– О Боже. Стас, скажи, недоумки всегда крупные? Но, но, не дерись, не маши лапами. Ишь, сжал кулачонки! Пойми, по-настоящему на Западе нужны лишь единичные врачи из России.

– Ну, это я понимаю.

– Мишка, я думаю, здесь ни на хер никому не нужен. А если мы с тобой оплатим ему хоть одну консультацию, пусть даже через Илгу, то он все прекрасно поймет. В таком случае лучше просто дать ему денег.

– И что? Они с женой их истратят. Его дура сменит диван на что-нибудь кожаное, итальянское, с позолотой, и все – денег нет.

– Это ты напрасно. Она не дура. И Мишка тоже не дурак. Просто они такие люди. Они всегда бедные, им всегда не хватает. У меня очень незначительные потребности, у тебя – чуть больше, поскольку ты тратишься еще и на бензин. Это оттого, что нам не надо заботиться о быте. Как тебе это объяснить? Мы потенциально можем много, как, например, любой горожанин может хоть каждый день ходить в театр. Это вызывает зависть у сельского жителя. Вполне, может быть, обоснованную. Но правда заключается в том, что мы в театр ходим крайне редко.

– Да понял я. Ты, конечно, как всегда, прав. Но что же нам делать с Мишкой?

– Есть два способа, – ответил Леня. – Первый – это заставить его работать на себя. Частная практика и тому подобное. Но он очень советский, не получится. Я пробовал с ним говорить и понял, что нужного типа предприимчивости у него нет. Второй способ более перспективен. Однако он нуждается в тщательном анализе и в твоей помощи, точнее, в твоих связях.

– Говори, – заинтересовался Стас.

– Я имею в виду двигать его по служебной лестнице. Вначале сделать из него зама главврача, потом пусть защитит докторскую, потом протолкнуть его на главного. Если не здесь, то в какой-нибудь другой больнице. Есть и несколько иная разновидность карьеры. Всунуть его в медицинские начальники. Лучше всего директором департамента, на худой конец – его замом. В городе или области. Он войдет в номенклатуру. И пост главного у него в руках.

– Да, Леня, – загудел Стас прямо в ухо, – эта штука у тебя работает.

Он хотел ткнуть пальцем в Ленину голову, но тот ловко уклонился и заорал приглушенным голосом:

– Опять руки распускаешь! Можешь высказать свое восхищение вербально, то есть простыми русским словами.

– Могу. Ты самая умная, самая находчивая жопа!

– Мда. Напрасно я все-таки призывал тебя пользоваться речью, – с горечью произнес Леня, – нет, напрасно.

– Мы сделаем это так. – Стас просто не обратил внимания на Ленино выступление. – Мы устроим баньку с вице-губернатором или с самим. А может, отдельно с мэром. Я подумаю. И притащим Мишку. Для начала ничего говорить не будем. Мишка сам наврет с три короба. Да и у каждого в семье кто-нибудь да болеет. Это тоже надо учесть. Таким макаром мы введем доктора в этот бомонд.

– Нормально, – оценил Леня.

– И еще. – Стас был полон энтузиазма. – Введем его в какую-нибудь медицинскую комиссию по линии законодательного собрания. Там есть пара говнюков, обязанных мне, как… ну, не знаю как.

– Толково излагаешь, – похвалил Леня.

– Да иди ты. И будет наш Мишка крутиться и попадаться на глаза. А там подскажем, кому нужно.

– Крутиться – это хорошо. Только бы нам его жена башку не открутила.

– ?..

– Выпивать будет.

– Не без этого. А что, так он трезвый ходит, а?

– Пожалуй, нет. Тут ты прав.

Заговорило бортовое радио. Самолет пошел на снижение.

Умеренный образ жизни

Они прошли зеленым коридором, и Леня не увидел ни одного таможенника, хотя немного опасался за провоз домашних продуктов. Вскоре такси уносило их в санаторий. Стас задремал, а Леня рассматривал знакомые места. В Цюрихе было тепло, так что они сложили куртки в багажник и ехали в костюмах. Отель действительно выглядел неплохо: большая веранда со столиками соединялась с рестораном несколькими дверями, через которые бесшумно сновали официанты, обслуживая немногочисленных клиентов, часть которых была одета в лыжные костюмы. Номера для них были заказаны, мальчик отвез на тележке их багаж, Стас, у которого были с собой мелкие деньги, дал ему пару монеток. Леня выгрузил в номере пакеты для Оли и заложил их в холодильник. Чемодан серьезно опустел. Леня разделся, с удовольствием прилег на кровать, полежал и пошел в ванную. После душа и бритья он почувствовал себя легким и бодрым. На тумбочке возле кровати запел телефон. В трубке раздался Стасов рокот:

– Перед обедом по маленькой?

– Где? В баре?

– Что мы, прожигатели жизни, что ли? В баре! Скажешь тоже.

– А, – понял Леня, – и что ты припас? Впрочем, плохому я тебя не учил. Заходи.

– Уже у тебя, – ответил Стас.

И действительно, через момент он заполнил собой Ленин номер. В руках у него покоился черный тубус виски «Блэк вельвет». Стас снял крышечку с тубуса, вынул из него бутылку, а Леня принес стаканы с холодильника. Затем подумал, открыл холодильник, разобрался с банками и вытащил из одной пару крохотных пупырчатых соленых огурчиков.

– Валюшины, – сказал он.

– Чьи? – удивился Стас.

– Валюша, соседка Оли, которой мы поручили ее кормить.

– А-а-а! Поехали. Ух ты. Виски с огурцом. Хорошо. Вносим новое в представления местного истеблишмента.

– Пожалуй, – произнес Леня. – По второй или обедать?

– И то, и другое.

Приятели приняли по второй порции и направились вниз, в ресторан. Официант достаточно хорошо понял Ленин английский, но спутал и к мясу принес какое-то розовое вино. Леня хотел поменять, но Стас махнул рукой и попросил его оставить эту бутылку. Вино оказалось вполне съедобным. Сразу после завершения обеда они пошли по лесной дорожке вверх, в клинику. Леня только захватил свертки для Оли.

Сначала Стас завел Леню в шикарный кабинет и познакомил его с доктором Романовым. Тот просил их присесть, осведомился, как прошло путешествие из далекой России, и принялся рассказывать о предварительных результатах. По его мнению, бандаж, лечение и процедуры дают шанс надеяться на успех. То, что ребята поняли, звучало так:

– Вот, судари мои, конечно, это болезненно. Но ваша девушка держится молодцом. А ей приходится не только терпеть постоянное давление бандажа, но и совершать в нем необходимые движения.

– То есть она, закованная вся, должна ходить? – спросил Леня.

– Ограниченно. Но обязательно.

– Понятно. Кстати, доктор, допускаете ли вы пациентов до компьютера, чтобы работать в Интернете?

– Конечно. У нас есть комната, оборудованная линиями связи, факсами и модемами. Многие пациенты даже работают прямо из клиники. Можно также соединяться из своей палаты, но для этого надо иметь собственный компьютер.

– Это понятно. Спасибо, доктор. Я думаю, мы сейчас пойдем проведать Олю.

– Не смею вас задерживать, – церемонно ответил доктор.

Они прошли к палате Оли, постучали и вошли. Девушка лежала на высокой кровати с различными приспособлениями. Она была закована в корсет, состоящий из множества металлических и пластиковых деталей. Это и был бандаж. Увидев Леню и Стаса, она засияла так, будто не знала об их приезде.

– Леня, – сказала она, – Стас. Наконец. Я жду, жду с утра. Как здорово, что вы здесь. Сейчас я поднимусь.

Она медленно, морщась от боли, начала подниматься, поворачивая какие-то рычаги на корсете, отчего тот сгибался в своих шарнирах. Оля торопилась. Леня заметил слезы в ее глазах.

– Не торопись, – сказал он.

– Да, поспокойнее, – добавил Стас, – может быть, тебе помочь?

– Нет. Я уже почти встала, – ответила Оля. – Это что?

– Это тебе послали Валюша и Ада Семеновна, – ответил Леня, раскладывая на столе свертки с пирогами и прочим, – решили тебя подкормить. Но я пока не могу определить, худая ты или нет.

– Ой, в этом корсете я и сама не знаю, – засмеялась сквозь слезы Оля. – Ну, кажется, все. Я встала окончательно.

Она продвигалась к столу, подтягивая одну ногу и закованное тело. Наконец она дошла до Лени и посмотрела на него снизу. Затем перевела взгляд на Стаса.

– Больно? – спросил Стас сочувственно.

– Можно терпеть.

Это прозвучало излишне бодро, и Леня переглянулся со Стасом.

– Нет-нет, правда. Вот когда его сжимают – больно, а потом становится все лучше и лучше. В конце недели я даже гуляла по лоджии и смотрела на лыжников. А потом снова сжали корсет. Стало больнее.

Леня протянул руку и погладил Олю по голове.

– Но я выдержу, – сказала Оля, – обязательно. А мне к вашему приходу сделали чай. Вы садитесь, а я буду стоять рядом, ладно?

Ребята сели. Оля передвинулась к пульту на стене и нажала кнопку. Почти мгновенно появилась сестра с подносом. На нем стояли чайник, чашки и розетки. Оля поблагодарила сестру. Ее мелодичный английский очаровал Леню.

– Ой, какие вкусные пирожки! – воскликнула Оля. – Это Валюшины, я узнала. А что здесь?

– Огурчики, капустка, брусничка, – монотонно перечислял Леня, – утверждается, что ты обожаешь варенье из брусники. Признавайся.

– Конечно, – зазвенела Оля, – это самое вкусное варенье. Можно я возьму?

– Девушкам вредно много сладкого, – загудел Стас, – девушкам полезно очень много сладкого.

Оля счастливо засмеялась и положила себе в розетку немного варенья. Леня посмотрел на Стаса и спросил:

– Вероятно, это была шутка?

– Угу, – ответил Стас, – искрометная.

– Что же мы, без понятия? – парировал Леня.

– Не знам, не знам. Отдельные – очень толстокожие.

Оля слушала разговор друзей со счастливым просветленным лицом. Потом взглянула на висящие на стене часы, ойкнула и сообщила, что ей пора в барокамеру. И тут же в палату сестра ввезла кресло, на которое Оля начала медленно забираться. При этом она говорила:

– А вы еще ко мне придете? Пожалуйста, приходите, а?

– Придем, придем, – заверил ее Стас, – мы же остановились тут в отеле. А послезавтра приедет Илга.