Эмили захлопнула дверь, привалилась к ней и дала волю слезам. Судорожно всхлипывая, приказала себе немедленно прекратить это извержение, иначе он услышит и догадается об ужасной правде.

Она в него влюблена. По уши.

Несмотря на то что Эмили почти не спала, утром, спускаясь по лестнице, она чувствовала себя отдохнувшей. В эту ночь она приняла несколько важных решений о своем будущем, впервые за долгое время обрела некоторую уверенность. Фиаско с Рэндолфом и последующие глупые метания уже в прошлом. Она опомнилась и пришла в себя.

Эмили испытала огромное облегчение оттого, что вовремя поняла, какую страшную ошибку совершит, если выйдет замуж за мистера О'Тула. Но тоска, которая сжимала ее сердце при мысли о расставании с Трэвисом, всколыхнулась с новой силой.

Нет, сказала себе Эмили, никогда этот человек не узнает о ее истинных чувствах. Он не из тех, кто женится, и если она признается ему в любви, то поставит его в неловкое положение» Ему станет жаль ее, а жалости она не вынесет. Теперь, даже если ей на голову посыплются с неба камни, она должна выглядеть веселой и жизнерадостной. А уж потом, когда она сядет в дилижанс и поедет домой, может плакать сколько угодно. Трэвис Клейборн не увидит ни одной слезинки на лице Эмили Финнеган!

— Прекрасный день, правда, Милли? — произнесла она, переступая порог кухни. — Доброе утро, Трэвис, — добавила Эмили, увидев входящего Клейбориа.

Тот хмуро посмотрел на нее и что-то буркнул в ответ, Он явно был в дурном расположении духа. Эмили решила сделать вид, что не замечает этого.

Милли поставила перед ней большую миску с овсянкой. Девушка густо посыпала кашу сахаром и с аппетитом съела. Потом выпила два стакана молока.

Милли тоже была не в духе, взгляд ее беспрестанно метался от Эмили к Трэвису, и время от времени она что-то бормотала себе под нос, осуждающе качая головой.

Как только Трэвис вышел седлать лошадей, Милли подсела к девушке;

— Ты все еще хочешь ехать в Голден-Крест?

Эмили улыбнулась:

— Да, но я…

— Ради Всевышнего, перестань упрямиться! Ты испортишь себе жизнь, если выйдешь замуж не за того.

Эмили потянулась к Милли и погладила ее по руке. Горячность и заботливость этой женщины тронули ее.

— Я не собираюсь выходить замуж за Клиффорда О'Тула.

Милли вскинула голову.

— Правда? — с надеждой спросила она.

— Правда. Но мне надо объясниться с ним.

— Да чепуха.

— Так будет честнее.

— А Трэвис знает?

Она покачала головой.

— Я ему скажу потом, когда он будет в настроении. К тому же, если сказать ему это прямо сейчас, он откажется везти меня в Голден-Крест. А я действительно должна все объяснить мистеру О'Тулу.

Вошел Джон, обвешанный сумками Эмили.

— Сейчас отдам это хозяйство Клейборну, — сказал он и направился к задней двери.

Эмили увидела Трэвиса, выводившего лошадей из сарая. Она встала и повернулась к Милли:

— Спасибо за беспокойство обо мне.

— Друзья так и должны поступать. Иначе они не друзья.

На глаза Эмили навернулись слезы.

— Да, — дрогнувшим голосом ответила потом девушка.

— Завернешь к нам на обратном пути?

— Постараюсь.

Милли потрепала ее по плечу.

— У тебя золотое сердце, девочка. Плюнь в глаза тому, кто станет утверждать обратное.

Эмили казалось, что она расстается с лучшей подругой. Чтобы не расплакаться, девушка поторопилась выйти. Увидела Джона, остановилась поблагодарить его, а потом побежала к Трэвису.

Супруги Перкинс, стоя на пороге, смотрели вслед отъезжающим Эмили и Трэвису.

Прошел почти час, прежде чем Эмили решилась нарушить молчание.

— Далеко до Голден-Крест? — спросила она.

— Еще порядком. А ты спешишь?

— Да я… — начала Эмили, собираясь сказать Трэвису, что чем скорее они доберутся туда, тем скорее повернут в обратную сторону.

— Черт! — неожиданно выругался Трэвис. — Прошу прощения?

— Черт! — еще энергичнее повторил Клейборн, настроение которого, видимо, нисколько не улучшилось.

Выждав несколько минут, Эмили снова заговорила:

— Я хотела попросить тебя об одном одолжений.

— Нет, — мрачно бросил Трэвис.

Она не обратила внимания и продолжила:

— Буду очень признательна, если ты, когда мы приедем в Голден-Крест; не будешь спорить со мной. Что бы я ни говорила мистеру О'Тулу, пожалуйста, не вмешивайся, хорошо?

—Снова собираешься изображать беспомощную женщину? Если твой жених не полный идиот — а я уверен, что нет, — то он тебя быстро раскусит:

Эмили разочарованно вздохнула, но спорить не стала.

Весь оставшийся путь девушка была сама не своя. Она утешала себя надеждой, что у мистера О'Тула не слишком дрянной характер и он не затеет спор или ссору, но при мысли о том, что эта надежда окажется тщетной, ее начинало мутить. Когда они стали подниматься на последний гребень холма, Эмили так нервничала, что у нее заметно дрожали руки.

Сразу за поворотом Трэвис увидел в просвете между деревьями… нацеленные на них два ружейных ствола!

Эмили уставилась на вершину холма, где посреди двора стояла покосившаяся хижина-развалюха. Эмили нахмурилась. А где же большой дом мистера О'Тула? Он писал ей, что живет высоко, среди облаков, а поскольку дальше взбираться некуда, оставалось сделать один вывод: Трэвис сбился с пути, а дом мистера О'Тула находится по другую сторону холма. Голос Трэвиса, какой-то странно напряженный, отвлек ее от этих невеселых мыслей.

— Эмили, встань справа и как можно ближе ко мне.

Его тон не располагал к спору. Девушка подчинилась, ее лошадь оказалась между выступом скалы и Трэвисом. Эмили не слишком волновалась, пока не обратила внимания на мрачное и сосредоточенное выражение его лица.

— Что-то не так? — прошептала она.

— Похоже.

Трэвис словно завороженный пристально всматривался в густые ветви деревьев.

Эмили подалась вперед в седле, еще раз огляделась. Что его так встревожило? Так ничего и не увидев, она решила, что Трэвис просто осторожничает.

Внезапно дверь хижины с громким скрипом распахнулась, и на крыльце появился человек. Девушка от удивления широко раскрыла глаза — до того карикатурной была его наружность. Господи, никогда в жизни Эмили Финнеган не видела никого похожего на этого типа! Мужчина был высокий, худой и очень грязный — такой грязный, будто только что поднялся из глубокой лужи. Одет он был весьма живописно: нелепый черный цилиндр, красные подтяжки поверх нижней рубахи, испещренной пятнами самого различного происхождения, и мешковатые коричневые брюки.

Оцепенев, она молча смотрела, как он, направляясь к ней, застегивает ремень.

— О Боже!.. — прошептала Эмили.

Трэвис подождал, когда мужчина дойдет до середины двора, и приказал ему остановиться.

— Скажи своим дружкам, чтобы они опустили ружья, иначе я пристрелю их.

Незнакомцу не понравился тон Трэвиса; он сощурился, отчего глаза его превратились в щелочки, и целую минуту глядел на Клейборна, потом наконец сдался.

— Оставь их, Роско! — крикнул он и взглянул на Эмили.

— Ты женщина по имени Финнеган? — строго спросил он.

— А ты кто такой? — опередив Эмили, вопросом на вопрос ответил Трэвис.

Мужчина переводил взгляд с него на Эмили и обратно; по его физиономии было видно, что он напряженно о чем-то думает. «Наверное, размышляет, как поступить, — решила Эмили, — солгать или сказать правду». Этот отвратительный тип напоминал ей крысу, и всякий раз, когда он бросал взгляд в ее сторону, она чувствовала, как в животе у нее словно скручивался тугой узел.

— О'Тул. Клиффорд О'Тул. Так она наша невеста?

Эмили ахнула. Боже мой! Эта крыса и есть Клиффорд О'Тул?! Романтический герой ее переписки?!

— Нет, я не ваша невеста! — выпалила она.

— Наша невеста? — удивился Трэвис, подчеркнув слово «наша».

— Ага, одна на двоих. Мы ее поделим, — самодовольно пояснил Клиффорд. — Ну, по-братски, — добавил он, пожав плечами. Эмили могла поклясться, что при этом у него из-под цилиндра вылетело какое-то насекомое.

— И сколько же вас, братьев? — поинтересовался Трэвис таким же обыденным тоном, каким говорил Клиффорд.

— Да всего-то двое: Роско и я, — ответил он и снова посмотрел на Эмили. — Это она, что ли?

Эмили протестующе замотала головой.

— Нет.

Судя по всему, мужчина ждал другого ответа. Его рука потянулась к пистолету за поясом. Но, быстро взглянув на Трэвиса, он вдруг передумал и снова опустил руку.

— Тогда кто вы такие?

Эмили расправила плечи, бросила презрительный взгляд на Клиффорда О'Тула и объявила:

— Я миссис Трэвис Клейборн.

Если Трэвис и удивился, то никак этого не обнаружил. Он не спускал глаз с брата Роско, бежавшего к Клиффорду.

Эмили потрясенно уставилась на Роско. До нее наконец дошел смысл того, что сказал Клиффорд. Два брата собирались жить с одной женщиной. О Боже! От этой мысли ее чуть не стошнило. Эмили недоуменно смотрела на ненавистную крысу, стоявшую перед ней. Как ей хотелось отхлестать этого мерзавца по роже за вранье в письмах!

Она покачала головой. Нет, подобный тип не мог писать такие письма. Они вышли из-под пера утонченного Джентльмена, а в Клиффорде О'Туле нет и намека на утонченность. Не мог он писать и стихи, которые посылал ей. Он вообще вряд ли умеет вывести на бумаге свое имя.

Боже праведный, да во что она вляпалась?

Эмили взглянула на Роско, очень похожего на брата и такого же грязного. Спутанные волосы его были прикрыты не цилиндром, а тюрбаном из шелкового красного шарфа. Самодовольная ухмылка, блуждавшая на лице Клиффорда О'Тула, свидетельствовала о том, насколько он уверен в собственной неотразимости.

Эмили захотелось поскорее убраться отсюда. Роско — отвратительный, мерзкий тип, но Клиффорд еще хуже. Он пугал ее, от его угрожающего взгляда у нее поползли по телу мурашки.