Елена Усачева - Три желания для золотой рыбки

– Гараева, о чем мечтаешь?

Майкл Махота бесцеремонно плюхнулся на подоконник, отодвинув Леру в сторону. Как будто ему подоконников в классе было мало! Вон, еще две плоскости скучают по задам девятиклассников. Нет, обязательно ему надо падать на подоконник, который облюбовала Гараева.

– Тобой кое-кто интересуется.

Любая другая замучила бы Майкла вопросами, но Лера даже бровью не повела, только глаза ее еще больше потемнели, да в окно она стала вглядываться внимательнее прежнего. Она ждала. Если разговор был начат, он будет закончен. А если договаривать не захотят, значит, не хотели этого с самого начала. Уговаривать бесполезно. С мальчишками лучше не канючить, только хуже сделаешь. Чем больше невнимания, тем больше информации.

– Вот уж не думал, что ты кому-то понадобишься… – тянул Махота, продлевая удовольствие владения тайной.

Не скажет…

Лера вздохнула. Скучные они, эти мальчишки… Такие примитивные…

– Слушай, какая-то ты отмороженная, – спрыгнул с подоконника Майкл. – Могла бы хоть отреагировать. Интересно тебе или нет. Что молчишь?

– Ты хотел что-то сказать? Говори, – медленно повернула голову Гараева.

– Короче, – нахмурился Махота, успевший пожалеть, что вообще подошел к этой «Lady of ice», «женщине изо льда», а по-простому – «мороженому», как ее окрестили в первую же неделю пребывания в их тогда еще 8-м классе, куда Гараева поступила, приехав с родителями из Махачкалы. – Маканина из «Б» о тебе спрашивала. Ну, знаешь, такая, с большими губами, рыжая. Ну, такая, с прибабахом, – закончил свое описание Махота. – Чего хочет – непонятно. Надо – разберешься сама.

Маканина…

Майкл ушел, смотреть в классе больше было не на что, и Лера снова отвернулась к окну.

Ах, ну да! Маканина! Рыжая. Имя у нее еще такое интересное… На что-то похожее… Что-то из Бунина… Точно! Олеся. Что, интересно, ей нужно?

Ее размышления прервал звонок на урок. Начиналась математика.

У алгебры были все шансы стать любимым предметом многих. Но вел ее уже второй год Юрий Леонидович Червяков, человек, хорошо разбирающийся в своем предмете, но не умеющий его преподать. Юрию Леонидовичу вообще многое не стоило делать из того, что он делал – ни учителем быть, ни в школе работать. Но из какого-то странного упрямства Червяков делал и то, и другое. И теперь которое уже поколение школьников вынуждено было слушать скучнейшие объяснения теорем и основных законов математики, сидя на невообразимо занудных уроках Юрия Леонидовича. Честное слово, в учебнике все объяснялось интереснее.

– Лерка, ты что в окно уставилась? – зашептала Аська Репина, сильно перегибаясь через парту. – Тебя сейчас Червяк насквозь взглядом прожжет.

Гараева вздрогнула, мысленно возвращаясь обратно за свою парту.

– А поскольку контрольная написана не бог весть как… – Юрий Леонидович кивнул, отмечая ответный взгляд Леры, и пошел к своему столу. – То мне придется повторить основные положения пройденной темы… Открыли тетради. В учебнике найдите упражнение 261. К доске пойдет Константинов.

– Зачем к тебе Махота подходил? – не успокаивалась Репина. – Чего хотел?

– Так, ерунду нес, – дернула плечом Лера. – Майкл, как всегда, хочет быть в самой гуще событий.

– А ты слышала, что у бэшек творится?.. – быстро шептала Ася. – Жеребцова говорила…

Потолок над ними дрогнул.

– Ой, – схватилась за сердце толстая впечатлительная Светка Царькова, роняя ручку.

Наверху опять что-то упало, несколько раз сильно топнули.

Все вопросительно посмотрели на Юрия Леонидовича, но тот продолжал изучать журнал, словно более интересного занятия, чем рассматривание фамилий девятиклассников, в мире сейчас не существовало.

– Что это? – пробормотала Светка, и Червяков поднял на нее глаза.

Судя по топоту, наверху пронесся маленький табун, упало несколько стульев.

– Пошла реакция, – мрачно пошутил Константинов, откладывая мел.

– Это же кабинет химии, – привстал со своего места Махота. – Там сейчас чер… – Он замолчал, испуганно глядя на математика, и тут же исправился: – 9 «Б».

Червяков был классным руководителем бэшек. У них, у ашек, классной была химичка Людмила Ивановна. И как раз в кабинете химии сейчас что-то и происходило.

Юрий Леонидович покосился на потолок. Но сверху уже не раздавалось ни звука: топот теперь сотрясал лестницу. Шума было столько, как будто половину школы неожиданно отпустили по домам.

– Можно посмотреть? – вопросительно глянул на учителя Майкл.

– Решайте упражнение, я сейчас. – Математик стремительно пересек класс и скрылся за дверью.

– Ничего себе шарахнуло! – Махота тут же сорвался с места. – Что у них там такое?

– Неудачный эксперимент, – хмыкнул Константинов. – Эй, народ, что тут писать-то?

– Уравнение выводи, – с готовностью подсказал с первой парты отличник Митька Пращицкий.

– Так что он тебе сказал? – Ася ни на секунду не теряла своего интереса. Упади на нее крыша, она и тогда сначала выяснит то, что ей нужно, и только потом начнет разбираться с разрушениями.

– Погоди!

Лера опять смотрела в окно. В какой-то момент ей показалось, что математик не пошел наверх к свои подопечным, а позорно сбежал из школы. И если это так, то он должен появиться под окном их класса.

Хлопнула входная дверь. На улицу выскочило несколько бэшек и потрусило в сторону калитки.

– Ну, что ты? – не выдержала Репина, вытягивая шею в сторону окна. – Почему ты молчишь?

На ступеньках снова кто-то появился. Лера пригляделась. Да, да, это была та самая девчонка из параллельного, о которой ей говорил Махота.

Маканина!

Привстав, Гараева стала следить за ней.

Олеся никуда не торопилась. Вышла на крыльцо, постояла, устало пиная сумку ногой, запрокинула голову.

В воздухе кружились редкие снежинки.

– Эй, ты куда? – Ася все еще пыталась увидеть на улице все то, что уже целых полчаса рассматривала ее соседка. Но никого, кроме Олеськи Маканиной, она не замечала. Не из-за нее же Лера ломанулась посреди урока из класса? Или она побежала наверх, узнавать новости? Ой-ой-ой, если она столкнется с Червяковым, быть ей битой.

Но Гараева не собиралась встречаться с математиком. Она спешила на улицу. Почему-то ей захотелось все выяснить именно сейчас. Да и случай какой подходящий – Маканина одна, ее не надо вытаскивать из класса, а потом всем объяснять, зачем ты это делаешь.

Дверь открылась легко и бесшумно. Снег смягчил звук шагов.

– Ты меня искала?

Маканина не ожидала, что за ее спиной кто-то окажется, поэтому повернулась резко. И тут же поморщилась. Видимо, она надеялась увидеть кого-то другого.

– Да, – сухо ответила Олеся, во все глаза разглядывая Леру. – Тобой интересуется один человек.

– А почему через тебя?

Один человек? Как забавно… Гараева представила, кто бы это мог быть.

Кто-то, кто знает и Маканину, и ее. Кто-то, скорее всего, из бэшек, иначе не искали бы через Олесю.

Точно! Догадывается она, что это за человек! Высокий, темноволосый, красивый. На всех переменах он сидит в холле на подоконнике и слушает музыку. И всегда провожает ее долгим взглядом. А если им случается столкнуться в коридоре, он внезапно замирает, словно видит перед собой не простого человека, а как минимум горгону Медузу, одним взглядом превращающую людей в камень.

Интересуется, значит? Хорошо… А почему же он сам не подошел? Зачем подсылать кого-то другого? У него с этой Олесей что, роман?

Лера вглядывалась в лицо Маканиной. Крупные черты, большие полные губы, уверенный подбородок, густые брови над большими, чуть навыкате глазами. А во взгляде – раздражение.

– Не знаю, – вздохнула Маканина, отворачиваясь. – Я больше ничего не знаю.

– Высокий, с темными волосами? – Начала быстро перечислять приметы Гараева, боясь, что Олеся не станет ее слушать и уйдет. Какое ей может быть дело до чужих проблем, когда у самой, судя по всему, забот полон рот. – Смотрит внимательно?

– Смотрит, – согласилась Маканина, поглядывая в сторону калитки.

– Ты ему кто? – Своими вопросами Лера не давала Олесе уйти.

Маканина снова резко повернула голову, зло сузила глаза.

– Никто. Просто он попросил помочь.

– Помочь в чем?

Лера чувствовала, что задает не те вопросы: Маканиной сейчас не до нее, голова у нее забита чем-то другим. А тут еще этот грохот в кабинете химии, топот ног. Что же у них там произошло?

Где-то под крышей стукнуло окно, послышался звон бьющегося стекла. Но Олеся не слышала этого. Она с ненавистью смотрела в лицо Леры. Гараевой на секунду показалось, что та хочет ударить ее.

– Подойди к нему и поговори сама! – закричала Маканина, пятясь. – Что вы все через меня-то делаете? Я вообще ничего не знаю!

От ее крика Леру качнуло назад. Мгновение она во все глаза с удивлением смотрела на Олесю, а потом бросилась обратно в школу.

Кто такая эта Маканина, что кричит на нее!

Уже протягивая руку к двери, она посмотрела наверх.

В окне третьего этажа торчала довольная физиономия Репиной.

Так, от расспросов теперь никуда не деться. Замучает ее Репина, а все узнает.

Школа жила какой-то своей, странной, напряженной жизнью. На верхних этажах слышался шум, по лестнице бегали. Это было непривычно. Обычно во время уроков в коридорах стоит тишина.

Гараева поднялась на третий этаж. Дверь кабинета математики была открыта, оттуда слышался гул голосов. Лера облегченно вздохнула – учитель еще не вернулся, при нем такого ора не стояло бы, Юрий Леонидович не переносил посторонних разговоров во время занятий.