– Мне очень жаль вам это говорить, ваше величество, но он вам опять лжет. Он уехал к леди Джанет Стюарт в замок Ньюарк, – прямо говорит он. – Я решил, что вы должны об этом знать.

– Не вам об этом мне говорить! – резко осаживаю я его. Я говорю уверенно и с достоинством, но у меня возникает неприятное ощущение, почти дурное предчувствие. Я не хочу, чтобы этот старый друг говорил мне что-то еще. Я не хочу, чтобы этот человек, который видел меня принцессой при дворе моего отца и счел подходящей для брака с его королем, теперь считал меня глупой женщиной, цепляющейся за неверного мужа и позволяющей ему позорить ее перед всем белым светом.

– А кто еще вам об этом скажет? – спрашивает он. – Кто еще на вашей стороне? Весь его клан верен ему и поклялся хранить тайну. Дакр защищает его потому, что выкупил всего вашего мужа со всем его кланом английским золотом. Неужели ваши сестры ничего вам не рассказывают?

– Они не станут свидетельствовать против законного брака, – нехотя качаю я головой.

– Тогда у вас нет советников.

Вокруг нас мои фрейлины болтают с мужчинами. Они охотятся с ястребами и ждут, когда лорд отдаст команду выпускать птиц. Когда ястребы взмоют в небо и станут смотреть вниз, на нас, мы покажемся им всего лишь крохотными точками, рассыпавшимися по лишенной дорог части леса.

– У меня есть советники, – холодно парирую я. – И они предупредят меня в случае необходимости.

– Никого у вас нет. Лорд Дакр – хозяин вашего мужа и ничего против него говорить вам не станет. Он работает на короля Англии, а не на вас. Если они так потратились на вашего мужа, то ничего вам о нем не скажут.

Эти слова так похожи на мои самые черные страхи, что какое-то время я не нахожусь с ответом.

– Если Дакр купил его с потрохами, как вы говорите, то он прикажет ему хранить мне верность. Джеймс, вы мне служите дурную службу этими предупреждениями. Мы с Арчибальдом примирились, и между нами нет ничего недосказанного. Он вернется ко мне домой. Вы не правы, говоря жене такие вещи о ее муже.

– Ах, так он ваш муж? А мне казалось, у него до вас были обязательства перед другой женщиной. А Дакру до этого нет никакого дела. Дакр заботится лишь о том, чтобы Дуглас был на стороне англичан. Ему совершенно все равно, где тот столуется и ночует. Томас Дакр смотрит в другую сторону, когда Дуглас ворует ваши ренты или изменяет вам. Он может доложить королю, вашему брату, что Дуглас – не лучший из мужей Шотландии, но он не станет говорить о том, что рыжие Дугласы намерены уничтожить совет лордов. Для Дакра самое важное – сохранить Шотландию под влиянием Англии, а самый простой способ этого добиться – это держать вас замужем за Арчибальдом и в полном подчинении ему.

– Я не позволю так с собой обращаться! – возмущаюсь я. – Меня никто не смеет так оскорблять! И я никому не подчиняюсь!

– Это уже вам решать, – тихо говорит он. – Я лишь вам скажу, что человек, которого вы называете своим мужем, сегодня спит в теплой постели другой женщины. И он называет ее своей женой. Он подкупает совет и ухаживает за вами с одной-единственной целью: служить своему хозяину, Англии.

– Я королева-регент!

– Так возьмите данную вам власть! Заключите соглашение со мной и герцогом Олбани, чтобы вытеснить этого предателя и изменника из вашей жизни.

– Что, если Олбани не вернется?

– Он вернется. Он знает, что его долг – возвести на трон вашего сына. Его возвращение в ваших же интересах.

– Но я же английская принцесса. Ваш король знал об этом, когда брал меня в жены. И вы знали об этом, когда приехали в Лондон, чтобы на меня посмотреть. Я была выдана замуж, чтобы скрепить союз между Англией и Шотландией. И я приехала сюда, чтобы разрушить связь Шотландии с Францией, а не укрепить ее.

– Король Яков сказал, что сделает вас шотландкой, а ваш сын вырастет истинным шотландцем, – мягко отвечает Гамильтон. – Неужели вы думаете, что он был в мире с вашими соплеменниками, когда ехал на Флодден? Он знал, что никакого мира с англичанами не будет и что ваша семья в Англии, как оказалось, не так уж и пылала к вам любовью. Вы ведь видите, что они разрушают не только мир в Шотландии, но и ваш собственный мир, покой и благоденствие, до которого им совершенно нет никакого дела. Никому из них.

Я пропускаю пальцы сквозь короткую гриву коня. Джеймс Гамильтон говорит правду. Никому нет дела до моего покоя и счастья, даже моим сестрам. Они заботятся лишь о том, чтобы я не бросала тень на их репутацию.

– Вы готовы поклясться, что если герцог Олбани вернется, это будет безопасно для нас? Я смогу видеть сына? Смогу присутствовать на заседаниях совета?

– Он разделит с вами регентство, – заверяет он меня. – Но не с графом Ангусом, с ним он ничего не будет делить. Никто из нас ему не доверяет. Но вы, сами по себе, можете разделить с герцогом регентство. Вы сможете вернуть себе свою власть, а вашего сына под вашу опеку. И тогда власть и богатство Франции будут вам порукой.

– Хорошо, я напишу ему, – решаюсь я. Недоверие к Арчибальду и чувство, что меня предали собственные сестры, одна по жестокости сердца, другая по глупости и нежеланию вникать в важные материи, – все это вынуждает меня действовать самостоятельно. И действовать против всех них. – Я напишу герцогу и приглашу его в Шотландию.

Разумеется, при таком количестве шпионов повсюду Томас Дакр узнает о моих действиях в тот самый момент, когда я их предпринимаю. Он говорит, что я ездила на тайную встречу с Джеймсом Гамильтоном и его людьми. Он, как и Екатерина, пламенно радеющая за репутацию, заявляет, что, отправившись туда в одиночестве под покровом темноты, я скомпрометировала себя. Он точно знает, что я тайно выезжала из дома, пока моего мужа там не было. Он находит мое поведение шокирующим и вынужден сообщить моему брату, что теперь я всем известна как любовница Джеймса Гамильтона, графа Арран.

Я открыто отвечаю ему. «Я пребываю в ярости от того, что Дакр позволяет себе оскорблять меня и позорить мое имя. Так знайте: я написала герцогу Олбани и пригласила его вернуться в Шотландию и править в качестве регента, поскольку многострадальное королевство впадает в состояние непрекращающейся жестокой войны лордов друг против друга, где половина из них получает деньги от Англии, чтобы продолжать раздирать Шотландию на части». Я пишу ему, что была вынуждена обратиться к герцогу за помощью, потому что совет лордов оказывает на меня давление, а ни Дакр, ни мой муж не желают защитить меня от него. Я вынуждена жить в Шотландии, и мне приходится договариваться с лордами, чтобы видеться с сыном. Так Дакр собирается мне помогать или нет?

Вот какова судьба женщин: стоит им начать действовать самостоятельно, защищая свои интересы, их тут же считают грешницами, когда они добиваются успеха, их клеймят шлюхами.

Томас Дакр и пальцем не пошевелил, чтобы помочь мне вернуть мои ренты, стребовав их с Арчибальда, или заставить его быть верным мужем. Но Джеймс Гамильтон вместе с лордами, членами совета, согласились, что мне необходимо вернуть мои ренты с моих же земель. Так почему же Дакр этого не сделал?

Его молчание стало самым красноречивым ответом. Арчибальд тоже молчал, из чего я сделала вывод, что Дакр сказал ему, как моему брату и сестрам, будто я стала любовницей Джеймса Гамильтона и зову герцога Олбани назад, в Шотландию.

Я не знаю, где сейчас Арчибальд, но я не собираюсь слать шпионов в замок Ньюарк, потому что не хочу верить слухам. Но если его там нет, то где же он? И почему не вернулся домой, как и обещал, черед два дня после отъезда? Почему не послал за мной?

Спустя несколько ночей, которые я провела в нашей холодной постели, я понимаю, что он может не вернуться совсем. Должно быть, Дакр предупредил его, что я знаю о его местоположении, а Джанет Стюарт упросила его остаться. Он – лорд приграничных земель и привык к резким переменам планов и фортуны, не станет бояться быть пойманным с поличным. Ему все равно, знаю я о том, где он, или нет.

Арчибальд так и не приезжает в Эдинбург, а я не ищу его во дворце. Я уже привыкаю относиться к нему как к стае диких уток, которая поднимается в воздух, как только начинает холодать. Он просто приходит и уходит, и никто не знает, почему и зачем он это делает. Во всяком случае, я этого не знаю.

Когда осень вступила в свои права и листья на серебристых березах пожелтели и задрожали на пронзительном ветру, а дуб сбросил свою листву нам под ноги, во время прогулки вдоль серебристых вод озера я получаю потрепанный дальней дорогой конверт из Франции. В нем лежит письмо от самого герцога, отсутствующего регента, который высказывает свое намерение еще немного задержаться во Франции. Он не объясняет причины такого решения, но я склонна считать, что он стал заложником мирного соглашения, заключенного моим братом с королем Франциском. А пока герцог изящно рекомендует мне обратиться в совет лордов как назначенный им лично исполняющий обязанности регента. Я должна снова стать регентом, я могу занять его место.

Я тронута тем, с какой добротой написано его письмо. Наконец-то нашелся человек, который думает о благе королевства. Разумеется, это верное предложение, потому что погибший король сам желал видеть меня регентом, и я сама хочу им быть. Кто станет лучшим регентом, чем мать короля? Всякий, кто видел, как моя бабушка правит Англией, будет готов поклясться, что нет лучшей кандидатуры на управление королевством, чем мать короля. Олбани предельно ясно показывает, что Арчибальду не должно быть места в совете и что он считает его шпионом Дакра. Стоило Арчибальду взять хотя бы один английский шиллинг, и он навсегда лишился доверия Шотландии. Что самое удивительное, я, английская принцесса, признана более независимой от влияния моего королевства. Я приму это предложение. Оно сейчас наиболее верное, хоть и связывает меня союзом с французами. Но это еще не все. Олбани предлагает мне свою помощь взамен на то, что я приму на себя обязанности регента. Он собирается ехать в Рим, где он имеет большое влияние на Ватикан. Пока он регент Шотландии, все шотландские церкви получают большие преимущества. И поскольку он уважаем церковью и может встретиться с самим папой римским, он предлагает помочь с получением развода с Арчибальдом. Если мне будет угодно. Если я считаю, что мой муж бросил меня ради другой женщины, и хочу освободиться от брака с ним.