– Ну что, супердрузья, сплетничаете обо мне? – Потом, склонившись к ним с заговорщическим видом, заметил: – Габриэль вроде немного злится?

Слегка смутившись, Эма объяснила, что той не нравится, что они пришли со своими парнями.

– Хочешь, чтобы я ушел?

– Нет, это ничего не изменит. И в любом случае тут Гонзо, который не отлипает от Алисы.

Он сказал, что сейчас все решит, подошел к Гонзо и похлопал его по спине:

– Слушай, старичок, у тебя вроде скутер? Не подбросишь?

– Э-э-э… Знаешь, сегодня вечером я планировал проводить кое-кого другого.

– Не сомневаюсь, но, может, стоит оставить девочек одних? Ты так не считаешь?

– Не-а, – искренне ответил Гонзо, но, поймав настойчивый взгляд Блестера, спохватился: – Ой, да, конечно. Пусть поболтают о туфлях и накладных ногтях.

Когда они прощались, Фред пробормотал:

– Я тоже пойду.

– Нет, – резко возразила Габриэль. – Я хочу, чтобы ты остался.

Широкая улыбка осветила его лицо. Парни ушли, и Алиса решила, что сейчас самое время выставить водку. Габриэль попросила у нее ложку, что их несколько удивило, но тут она поднялась с табурета и постучала ею по стопке.

– Не знаю, подходящий ли сегодня вечер… но я должна сделать заявление. Торжественное заявление.

Ее голос немного дрожал. Наверное, она это заметила, потому что быстро опрокинула стопку, проглотив водку единым духом, и только после этого продолжила:

– Ришар сделал мне предложение.

Алиса, Фред и Эма обменялись ошеломленными взглядами.

– Что? – задохнулась Алиса. – Можешь повторить?

– Он предложил мне выйти за него замуж.

– Но… и что ты ответила… – спросила Эма с легким ужасом в голосе.

Габриэль послала ей загадочную улыбку.

– Единственную вменяемую вещь, которую можно ответить в таких обстоятельствах.

– Ну давай уже! Колись, – потеряла терпение Алиса.

– Я сказала, что подумаю.

Эма не удержалась от вздоха облегчения.

– И… ты подумала? – осмелился спросить Фред, который выглядел таким же напуганным, как девушки.

– Конечно, но такое решение с лёту не принимают.

– Но разве ты не его любовница? – удивилась Алиса. – Я не сильна в терминологии, но это же значит, что у него уже есть женщина? Или нет?

– Ты вполне сильна в терминологии. Да, у него кто-то был, но он с ней порвал перед тем, как сделать мне предложение. Мне нужен ваш совет, девочки. И твой, Фред. Я не знаю, как поступить.

– А нельзя ему ответить, что, может, когда-нибудь, но не сейчас?

– Нет. Ему нужен четкий ответ. Никаких “может быть”.

– Погоди, я не понимаю. Почему именно сейчас? К чему такая срочность?

Они заметили, что Габриэль замялась, словно ей неудобно объяснять.

– Сроки поджимают? – предположил Фред.

– Как это? – спросила Алиса. – Тебе что-то известно?

– Нет, ему ничего не известно, просто наш маленький Фред очень умный, – возразила Габриэль.

Фред порозовел.

– Достаточно быть в курсе. Объясни им.

– Нет. Они разозлятся.

– Эй, мы, наоборот, разозлимся, если вы не прекратите свои намеки.

Габриэль схватила Фредову стопку и проглотила ее содержимое.

– Обещаете, что не разозлитесь? Особенно ты, Эма?

– Обещаю. Знаешь, я сейчас…

– Ришар собирается принять участие в парламентских выборах. Его карьера набирает обороты. Он хочет воспользоваться обновлением политических кадров.

– И что? Для этого жена не нужна! – вскинулась Алиса.

– Очень даже нужна. Он хочет, чтобы его частная жизнь не вызывала вопросов, а сам он мог рассчитывать на того, кто рядом. И ему важно знать это до того, как он ввяжется в предвыборную борьбу.

Судя по их сосредоточенным лицам, Алиса и Эма совершали титанические усилия, чтобы уяснить настоятельную необходимость женитьбы.

– Это нормально, что я до конца не уверена. Союз с политиком не очень-то удался моей прапрапра.

Фреду не нравилось, когда между людьми возникало напряжение, особенно если это были такие подруги, как Эма и Габриэль. Поэтому он вздохнул с облегчением, услышав, как перед уходом Эма бросила Габриэль:

– Видела? Я не разозлилась…

Габриэль приобняла ее, тогда как обычно избегала любых физических контактов и даже не целовалась со Стервами при встрече и прощании. А потом добавила:

– Очень сочувствую тебе, Эма. Если что, я с тобой…

После собрания Стерв Фред пребывал в приподнятом настроении. Он даже поймал себя на мысли “Ура, я теперь тоже Стерва”. Тот факт, что Габриэль попросила его остаться, окончательно перевел его из клана парней в клан Стерв. А вот и нет, поправил он сам себя. Стервы не противопоставляют мужчин женщинам. Конечно, все это могло также означать, что он докатился до незавидного положения “лучшей подружки”. Но с прагматической точки зрения, поскольку ни одна из трех девушек так и так на него не позарится – подобная идея даже теоретически не могла прийти им в голову, – то ему не о чем сожалеть и нет опасности упустить шанс из-за статуса новоиспеченной Стервы. Теперь он даже не понимал, каким образом по дороге в “Клуб Леонардо” мог учуять некую двусмысленность между собой и Эмой. Он отнес это на счет их маскарада и ролевой игры, которую они затеяли. Если тогда и возникло нечто подобное – а это еще нужно доказать, – то не между Эмой и Фредом, а между ней и мужчиной в костюме. Иногда он не мог объяснить, почему она так старается быть доброй подругой, но догадывался, что дело не в жалости, а в своеобразном проявлении материнского инстинкта. Или, точнее, инстинкта старшей сестры. Она вела себя так уже в лицее, когда встречалась с Антуаном. Как, впрочем, и Шарлотта. По всей видимости, его застенчивость и внешняя хрупкость вызывали у сверстниц желание взять его под крыло.

Вернувшись домой и включив компьютер, Фред тут же вспомнил, что ему сказала Габриэль. Он искренне рассчитывал на усталость завсегдатаев интернета, которые, он надеялся, забудут его блог, и тогда он сможет вернуться к анонимности, с которой не должен был никогда расставаться. Однако Габриэль д’Эстре с ее глубинным знанием человеческой души – или, по крайней мере, с тем знанием, которое Фред ей приписывал в связи с ее историческими корнями, словно благодаря им из века в век, из поколения в поколение таинственным образом передается некая особая проницательность, – так вот, Габриэль д’Эстре совершенно не уверена в действенности его метода “Я залягу на дно, и меня забудут”. А вдруг она права? Помимо комментов, Фред получал все больше личных сообщений. Он никогда их не просматривал и не знал, о чем они. Грубо говоря, он вел себя так, будто ничего не происходит, глубоко зарывшись головой в песок. Его пребывание на Майспейсе сводилось к выкладыванию время от времени текстов и к ответам Водяной Лилии, отношения с которой стали более спокойными. Как ни странно, ее вроде бы тоже начал беспокоить размах его популярности. Она рассказала, что с недавнего времени ей пишут незнакомцы, желающие знать, почему она его единственный друг, как она этого добилась и знакома ли она с ним “по-настоящему”. Запаниковав, она согласилась убрать его с верхней строчки списка друзей, не без некоторого чувства вины. Фред был убеж-ден, что посетители приходят только со страницы Водяной Лилии, значит, уже завтра он заметит разницу. Но выяснилось, что ничего не изменилось. Через неделю после того, как она удалила его из топа, у него оказалось столько же, если не больше, посещений, просмотров, комментариев и сообщений. Этого он никак не мог объяснить.

В тот вечер Фред решился прочесть одно из личных сообщений, переполнявших его ящик. Он выбрал его наугад.


Привет!

Я уже отправила три письма, но позволю себе быть настойчивой в надежде, что в конце концов дожму тебя. Мое предложение остается в силе. Но даже если ты откажешься дать мне интервью (которое, кстати, могло бы выйти классным), я все равно намерена посвятить тебе статью. Естественно, я включу в нее ссылку на твой блог. С наилучшими пожеланиями, Сара.


Это было в тысячу раз хуже, чем все, что Фред мог вообразить в своих параноидальных фантазиях. Он быстро закрыл страницу и запретил себе задумываться над содержанием этого послания. Его страусиная тактика оказалась в результате самой правильной, то есть способной лучше других обеспечить ему относительное спокойствие духа. Он вышел из интернета, отключил компьютер и пошел спать, клянясь, что больше никогда не прочтет ни одного сообщения. Всего этого на самом деле не существует. Доказательство: все происходит в виртуальном пространстве.

Но назавтра, сидя на работе, облокотившись на стол и сжав влажное от пота лицо в ладонях, Фред с грустью глядел на пустой коридор. Не только духота давила на него. Он потихоньку начал сознавать, что ему не удастся до бесконечности отрицать существование этого феномена. В сложившейся ситуации это невозможно. Вот уже и журналистка хочет взять у него интервью. Написать о нем статью. Тучи сгущались. Возможно, ему придется как-то реагировать. Тогда нужно уже сейчас, на начальной стадии, очертить точный масштаб грозящей катастрофы. Да, нужно, но не станет же он ради этого читать все личные сообщения подряд. Ему необходимо получить более цельную картину происходящего. Фреду никогда раньше не приходило в голову гуглить себя, а уж тем более свой ник. Но сегодня это показалось ему единственным решением, позволяющим оценить размеры бедствия. После обеда на работе было непривычно спокойно. Как будто обрушившаяся на город жара лишила сил всех его сослуживцев. Царило глухое безмолвие. Итак, Фред включил гугл, предчувствуя, что сейчас он узнает нечто, знаменующее конец спокойствия. Его этаж был погружен в полную тишину и неподвижность, но когда на экране появилась страница с результатами, ему показалось, будто здание заколебалось от землетрясения, раздался оглушительный грохот и разразилась буря, которая вот-вот разобьет все стекла.

Набрав в гугле Persona, Фред увидел, что его блог стоит выше фильма Бергмана.