прежде чем вспомнил все причины, по которым не должен был спрашивать:

— Ты останешься до завтра?

— Прости? — она насмешливо наклонила голову, и ее великолепные глаза, все еще продолжали улыбаться.

— До завтра. Ты остаешься у Лауры и Виктора до завтра?

— Я..., — она явно колебалась, глядя на него, — я так не думаю. Я и так слишком долго пользуюсь их гостеприимством. Твои эм... родители очень добры, но рыба и гости начинают «вонять» после трех дней.

— Что? — он больше не останавливал себя от этой мысли, потому что, понятия не имел, о чем она говорит.

— Так часто говорила моя бабушка, рыба и гости начинают вонять через три дня. Так она выражала, что не стоит злоупотреблять гостеприимством, если ты в гостях, — она поднялась на последние две ступеньки и встала перед ним, задрав кверху голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Я хочу сказать, что мне пора возвращаться домой.

— Ты здесь всего лишь два дня, — напомнил он ей доброжелательно улыбаясь и глядя на нее сверху-вниз. В ней что-то изменилось, как только она поймала его улыбку, и почему-то это вызвало румянец у нее на щеках.

— Я думаю, что когда я прибыла сюда, то даже не знала Лауру и Виктора, поэтому думаю вполне справедливо сократить срок до двух дней. Так что я изжила свой срок годности, — она мило улыбнулась и ему пришлось приложить все усилия, чтобы не схватить и не заключить ее в свои объятия.

Она стояла близко, неприлично близко, но недостаточно близко, чтобы чувствовать мягкость ее тела, он ощущал только аромат ее тонких духов.

Он подался вперед всем телом, оторвавшись от перил, став на несколько дюймов ближе, и уже не существовало между ними благопристойного расстояния.

— Останься еще на день, — убеждал он, его голос стал низким и немного требовательным.

Ее тело почти незаметно вздрогнуло и ей пришлось еще дальше отклонить голову назад, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Почему? — прошептала она, в ее глазах светилось восхитительное недоумение.

Он приблизился еще ближе, и ее голова откинулась назад еще больше. «Так она будет выглядеть, когда я поцелую ее», — эта мысль словно пуля пронеслась у него в голове.

Она застыла, как вкопанная, Нейт поднял руку и накрутил на палец ее завиток волос, спускающийся по шеи, он был таким мягким.

— Тогда я смогу пригласить тебя на ужин завтра вечером, — ответил он спокойно.

Именно в этот момент Нейт понял, что она перестала дышать.

В ней было что-то такое, что заставило его понять, что он находится под полным и тотальным ее контролем. Она смотрела ему в глаза, в самую глубину, теряясь в нем, попросту говоря, она могла сделать с ним все, что захотела одним только взглядом, не произнося ни единого слова.

И это его потрясло, потому что это превосходное, первозданное, недоступное творение могло потеряться в нем, в Нейте МакАллистере, мальчике с неудачной стороны города, сына шлюхи. Он имел невыразимое, но опьяняющее желание закричать от своего открытия, и такое же сильное желание похоронить себя в ней полностью, похоронить свой язык в ее рте, похоронить себя глубоко внутри нее, заявить на нее права, обладать ею, сделать что-то крепкое, долговечное, сделать ее по-настоящему своей.

— А что с твоей невестой? — выдохнула она.

— У меня нет невесты.

— А твоя девушка... как ее зовут, Джорджия?

— Джорджия и я больше не вместе.

Как только он это сказал, она не колеблясь ответила:

— Хорошо.

Он выпустил ее волосы и провел пальцем по мягкой коже у уха, вниз по скуле к шее.

Ее губы вздрогнули.

— Что хорошо? — мягком спросил он.

— Я останусь еще на одну ночь, — ответила она, ее голос звучал мягко.

Нейт улыбнулся.

Лили вздохнула.

Лили

— Натаниэль уже здесь, Лили.

Лили подпрыгнула. Виктор заглянул в дверь гостевой спальни, и ему было достаточно одного взгляда, чтобы он начал улыбаться.

Он полностью открыл дверь и остановился.

— Ты выглядишь прекрасно.

— Правда? — ее голос звучал как-то сомневающееся и, возможно, даже слегка напугано.

— Да, Лили, ты прекрасна.

— Я..., — она не знала, что ответить, поскольку не считала себя прекрасной. Она никогда даже не считала себя симпатичной. Она понятия не имела, что на самом деле была превосходной.

И кроме того, она понятия не имела, почему Нейт обратил на нее свое внимание. «Временное помешательство», — решила она. Или, что более вероятно, подумала она, он жалеет ее за страдания, причиненное падением, и за то, что она так растерялась, когда «спасала» его окурок. Тысячи людей выбрасывают повсюду тысячи окурков в день. Она же набросилась на него так, словно он решил совершить убийство. Мысль об этом заставила ее почти чуть ли не умереть от смущения.

Но она не собиралась смотреть «дареному коню», или в данном случае «коню», которого явно сотворил Фазир и сама причина, по которой Нейт пригласил ее на свидание, тоже видно была сотворена магией Фазира.

Поэтому Виктору Лили могла сказать лишь: «Спасибо».

Виктор склонил голову, и она могла поклясться, что он посмеивается над ней, но не зло.

Это была самая странная ситуация, которая случилась в ее жизни.

Не то, чтобы она была во многих странных ситуациях, она жила довольно замкнуто и уединенно.

Но это явно была такой ситуацией, конечно, если не учитывать того факта, что один из «взрослых», который воспитывал и у кого она выросла прямо на руках был настоящим джинном, но поскольку она знала его всю свою жизнь, то считала это самой естественной вещью в мире.

Но она никогда настолько не оставалась с людьми, которых едва знала, хотя ей казалось, что она знала их всю жизнь. Она пользовалась их добротой, хотя ее мать и особенно отец считали, что вежливость и хорошие манеры гораздо важнее, чем воздух, учили ее не пренебрегать приличиями. И она собиралась на свидание с их сыном, хотя почему-то ей казалось, будто бы она их дочь, и они сами были невероятно горды, что она решила пойти на свидание с высоким, темноволосым, красивым, самым популярным капитаном футбольной команды.

Не зная, что делать, Лили просто стояла по середине комнаты.

Она еще ни разу за всю свою жизнь не ходила на свидания.

Она одела один из своих нарядов, который купила накануне, ходя по магазинам с Лаурой. Она не могла позволить себе такие наряды, но как только она увидела его, то полностью влюбилась, как и во все остальное, что купила вчера. Если бы ее мать узнала, что она воспользовалась своей кредитной картой, потратившись на наряды, а не на вещи первой необходимости, Бекку бы хватил удар.

Она надела прямую юбку-карандаш пастельных розовых тонов, которая смело была украшена узором вокруг подола мато-красного и оранжевого цвета. Сверху она надела розовую облегающую кофту из хлопка, потом мато-красный кардиган, оставив его открытым спереди. Лаура одолжила ей туфли (Лили не знала, что они принадлежали Даниэле, если бы узнала, то не надела бы их, у нее была бы такая же реакция, как и у Даниэлы, и она также относилась к Джефри), красные, на шпильке Chanel.

Она выглядела прямо из пятидесятых, не хватало только платка на шеи — Пинк Леди только еще более классно.

Но чувствовала она себя полной идиоткой.

Она не имела ни малейшего представления, насколько потрясающе шикарно выглядит.

Она подобрала небольшую кожаную красную сумка, которую Лаура одолжила ее.

— Все в порядке? — спросил Виктор, внимательно наблюдая за ней.

— Я..., — начала было она, но потом замерла, посмотрев на него с надеждой. Она совсем его не знала, поэтому не могла броситься к нему в объятия, но почему-то очень сильно доверяла ему, поэтому сказала: — Виктор, я не знаю, что мне делать.

Ее голос был таким тихим, что он едва ли услышал ее, и зашел вглубь комнаты.

— Что ты имеешь в виду? — он выглядел немного озадаченным, и его лицо всегда контролируемое, сейчас было совершенно другим.

Она приподняла руку, затем стала теребить сумочку, а потом разглядывать свой маникюр.

— Я никогда не была на свидании, — она перестала разглядывать пальцы, просто тихо ответила.

— Черт побери, — выругался Виктор, — ты должно быть шутишь.

Ее голова вздернулась вверх, и она взмахнула руками.

— Похоже, что я шучу?

Она имела в виду свою внешность, пока рассматривала себя в этом экстравагантном наряде Пинк Леди, который сидел на ней так, как будто был создан специально для нее. Она знала еще со школы, когда ее дразнили все, кому не лень многие годы, что она не такая уж красавица и никогда ей не будет. Да, она похудела и видела это, поскольку не была слепой и смотрелась в зеркало, и видела размер на ярлыках одежды, но независимо от этого, она так и не приобрела уверенности в себе.

— Сколько тебе лет? — спросил Виктор прищурившись.

— Двадцать два.

— Черт побери, — повторил он.

— Это не поможет, — она попыталась пошутить, но ее голос звучал с волнением и испуганно, поскольку она сама была очень напугана.